– Каждый день. – На сей раз Хит сказал правду. – Он все время говорил, как ненавидит нас и хочет поскорее от нас убраться, и что, как только ему исполнится восемнадцать, ноги его здесь не будет. Я всегда думал, что он просто решил не дожидаться дня рождения – до него, так или иначе, оставалось недолго.
– А почему ты думал, что он сбежал?
Здесь Хиту приходилось очень осторожно сплетать правду и вымысел:
– Уэйд нашел на его кровати записку. И кое-каких его вещей в комнате не оказалось. – Обо всем этом полиция давно знала. Вот только ей не пришло в голову сравнить почерк, которым была написана записка, с почерком остальных детей семейства Эден. – Я думал, что в тот день ему было проще уйти, потому что Кен был болен.
Да, так Томми было проще напасть на Джулиану, гулявшую в одиночестве.
– Он рассказывал тебе о своих планах?
– Я был тощим тринадцатилетним школьником, – рассмеялся Хит. – Уж со мной-то Томми бы стал откровенничать в последнюю очередь.
– А с твоими братьями?
– Томми жил в комнате с Уэйдом. – Хит пожал плечами. – Может, ему он что-то рассказывал? Хотя, кажется, никому из нас он не говорил ничего, кроме гадостей.
– А как насчет Джулианы?
– Что насчет Джулианы? – Хит сглотнул, стараясь избавиться от комка в горле. Ее имя впервые всплыло в этом разговоре, и ему это не нравилось.
– Она часто сталкивалась с Томми?
– Нет. – Хит почти выкрикнул это, и шериф удивленно посмотрел на него. – Они не пересекались. Она жила в большом доме и еще не доросла до старших классов. Наверное, он ее даже не замечал.
Как бы Хит хотел, чтобы это было правдой! Чтобы Томми и взглядом не удостоил миниатюрную светловолосую девчушку. Увы, как ни старалась она избегать его, Томми постоянно находил поводы пересечься с ней. Она знала, что он опасен. Они все знали это. Не понимали лишь, как им быть.
– Приходилось ли им оставаться наедине?
Хит медленно покачал головой, надеясь ни взглядом, ни голосом не выдать охватившего его сожаления:
– Только идиот оставит юную девочку наедине с хищником вроде Томми.
В тот вечер Хит был тих и задумчив. Джулиана ждала, что он заговорит с ней – о визите шерифа, об их поцелуе… да хоть о чем-нибудь! Но он молчал. Закончив разгружать грузовик, он вызвался съездить в город за пиццей.
Как только он уехал, курьер привез конверт от адвоката. Едва пробежав глазами бумаги, Джулиана бросила их на кухонный стол. Сегодня ей не хотелось об этом думать.
Вернувшись, Хит по-прежнему держался отстраненно. Ел он совершенно механически. Когда на блюде остался последний кусок пиццы, Джулиана заговорила сама:
– Хит?
– А? – словно очнулся он.
– Что случилось?
– Ты имеешь в виду наш разговор с шерифом?
– Наверное. Это он так тебя заботит?
– И да, и нет, – уклончиво ответил Хит.
Джулиана встала из-за стола и пересела на диван к Хиту, устроившись на противоположном конце:
– Хит, я устала от игр. Что произошло?
– За исключением того, что прибыли документы для развода, которые сейчас лежат на столе? – Тяжело вздохнув, он покачал головой. – Шериф просто задавал вопросы, ничего страшного. Наоборот, он сказал, что Кена и Молли больше ни в чем не подозревают.
– Так это же здорово! – удивленно воскликнула Джулиана.
– Ага. Просто из-за этого разговора я опять задумался о том, какой я все-таки безнадежный неудачник.
– Неудачник? – воскликнула Джулиана. Как бы там ни было, сейчас ему нужна была поддержка, и она, конечно, окажет ее. – У тебя свое рекламное агентство, ты зарабатываешь миллионы…
Губы Хита скривились в усмешке.
– Да, мне неплохо удается убеждать людей покупать то, что им не нужно. Но в важных вещах я неудачник. Я не смог защитить тебя. Защитить родителей. Помочь Кену. Спасти наш брак…
– Постой. – Джулиана протестующее вскинула руку. – Скажи, как мог девятилетний мальчишка спасти родителей от автокатастрофы, в которой он сам едва выжил? И как ты мог уберечь папу от сердечного приступа?
– Тогда, на дороге, все случилось из-за меня. Это я уговорил отца отвезти нас за мороженым.
– Господи, Хит! Ты в этом не виноват!
– Может быть. Но второй сердечный приступ у Кена – это моя вина. Если бы я начистоту рассказал полицейским о том, что случилось с Томми, они бы не лезли к нему с расспросами.
Джулиана нахмурилась:
– А что насчет меня? Я ведь здесь, живая и здоровая!
– Сегодня, когда я говорил с шерифом, я понял: тогда я должен был догадаться о том, что произойдет. О том, что Томми нападет на тебя. Но я оставил тебя одну. Когда я думаю, чем все это могло кончиться… – Его голос сорвался. – Я не должен был тебя отпускать.
– Ты меня не отпускал. Я занималась своим делом, как и ты. Не в твоих силах предвидеть будущее. Или угадать, что на уме такого чудовища, как Томми.
Хит наконец поднял на нее глаза, затуманенные грустью о том, что он уже был не в силах изменить:
– Но я знал. Я видел, как он смотрит на тебя. Я знал, о чем он думает. Просто я не думал, что у него хватит дерзости напасть на тебя. Что, если бы ты не сумела дать отпор? Если бы он тебя изнасиловал?
Лицо Хита исказила гримаса боли. Мысли о прошлом и так заставляли его страдать. У Джулианы никогда не хватило бы духу рассказать ему, что Томми все-таки добился желаемого. Хит и так винил себя слишком сильно, хоть и не был ни в чем виноват.
Подвинувшись к Хиту, Джулиана положила руку ему на плечо:
– Перестань. Ты не смог бы остановить Томми. Ты и так сделал все что мог. Утаил правду от всех, хотя мог ведь и не согласиться молчать.
– Замолчи, – строго сказал он. – Я сделал то, что обязан был сделать. И никакой шериф не заставит меня пожалеть об этом. Достаточно, что память о том дне до сих пор преследует тебя. Я не мог допустить, чтобы тебе пришлось вспоминать об этом перед всем городом.
Эта мысль и впрямь была пугающей. Ни одна женщина не пожелает подобного. Тем более тринадцатилетняя девочка, едва осознавшая случившееся. Но она была сильной и считала, что справится. Но мальчишки, особенно Хит, думали иначе. Ради нее они пошли на огромную жертву, и она всегда будет благодарна им. Плохо лишь, что цена за нее может оказаться непомерно высокой для них…
– А может, не стоило так волноваться? – спросила Джулиана. – С тех пор как отец продал тот участок, мы все были как на иголках. Может, проще было разрешить мне пойти в полицию? Тогда с этим давно было бы покончено.
– Значит, моя попытка защитить тебя от последствий моих прошлых ошибок тоже провалилась, – невесело сказал Хит. – Потому что из-за этого ты не можешь любить меня. Тебя смущает сама мысль об этом.
– Что? – изумленно выдохнула Джулиана. Черт возьми, откуда у него эти мысли?
– Скажи мне правду. – Хит, повернувшись, посмотрел ей прямо в глаза. – Может, тебя пугал секс или смущало будущее, но главной проблемой стало то, что ты должна была сказать родителям о нашей свадьбе. Тебе было стыдно.
– Стыдно, но не из-за тебя. А из-за того, что я позволила себе увлечься, не обдумав все как следует. Как я могла сказать им, что мы тайно поженились и в тот же день расстались?
– Ты вечно переживаешь из-за того, что подумают другие. Их мнение для тебя важнее собственных желаний. Ты легко отбросила все, что нас связывало, только чтобы не обеспокоить Молли.
– Все, что нас связывало, ограничивалось одной неделей. – Со сколькими женщинами он встречался намного дольше, при этом не позаботившись даже представить их родным? К примеру, с той, что сейчас пакует чемоданы для поездки на Карибы?
– Брак – совсем другое дело. Ты отказала нам в будущем, Джулз. Из-за этого я до сих пор ночами не сплю.
Как и она…
– Ну а если бы у нас ничего не вышло? – запальчиво спросила Джулиана. – Если бы мы развелись через пару лет? А потом женились вновь, и каждый из нас привел бы в дом нового супруга? Представляешь, как неловко мы бы чувствовали себя здесь в праздники?
– Это было бы хуже, чем исподтишка пытаться взглянуть в глаза своей тайной жены за обеденным столом?
– Хит…
– Ты не понимаешь, Джулз. Для тебя это всего лишь ошибка, в которой ты стеснялась признаться. Но не для меня. Я любил тебя больше всех на свете. А ты отвергла меня. Ты согласилась выйти за меня – и впала в истерику, стоило мне тебя коснуться. Ты уехала учиться, даже не попрощавшись, сделав вид, что нашего брака не существует, а наши чувства – пустяк.
Джулиана выпрямилась. Мысли метались в ее голове. Да, он был прав. Гуманнее было бы сказать ему, что она его не любит. Это была бы ложь, но так ему было бы легче.
– Хит, прости. Я не хотела… Я была слишком юна, и я не знала, что делать. Но я люблю тебя и никогда не согласилась бы намеренно причинить тебе боль.
– Ты меня любишь? – усмехнулся Хит. – Как брата, да?
Она чуть было не кивнула, но вовремя сообразила, что такой ответ будет не менее оскорбительным, чем признание в полном отсутствии чувств. На самом деле ее чувства к нему были куда более сложными и запутанными.
– Признайся, не молчи! – продолжал настаивать Хит.
– Это сложно… – вздохнула Джулиана. – Я люблю тебя. Но не так, как Ксандера, Броуди или Уэйда. Совсем иначе. И я не знаю, как это…
– Ты хочешь меня.
Это было утверждение, а не вопрос. Она подняла взгляд и окунулась в его ореховые глаза. Такие выразительные. Даже когда он пытался скрыть истину за шуткой или улыбкой, Джулиана всегда могла угадать правду, едва взглянув в них.