17 июля.
Я…я не знаю, как описать события прошлой ночи и возможно ли это… Я боюсь, мне страшно! Я…в растерянности. Карл, он…могу ли я предать его? Могу ли я пойти за ним? Могу ли я расстаться с Констаном и с детьми? И…расстанусь ли я с ними, если пойду с Карлом?..
Жалеть ли мне Карла? Бояться его? Я его все так же люблю! Господи, наставь меня на путь истинный, я слишком напугана и сбита с толку!
Нет, напугана ли я?.. Не знаю! Взволнована - точнее. В мою жизнь пришло чудо, и оно связано с моим братом! Я не верю, что он причинит мне зло! Да, не верю.
Так что же мне делать?.. Наверное, прежде всего - собраться с мыслями…
Господи, господи, как же это сделать?.. Попытаюсь изложить все по порядку. И всегда буду носить тетрадь с собой.
По крайней мере - буду запирать ее в столе, так никто не заметит…
Вчера я задула свечу и отправилась спать. Сон не приходил, голову наполняли самые разные мысли и идеи, под стать тем детским глупостям, что мы не раз и не два проделывали вместе с братом. Например, мне внезапно с небывалой ясностью стало очевидно, что я и сама могла бы без малейшего вреда для себя сидеть над пропастью, как Карл сегодня. Надо лишь отбросить нелепый страх. Люди рождены летать, а не цепляться за темницы комнат. И Карл умеет, он и меня может научить…
Я понимаю, что эта мысль была внушена мне, но, несмотря на это понимание, она кажется мне верной. А в чем она не верна?.. В том, что Карл не может меня научить летать? Это не ложь, он может. В том, что люди бояться дерзать и совершать мужественные поступки? Многие действительно растрачивают свою жизнь впустую из различных опасений и страхов… Люди не рождены летать? Почему же нет?.. В детстве мы с Карлом часто говорили на эту тему, и буквальный смысл тут не важен…хотя на сей раз речь идет именно о буквальном смысле…а летать я хочу! И всегда хотела, и ложью было бы отрицать…
С другой стороны - а что взамен?..
Но я отвлеклась.
Итак, я лежала и размышляла о разных странных вопросах, когда почувствовала дуновение воздуха. Мне послышался глухой стук, будто удар о стекло пушистым маленьким телом. "Наверное, летучая мышь", - подумалось мне. И второй мыслью было: "Она разбила окно!"
Но я не слышала звона…
Озадаченная, но не напуганная, я приподнялась на постели - и в лунном луче, прочертившем спальню, увидела Карла.
Голова его была опущена, и волосы скользили звездной тишиной по плечам в черном бархате…в них вспыхивали, как снежинки, искры ночного света… И кожа сияла, как прозрачный, напоенный светом, алебастр…
Никогда еще я не видела своего брата таким красивым!
- Что ты тут делаешь?.. - прошептала я. - Как ты здесь оказался?..
Не могу сказать, чтобы я была напугана, скорее встревожена и немного зла. Потому что, как бы там ни было, но Карл нарушил некие рамки.
С другой стороны, он не совершил бы столь возмутительный проступок без серьезной причины…
Он поднял голову, и его глаза сияли отражением лунных бликов в ручье.
И были серьезны.
Он поднес палец к губам.
- Тс-с, Лизонька… - попросил он. - Не бойся. Я хочу поговорить…
- Что за выбор места и времени? - возмутилась я. - Или что-то случилось?.. Как ты вошел?..
- Лиза, Лиза! - он подошел стремительной скользящей походкой, похожей на бесшумный полет сыча над самой землей. Сел на постель и взял за плечи: не грубо, но решительно. - Сегодня ты сказала, что по-прежнему хочешь быть со мной, хочешь вернуть взаимопонимание между нами.
- Да, но это не дает тебе права врываться в мою комнату посреди…
- Лиза, помолчи! - нетерпеливо велел он. - Я пришел именно поэтому. Я откроюсь тебе, только тебе, моя любимая сестренка. Днем ты бы не поверила…
- Во что?.. - со страхом прошептала я, стискивая ворот ночной рубашки. Внутри все сжалось от внезапно налетевшего вихря различных предположений…глупых, как я теперь осознаю.
- Я - вампир, - просто произнес он, прямо и серьезно глядя мне в глаза. И, помолчав, произнес: - Ты веришь, что я не причиню тебе вреда?..
И я, ошеломленная новостью, вопросом…совершенно неожиданным, и от того еще более страшным…господи, ведь он спросил не как многие чудаки, верящие в собственные фантазии: "Ты мне веришь?", - он спросил, верю ли я, что он не причинит мне вред!.. - я сидела, не в силах вздохнуть, пока медленно не кивнула:
- Да…
И в самом деле, я в это верю…
Кажется, он перевел дыхание, но поручиться я бы не смогла.
- Значит, ты поверишь мне, что все мои действия будут для тебя безопасны, даже если люди сочтут тебя заболевшей, а потом и умершей?.. Ты доверишься мне настолько?
- Я всегда доверюсь тебе, Карл, целиком и полностью, но…чего же ты хочешь?..
- Сделать тебя одной из нас, дорогая, - он нежно поцеловал меня в лоб. - Я приехал сюда именно за этим. Всю душу мою изгрызла тоска по тебе! - странная горькая усмешка искривила его губы. - Я безумец, я знаю. Милая, сам не понимаю, что толкает меня на этот разговор…наверное, любовь к тебе. Я хочу дать тебе свободу: свободу парить над землей в лунных лучах, свободу от ежесекундных земных забот, свободу от тысячи мелких условностей… Я не говорю, что ты ничего не потеряешь, дорогая моя Лизонька. Ничто не дается бесплатно, особенно свобода и сила. Ты должна сделать выбор. Ты потеряешь человечность. Ты потеряешь естественность. Ты потеряешь восходы и закаты, потеряешь вкус человеческой еды и питья. Но обретешь свободу и независимость. И вновь будешь со мной. Решай, Лизонька. Решай, мой родная.
- Если я откажусь, что ты сделаешь?..
Карл тяжело вздохнул и отодвинулся.
- Скорее всего, уеду навсегда из этих мест. Откажусь от всего в пользу твоего мужа и благословлю вас. Вот и все, дорогая. Просто…просто у меня не будет другой дороги. Рано или поздно, так или иначе, я все равно должен буду уехать. Будешь ли ты со мной - решать тебе… Но я всегда буду тебя помнить. Через всю Вечность я пронесу нежность к тебе, Елизавета… - голос его предательски сорвался и задрожал. Брат вынужден был замолчать.
И словно неведомая сила бросила меня к нему в объятья:
- Не оставляй меня, Карло! Не оставляй меня! Я согласна пойти за тобой куда угодно, только не потерять тебя вновь!..
- Если захочешь…если поймешь, что не можешь иначе…ты сделаешь Констана одним из нас, - шепнул он, склоняясь к моей шее. Дыхание его было прохладно, как ветер с ночной реки, и так же полно запахов терпких трав, воды и…где-то, на самом дне ощущения - затхлости.
- Я…люблю тебя, - прошептала я, откидываясь на подушки. Он склонился надо мной, не разжимая объятий.
- Доверься мне… - прошептал он. - Пусти свою душу вслед за моей… Не бойся…
- Да… - задыхаясь, вымолвила я. И мою шею пронзила резкая внезапная боль: словно раскаленные иглы вошли в плоть - а потом холодная волна тяжелой бархатной темноты накрыла с головой нас обоих, и мне казалось, что брат куда-то несет меня на руках, несет по бормочущим сонно темным волнам какой-то неведомой реки - вниз, вниз по течению. И я облегченно и устало уронила голову на его плечо, как хотела всю жизнь. Потому что наконец исчезли все глупые условности и законы, разделявшие нас, потому что все вздорные взгляды человеческого мира перестали иметь значение… И души наши слились так полно, как никогда не сливались тела. Это было больше, чем самый неистовый акт любви, что когда-либо уносил нас с Констаном к островам блаженства. Это было…запретное людям. Несказанное. Тайное и изысканное. Я отдалась своему брату полнее, чем когда-либо отдавалась мужу, я отдала в его руки самую суть свою - и знала, что он проведет меня на другой берег той таинственной реки, даст мне власть познать ее волны…он не предаст меня. Это выше, чем любые клятвы среди людей: узы между Мастером и его Созданием…
И пусть в меня бросят камень те, кто никогда не тосковал по свободе. Те, кто некогда были свободными, но потеряли свободу - те поймут меня. Поймут меня и те, кто много любил и много страдал. Те, кто знает, как жестока надежда, и как опустошающе отчаяние. Мираж - и высохший колодец в пустыне… Пусть скажут: она никогда не любила мужа. Так скажут слепцы и черствые сердцем. Я любила его. Я люблю его. Я принесла свою жизнь в жертву ради того, чтобы быть с ним. Многие замужние женщины не имеют и того призрака независимости, что остается у меня. Моя клетка, по крайней мере, золотая. Я выбрала ее по своей воле. Но рано или поздно мне пришлось бы жить в клетке, так или иначе. И лучше та, в которую входишь добровольно.
А Карл дал мне выбор! Карл даст мне освобождение…не знаю, что я потеряю, но разве власть над своей судьбой не стоит всех потерь на свете?..
Да, все люди выбирают для себя свой путь. Я всегда выбирала его сама.
И на сей раз я тоже - выбрала.
18 июля.
Ночью Карл вернулся. Мы много разговаривали, и он почти не пил моей крови. Он рассказывал о жизни вампиров, об их обычаях и законах, о своем наставнике… Это все безумно интересно. Оказывается, Карл приехал не один: с ним его друг, один из самых могущественных вампиров - как рассказывает Карл. Его имя Фрэнсис, он английский лорд. Больше брат ничего не говорил о нем. А еще он сказал, что они оба - Мастера. Что это такое, я не совсем поняла, но Карл надеется, что я тоже получу силу Мастера при инициации…господи, пишу слова, смысла которых вовсе не понимаю! Карл смеялся, заметив, что Фрэнсис был ошеломлен тем, что у его Создания почти сразу же открылась такая сила…то, что мы родные, дает Карлу надежду.
Все это немного меня настораживает. А если его надежда не оправдается? Что тогда?.. Что значит - не быть Мастером среди вампиров?..
И что значит - быть им?..