– Твоя проблема в том, дорогая моя Мелисса, что в каждом мерзавце ты склонна видеть лишь хорошее. Не так уж это и плохо, но нельзя же быть настолько доверчивой!
– Насколько "настолько"? – спросила я ледяным тоном.
– Ты вечно остаешься в дураках, но когда-то должна образумиться. Найди себе мужчину, который станет заботиться о тебе. О тебе и твоей врожденной глупости.
Я ничего не ответила, так как сосредоточилась на том, чтобы не разныться. Папочка знал, какие струны задеть, чтобы довести меня до слез. Порой мне кажется, в этом его настоящее призвание.
– Большинство девиц осознают, что жить надо именно так, примерно к двадцати одному году,– добавил он.– Дурость ты явно унаследовала от родственничков по материнской линии.
Мне стукнуло двадцать семь, и у меня был диплом – отец, само собой, не принимал его всерьез.
Собрав всю свою волю в кулак, я выдавила из себя:
– Уж лучше видеть в мерзавцах только хорошее и время от времени оставаться в дураках, чем подозревать всех и каждого в смертных грехах… как какая-нибудь старая ведьма!
– Только монашкам и малым детям простительно быть олухами, Мелисса! – резко сказал отец.
Продолжать беседу не имело смысла.
– Может, поговоришь с матерью? – спросил Нельсон, когда я, улегшись на кровать и накрывшись покрывалом с головой, погрузилась в непроглядную темень страдания и самоедства.
– Нет. От нее никакого проку.
У мамы две заботы: устроить отцовскую общественную жизнь и не сойти от этого с ума. Посторонним она кажется идеальной женой политика – блондинка с аккуратно уложенными волосами, непременно в строгом костюме,– но чего ей стоило всю жизнь играть эту роль! Предчувствовала ли она, дочь богатых родителей, едва начавшая выходить в свет в далеком шестьдесят девятом, какая ей уготована участь? По бодрому голосу отца я сегодня сразу определила, что, прежде чем позвонить мне, он довел до слез маму.
Не снимая покрывала, Нельсон обнял меня и утешающе сжал мою руку.
– Только не падай духом, Мел. Ты найдешь другую работу. Я помогу тебе. Кстати, у тебя ведь море друзей – наверное, больше, нежели у шпиона из МИ-5. Знакомых нет, пожалуй, только в "защите свидетелей".
Должна признать, он был прав. По тем или иным причинам в общей сложности я училась в четырех школах, каждая из которых являла собой гигантскую систему взаимодействующих образовательных заведений. Если посчитать всех одноклассниц, приятелей, гостей с несчетных маминых вечеринок – и мою страсть завязывать дружбу с новыми людьми,– то знакомых у меня наберется великое множество, пусть и далеко не все они мне по душе.
Я задумалась. Немало девиц, которых я знала, даже совсем бестолковых, сумели найти вполне приличную работу. Значит, не следовало терять надежду и мне.
– Мел? – позвал Нельсон.
– Впрочем, стать успешным агентом в "Дин и Дэниеле" мне все равно не светило,– сказала я, садясь, утирая слезы и беря себя в руки.– Может, оно и к лучшему, что меня уволили. В конце концов, рабочих мест в стране полным-полно.
Нельсон одобрительно кивнул, хоть я и почувствовала, что в мою напускную решимость он не вполне верит. Сколько раз я разыгрывала перед ним этот спектакль!
– Может, полежишь в теплой ванне? – предложил он.– Сделаем вид, что вечер еще и не начинался. Я быстренько приготовлю курицу, посмотрим "Вверх и вниз по лестнице" по "Ю-Кей голд".
Приняв план на "ура", я уже топила воспоминания об агентстве недвижимости и разговоре с несносным папочкой в пенной воде, когда раздался телефонный звонок.
Я выругалась про себя. Если это Эмери, вздумавшая обсудить со мной новые идеи по поводу чертовой свадьбы, я, ей-богу, сию же секунду утоплюсь.
В момент необъяснимого обострения семейных чувств я сдуру пообещала помочь ей и со свадебным платьем, и с нарядом подружки невесты, то есть моим. С тех пор сестрица напоминала мне об этом при каждом удобном случае, все время твердила, что денег на приготовления уходит невообразимо много. Какие-то черты характера отца определенно передались ей.
Внезапно у меня мелькнула мысль, что это может быть Орландо, и сердце мое вздрогнуло.
В ванную осторожно вошел Нельсон. В одной руке он держал телефон, второй галантно закрывал глаза.
– Брось дурить! – Я взяла трубку и легонько ткнула его в бок.– Ты не раз все это видел!
– Ну, не до такой же степени,– пробормотал Нельсон, пятясь к двери и исчезая за ней.
Я снова опустилась в теплую ванну и ответила:
– Алло?
Мой голос в закрытом и влажном пространстве ванны прозвучал весьма знойно.
Но звонил мне, увы, не Орландо. Это была Габи. Судя по шуму, из автобуса. Она, в отличие от меня, без тени смущения обсуждала подробности своей жизни в окружении толпы незнакомцев, даже не старалась говорить тише.
– Привет, Мел! Как себя чувствуешь?
Ее голос живо напомнил мне о "Дин и Дэниелс" и о том, что меня уволили. Хорошее настроение, обретенное с таким трудом, тотчас же растаяло. Вместе с пеной, из-под которой показался мой фарфорово-белый живот.
– Вроде пришла в себя,– ответила я, рассматривая пупок.– А теперь вот… и не знаю даже.
– Только не хандри! – громко велела Габи.– Давай-ка чего-нибудь выпьем. Заодно поднапряжем мозги и решим, как тебе быть.
"Поднапрячь мозги" означало у Габи изобрести нечто невыполнимо дерзкое и – в гораздо меньшей степени – что-либо достаточно разумное. Естественно, я не высказала эту мысль вслух: оттого что ее оставили, а меня сократили, Габи и так наверняка чувствовала себя прескверно.
– Пошли развеемся,– протянула она более ласково.– Просто чего-нибудь выпьем. Я плачу.
– Ммм… Ладно,– ответила я больше из вежливости.– А Нельсона возьмем с собой?
Послышался глухой стук Очевидно, Габи прислонилась головой к стенке автобуса. Несмотря на то, что она с хитроумием и решительностью опытного полководца разрабатывала план по превращению Аарона в своего законного супруга, к Нельсону моя подружка как будто тоже что– то питала. Во всяком случае, не пылала к нему ненавистью, как к прочим "мальчикам-аристократам",– возможно потому, что он работал не в агентстве по недвижимости, а в благотворительной организации.
– Ну, если иначе нельзя, – сказала Габи с притворной неохотой. – Только давайте побыстрее. И не расфуфыривайся. Если будет Нельсон, не хочу на твоем фоне выглядеть блекло.
Глава 3
Встретиться договорились в "Блуберде" на Кингз-роуд – оплатить счет в любом случае пообещала Габи, к тому же мы с Нельсоном могли доехать туда на автобусе.
Моя подруга успела прочесть половину "Космополитен" и уже бросала по сторонам нетерпеливые взгляды, когда мы с Нельсоном наконец вошли в зал. Темноволосая, с ярко-красной помадой на губах и глазами, в которых было прямо-таки написано "а это еще чем пахнет?", Габи походила на человека, явившегося сюда проверить, как работает персонал бара. Я сразу догадалась, что именно не по вкусу подружке: в поле ее зрения оказалось до смешного много худеньких блондинок.
Пока мы с Нельсоном шли к столику, я осторожно смотрела по сторонам, проверяя, нет ли среди посетителей тех, кого я знаю. У меня проблемы со зрением; когда я без очков, то не вижу знакомых, а те обижаются.
– Это случайно не Бобси Паркин вон там? – вполголоса спросила я у Нельсона.
– Бобси – как? Не забывай, я не вращаюсь в тех же кругах, что и ты.
Я прищурилась. Если это и впрямь Бобси, то с нашей последней встречи она необыкновенно похорошела. Осветлилась явно в салоне: в домашних условиях, при помощи "Лавинг кеа" и старой купальной шапочки, подобного чуда не сотворишь.
– Бобси Паркин. Родители живут на Итон– сквер. Ума небольшого, но очень любит животных. У нее была аллергия на пасту шариковых ручек: руки распухали прямо как боксерские перчатки. Поэтому даже на выпускных экзаменах она писала карандашом.
Нельсон приостановился, чтобы скорчить гримасу:
– Чем больше ты рассказываешь о своих одноклассницах, тем сильнее я удивляюсь твоей нормальности.
Я смерила его взглядом. Мать Нельсона была членом Совета графства и принципиально не отдавала сыновей в частные школы. Однако дом выбрала специально в том районе, где имелась средняя классическая школа.
– Бобси Паркин? – с жадным любопытством спросила Габи, когда, отпуская в адрес друг друга безобидные колкости, мы наконец-то дошли до столика.– А ты мне про нее не рассказывала? Не та ли это Бобси Паркин, что каталась на датском доге Джаспера Аттвелла вокруг "Клуба искусств" в Челси? У тебя всюду друзья, Мел.
Нельсон демонстративно вздохнул.
А я отметила про себя, что в будущем должна десять раз подумать, прежде чем доверить Габи какой-либо секрет.
Мы сели, сдвинув стулья так, чтобы она оказалась поближе к Нельсону, а я могла, не привлекая к себе внимания, получше рассмотреть Бобси.
Моя бывшая одноклассница сидела в углу и ужинала со своим отцом. Наверное, он посвящал дочь в некие печальные семейные новости, поскольку, что-то говоря, утешающе поглаживал ее по руке.
– Как жизнь, Нельсон? – проворковала Габи.– Когда пригласишь меня покататься на яхте?
– У меня одноместная гоночная лодка, очень маленькая. Я сам в ней едва умещаюсь. Может, сразу перейдем к главному – к ситуации с Мелиссой? – нетерпеливо спросил мой сосед.– Мы с ней большие друзья, но дело от этого не меняется: она должна оплатить счета из "Би-Ти" и "Лондон электрисити", с которыми пока разбираюсь я. И еще надо погасить банковскую задолженность.
Габи округлила глаза. Да, Нельсон бывает несколько раздражительным. Мою подругу он находил "неплохой девчонкой", но она неизменно действовала ему на нервы.