- Поговорить? - она негромко рассмеялась. - Судя по тому, что мне передал Вячеслав, ты хотел совсем не этого, смертный!
Вампир сделала несколько шагов к нему. Плавных, текучих шагов - скольжение сквозь тьму.
Он не отступил.
- Лизонька…
- Я тебе не Лизонька! - оборвала она. - Ильза нашла у тебя пистолет с серебряными пулями… И как нашла! - голос ее пропитался презрением. - Бабник. Жалкий, ничтожный бабник. Пожелай графиня, и ты лежал бы сейчас мертвым на той аллее!
- Только не говори, что это тебя волнует, - не удержался от грустной улыбки молодой человек.
Елизавета замерла от неожиданности, прекратив на секунду свое бесконечное кружение, подобное тугим кругам акулы вокруг жертвы.
- Все же ты заслужил наше уважение, - наконец пожала она плечами. - До чего-то ведь ты докопался…
- Я не об Ильзе. Я хотел сказать, что не ожидал, будто тебя взволнует то, что я - "бабник".
- Какое самомнение! - искренне рассмеялась баронесса. - Нет, ты на самом деле вообразил себя Владом! Ответ в его стиле. Но Влада я любила, а ты… Ты - никто. И через минуту умрешь.
Вот мы и добрались до сути. Если сейчас он проявит слабость, это и будет концом.
Как бы то ни было, есть такая вещь, как справедливость…
- Ты хотела убить меня сама? - Лайнелл горько усмехнулся. - Что ж, это правильно. Хотя бы потому, что Влад так тебе и не поверил… Чего ты ждешь, баронесса? Что я буду вымаливать жизнь? Не теряй напрасно время…любимая.
Девушка отступила на шаг. В глазах ее читалась лихорадочная растерянность.
Рысь… Загнанная рысь.
…голову которой он некогда обещал этой женщине…
…перед последним прыжком на охотника.
Как нападают вампиры?
Как нападает его жена?..
- Тонкий ход… - выдохнула наконец вампирка. - Очень тонкий. Я тебя недооценила… Я последую твоему совету!
В следующую секунду его уже сжали холодные изящные руки, твердые, как у каменной статуи, и такие же неумолимые.
…скорость…
Как ветер.
Ты всегда любила ветер.
Лайнелл не стал даже сопротивляться: наверное, где-то на дне души покоилось знание, что так должно было случиться.
Удар клыков.
Холодный ветер над пустырем…
А там, за темнотой - огни…
А под огнями…
Сад, где никогда не осыпаются цветы, сияющие во мраке…
Так и не сказал…не сказал ей…
Лизонька!
Обрушить поток образов, мысленных образов…да они и сами плещут из него, как кровь, заполняющая ее рот…
Из души в душу…
Замок… Чтение при свечах… рождение Милу… Констанции… Ты помнишь, Лиза?.. Ты помнишь?..
И твое лицо на кружевных простынях гроба, белые маргаритки…
И лилии.
Ты отстранилась, Лизонька? Почему я не вижу тебя? Какой у тебя взгляд?..
Твой взгляд, боже, твой взгляд, когда ты молила меня пощадить тебя…
Когда ты молила Влада.
Ты помнишь нашу встречу тогда, на тропинке, когда я шел в замок, узнав о твоем возвращении? Я ведь нес тебе цветы, Лиза, нес полевые цветы - и, увидев тебя, почему-то выкинул их в кусты при дороге…
Головокружение… Куда это скользит тело?..
В последнюю секунду его снова подхватили ее руки. Господи, почему они дрожат?..
Кажется, его укладывают на землю. Ладони на щеках, приподняли голову…
Ты шепчешь? Или я грежу, любимая?..
- Не может быть… О боже, не может быть… Открой глаза, только открой глаза, я тебя умоляю!
Что это, слезы в голосе? Почему твой голос срывается?..
- Открой глаза, я прошу тебя! Ну, пожалуйста, - сквозь рыдания!
Неужели он закрыл глаза? Смешно… И так просто.
Открыть…
Она наклонилась над ним, бледная, как сама смерть, и ее серые глаза заволокли прозрачные слезы, как у любой смертной женщины. Лиза стояла на коленях, на острых мелких камешках и мусоре, не думая о тонких колготках и белом плаще, и губы ее вздрагивали.
Лайнелл поднял руку и осторожно коснулся щеки Елизаветы.
Мокрая и теплая?..
Слезы ручьями.
- Не плачь…
Эти слова сказались на венгерском, венгерском четырнадцатого века - и острые зубы Елизаветы впились в ее нижнюю губу, удерживая рыдания.
- Ко…Констан… Боже мой, почему ты не сказал!..
- Я пытался… - попробовал улыбнуться молодой человек. - Я уже второй раз возвращался к тебе…
- Влад… - она на краткое мгновение закрыла лицо руками. Белый взмах, как крыло подстреленной чайки… - Я чувствовала…я всегда это чувствовала… - мелкое сито торопливых испуганных слов. - Подожди, не уходи… Я отнесу тебя в больницу… Боже мой, какая чудовищная глупость!
- Не надо… - тихо произнес он, поймав ее запястье. Поцеловать… Нежно. - Не нужно. Так лучше. Ты только прости меня.
Венгерский… Древний венгерский… Как чарующе было разговаривать на нем с этой женщиной, с его женой… Единственно правильно.
- Констан, любимый! - она горячо стиснула его руку. - Умоляю, помолчи! Я тебя нашла. Князь, благодарю тебя, я его нашла после стольких веков! Знаешь…я так хотела, чтобы ты знал…нет и не будет в вечности такого же, как ты. Я все эти столетия тосковала по тебе! Помолчи, у тебя еще есть шанс, если немедленно отправить тебя в больницу! Тебе сделают переливание…и ты будешь жить! И мы с тобой обо всем поговорим…обо всем на свете! Хорошо? Боже, какая я дура! Ты же так похож…на Влада. - Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и несчастной.
А потом его взяли на руки, словно он был не тяжелее котенка, тело ощутило слабый толчок - а в следующую секунду они уже поднимались сквозь тугой своенравный ветер, что пел вокруг них свою холодную темную песню, и звезды оказались так близко…совсем как ее лицо.
Холодная рука на лбу. И…теплота в глазах? Та, что была давным-давно, теплота живой Лизы - из-за совершенства этой вселенской красоты?..
- Куда мы…куда ты несешь меня?
- В больницу. Потерпи…потерпи, любимый.
- Я прошу тебя, не надо! Зачем тебе снова эта раздвоенность?.. Лиза, у тебя же есть Слава…
Горькая усмешка.
- Глупый… У меня всегда был только ты…
Соленый от слез поцелуй. В губы. В душу.
- А Карл?
Полет прекратился. Просто тихо выл ветер высоты, а они висели над головокружительной, иссиня-черной бездной, на дне которой сиял Соулинг.
- Констан…я умоляю… - безжизненный, робкий шепот. - Пожалуйста, давай оставим этот разговор на потом… Прошу тебя. Дай мне тебя спасти!
- Я не могу, Лиза. Не могу отложить на потом. У нас не будет потом, нежная моя. Я позволил Князю разорвать связь наших душ. Я ухожу навсегда, дорогая моя. Ты любишь Карла, пусть так… С кем бы ты ни была, моя любимая, моя хорошая…будь счастлива. И прости меня за все мои глупости… - Лайнелл улыбнулся немеющими губами. - Я все время пытался решать твою жизнь за тебя.
- Констан, пожалей меня… - почти беззвучно всхлипнула она. - Умоляю…пожалей меня! Не говори так!
В ушах пронзительный звон…звезды туманятся…
- Я и мечтать не мог умереть вот так: в ночном небе, совсем рядом со звездами… Спасибо.
Лиза вздрогнула, всматриваясь в его лицо.
- Констан… Констан?..
Слезинка покатилась по ее холодной щеке - и ее тут же сорвал и унес в ночь ветер…
Глава XVIII
Пишет свод законов своих
В наших душах огненной болью
Мир, которому мы нужны,
Как нужны для печи дрова!
Нас не будет в списке святых,
Нам не платят ответной любовью,
Лишь за то, что жертвенной кровью
На алтарь прольются слова…"Видящим Беспредельность" Мистарден.
Лиза сидела перед столом, тупо крутя в руках карандаш. Безразлично слушала разговор. Говорили двое, за диваном. Слава и Карл.
- Она так и не разговаривает ни с кем?..
- Я понять не могу, что с ней случилось! Да, она не разговаривает. Ильза сходит с ума от беспокойства. Она во всем обвиняет себя.
- Почему?.. - изумленное присвистывание.
- Вроде того, что не углядела какое-то колдовство. Чушь!
Карл раздраженно фыркнул и стукнул кулаком по ладони.
Слава облизнул пересохшие губы.
- Так и молчит…
- Так и молчит. Двое суток. И не двигается. Мы закрываем шторы на рассвете и закате, потому что она даже не думает прятаться. Лучше не надоедать ей…
- Ее нельзя бросать вот так! А что говорит Фрэнсис? Он читал ее мысли?
- Читал. И сказал, что помочь тут ничем нельзя.
- И все?
- И все.
- А вы сами, Карл, не могли бы…
- Что?.. - холод в голосе.
- Прочесть ее мысли…
- Я не считаю себя в праве. И не позволю кому бы то ни было влезать ей в голову. Ясно, Вячеслав?
Лиза слабо всхлипнула.
Оба повернули головы на этот тихий звук.
- Карл… Братик… - она произнесла это жалобным сдавленным голосом - и тут же слезы, как извержение, вырвались наружу неудержимой стихией.
Карл тут же оказался рядом - и она рухнула ему в объятья.
- Любимый! Не оставляй меня, не оставляй! - отчаянно всхлипывала Елизавета, зарывшись лицом в белую рубашку Карла - а он нежно гладил ее вздрагивающие плечи. - Карл, хоть ты-то…не оставляй меня…мне никто, кроме тебя, теперь не нужен…
На какое-то долгое мгновенье плечи юноши закаменели - и он попытался отстраниться - но Лиза судорожно вцепилась в него пальцами и зарыдала еще отчаяннее, словно ее лишали последней опоры в этом мире.
- Я здесь, любимая…я здесь, - тихо ответил Карл.