Нарисуйте в своем воображении, если сможете, как это могло бы быть - никогда не ощущать страстного жара, заставляющего кровь бурлить, когда взгляд мужчины ласкает вас, задерживаясь на грудях… Этот взгляд должен заставить вас чувствовать себя женственной и желанной, но взамен вы ощущаете себя изолированной. Безразличной. Фригидной…
Они называют меня высокомерной. Холодной. Но я - совсем не такая. Я - Честити, воплощенное целомудрие - таково мое имя, моя добродетель. Это - я, это - все мое существо. И боюсь, это - моя тюрьма".
Глава 1
- Ваше величество, время пришло.
Он знал это. Слышал стенания, длившиеся, казалось, днями напролет, - отзвук громкого плача все еще стоял в его ушах. Даже здесь, в его личных покоях на верхнем этаже, нельзя было укрыться от душераздирающих воплей, которые, похоже, стали часто посещать его двор. Еще одно завывание, более надрывное, чем возвещающее смерть причитание привидения-плакальщицы, эхом отразилось в стенах замка, прожурчав по его крови и осев в самой глубине его черной души.
Проклятие лежало на них всех.
Ниалл, король Неблагого Двора, сын Дуира и самый могущественный из темных фей, стоял перед огромным камином, широко расставив ноги и сцепив руки за спиной. Немигающим взором Ниалл смотрел на оранжевые языки пламени, которые поглощали уже почерневшее дубовое полено и с шипением выплевывали искры через дымовую трубу, обдавая жаром комнату. Новый женский крик прорезал воздух; этот леденящий кровь звук опять отозвался в душе короля, который из последних сил боролся с собой, стараясь не выдать охвативших его эмоций.
- Ваше величество…
- Кто эта девица, что так отчаянно пытается произвести дитя на свет?
- Гертруда, женщина Айриэна.
Ниалл закрыл глаза, мучительно переживая боль осознания того, что его кузен будет страдать этой ночью.
Айриэн, несмотря на его эльфийскую кровь - или, возможно, благодаря ей - считался лучшим воином в королевстве. Для Ниалла не имело значения, что его кузен был мужчиной-феей лишь наполовину. Айриэна отличали преданность и надежность, он слыл королю настоящим братом. Был ближе, чем родной брат, с которым Ниалл в свое время делил одно чрево. Смешанная кровь Айриэна никогда не доставляла Ниаллу хлопот - ровно до сего момента.
- Это была ошибка - допустить его в святая святых, - проворчал провидец-фея. - Он навлек на себя гнев Матери Сотворительницы, и теперь пострадаем мы все.
Ниалл застыл на месте, глубоко дыша, стараясь сдержать охватившую его ярость.
- Нас прокляла не Мать Сотворительница, Гвинед, а моя мать.
За спиной короля раздалось злобное рычание провидца. Наконечник тисового посоха старика гневно стукнул по золотистым плитам, но Ниалл проигнорировал драматичный спектакль Гвинеда - никто не мог запугать короля, и уж тем более этот высохший старый чародей.
- Как же эта женщина оказалась при нашем дворе? - спросил Ниалл, готовый уцепиться за что угодно, за любую мелочь, которая могла бы сказать ему: эту подданную и ее ребенка минует ненависть его матери, они не станут жертвами проклятия, тяжелым гнетом лежавшего на его владениях.
Гвинед вздохнул и прошаркал вперед, его бархатная мантия зашуршала по полу.
- Эта девушка была служанкой. Айриэн купил ее у смертного. Тридцать сребреников - и благословение на ребенке, рожденном смертной.
- Похоже, это удачная сделка, взаимовыгодный обмен, - пробурчал Ниалл, стараясь не поддаваться нараставшей в душе тревоге. Эта женщина - Гертруда - не вскрикивала последние несколько минут.
Гвинед подошел ближе, понизив голос до шепота:
- Она не хотела становиться частью Неблагого Двора, несмотря на все заверения Айриэна, что с ней будут обращаться как с принцессой. Она пыталась убедить смертного забрать ее обратно, но потом Айриэн и его безумная эльфийская кровь взяли верх. Он похитил служанку и принес ее сюда, словно был богом подземного мира, а она - невинной девицей. Она попала сюда не по доброй воле и не смягчила своего отношения после, - прошипел Гвинед, напоминая Ниаллу - не слишком тонко и вкрадчиво - о проклятии, которое его мать наложила на королевство.
Айриэн любил смертную. Ниалл знал это. Но знал и то, что Гертруда была создана не для того, чтобы любить Айриэна. Они были обречены - точно так же, как и их дитя. Как весь Неблагой Двор.
Дверь в покои короля неожиданно распахнулась - так широко и резко, что толстая дубовая деревяшка с силой ударилась о стену. Ниалл услышал за спиной разъяренное дыхание и уловил запах горя, смешанный с приторным зловонием смерти.
- Она умерла.
Эти два слова были наполнены душераздирающей мукой. Ниалл закрыл глаза, пытаясь достойно встретить страдание и справиться с болью, звучавшей в голосе Айриэна.
- Будь ты неладен, она умерла!
Ниалл медленно обернулся, собираясь с силами перед тем, с чем ему придется столкнуться лицом к лицу. На руках Айриэна лежала Гертруда, ее тело обмякло, лицо казалось безжизненно-бледным. Начиная от талии нижняя часть ее белоснежного одеяния пропиталась красной субстанцией. Кровь возлюбленной капала на сапоги Айриэна, образовывая липкую лужицу между его ступней.
- Она будет удостоена особых, подобающих феи похорон, как если бы она была твоей женой, Айриэн. Поскольку ты - принц темного королевства, она была бы твоей принцессой. Она будет погребена с соответствующими почестями.
Ниалл поднял взгляд на сведенное мукой лицо любимого брата, пытаясь заставить Айриэна посмотреть на него в ответ. Но бесстрашный вояка был теперь буквально уничтожен горем, Айриэн мог видеть лишь свою мертвую нареченную супругу, лежавшую в его объятиях.
- Что с ребенком? - спросил Гвинед.
Яростно зарычав, Айриэн сделал угрожающий шаг в сторону провидца, но тут же перехватил взгляд Ниалла и успел сдержать порыв своей неистовой крови.
- Это мальчик. Он… жив. Но я не знаю, как долго он еще протянет. Повитуха из смертных говорит, что он родился слишком рано.
- Гвинед, - приказал Ниалл, - приведи какую-нибудь женщину, которая смогла бы кормить ребенка.
Старик посмотрел на короля так, словно тот обезумел.
- На протяжении многих лет в нашем дворе не рождалось ни одного ребенка, ваше величество. У наших женщин нет молока, чтобы выкормить это дитя.
- Тогда я даю тебе разрешение похитить кормилицу из королевства смертных.
- И навлечь на всех нас пущее несчастье? - прогремел провидец. - Ваше величество, я вас умоляю! Мы больше не можем красть смертных. Наш двор умирает! Мы просто обязаны найти способ снять проклятие вашей матери…
- А чем, по-твоему, я занимаюсь с тех самых пор, как взошел на престол? - в отчаянии взревел Ниалл. - Сижу на заднице, наслаждаюсь развеселыми приемами? Неужели ты думаешь, что я действительно развлекаюсь все проклятые дни напролет?
Провидец учтиво поклонился и сделал шаг назад.
- Я знаю, что вы ищете способ…
- Довольно! - рявкнул Ниалл. - Гвинед, ты прикажешь двум слугам взять молоко от коровы, которую фермер Дуглас оставил на пастбище специально для нас. Я одарил фермера и его жену ребенком, прибегнув к своим чарам. Корова - десятина, его плата за мою щедрость. Иди исполняй немедленно.
Ниалл перевел взгляд на убитого горем Айриэна:
- Позволь нам похоронить ее по нашему обряду, друг мой.
Рыдания вырвались из груди воина, стоило ему посмотреть вниз, на мертвое лицо возлюбленной.
- Она не хотела этого - оставаться здесь, со мной, в нашем королевстве. И, предчувствуя неотвратимо надвигающуюся смерть, молила меня, Ниалл, освободить ее. Я… обещал ей, что сделаю это.
Сглатывая вставший в горле комок, Ниалл наблюдал, как Айриэн опустился на колени, заливаясь слезами над безжизненным телом Гертруды. Уже не в первый раз проклинал Ниалл свою мать, королеву Благого Двора, за наложенное в сердцах заклятие. Он проклинал и собственного отца - за то, что тот преспокойно позволял годам течь, бездействовал целыми десятилетиями, не удосуживаясь искать способ снять заклятие. Но больше всего темный король проклинал тот день, когда мать убежала и взяла с собой его брата-близнеца, оставив его, Ниалла, в этом королевстве - в бессилии наблюдать, как его подданные чахнут и умирают, как вырождается его двор.
- Айриэн, - тихо произнес Ниалл, положив руку на плечо кузена. - Мы отомстим за ее смерть. Я тебе обещаю. Я найду способ разрушить это проклятие. Ты найдешь другую женщину, Айриэн, - у тебя все получится. И она будет хотеть тебя, желать тебя так же неистово, как ты будешь желать ее.
Айриэн поднял взор на двоюродного брата, темные глаза воина сверкали сквозь пелену муки, подобно ониксу.
- Мы все прокляты, Ниалл. Королевство гибнет. Несмотря на все наше богатство, обилие пищи в наших закромах и роскошь в наших покоях, мы прокляты. С материальной точки зрения у нас есть все, что только могут желать мужчины-феи, все, кроме любви женщин, все, кроме детей, - того самого, что помогло бы выжить нашему народу.
- Я сниму это ужасное проклятие, Айриэн. Ради этого я сделаю все, что только ни потребуется. Клянусь тебе в этом.
Лицо Айриэна исказилось, на смену горю пришел гнев.
- Кто же захочет нас, Ниалл, - горько усмехнулся безутешный вояка, - когда мы приговорены носить на себе бремя греха?