* * *
- Тебе нравится Элизабет? - позже, в гостиничном номере, спросила Сьерра у Алекса.
- Она прекрасный работник, - ответил Алекс, развязывая галстук.
Вешая пиджак от его костюма, Сьерра ожидала, что он добавит что-то еще. Когда продолжения не последовало, она повернулась и увидела, что он стоит у широких окон с видом на огни Лас-Вегаса. Он был так красив, что ее сердце прожгло острой болью. Какая женщина устоит перед его привлекательностью?
Сьерра чувствовала, как под ложечкой жгло и томило. Как давно их не соединяло страстное желание? Как давно он не обнимал ее, не целовал и не говорил нежных слов? Сьерра так сильно его любит. Она так нуждается в нем. Сейчас Алекс казался далеким, отсутствующим. В данный момент он думал о чем-то, что явно вызывало его беспокойство. Дела сегодня пошли не так гладко, как ожидалось? Или здесь было нечто другое?
В горле образовался комок. Сьерра хотела сказать что-нибудь, но не могла довериться собственному голосу. Слишком много ссор за последнее время, и чаще по пустякам. Она пребывала в полном неведении о том, что предпримет Алекс, обратись она к нему. Ей хотелось вновь чувствовать близость с ним, так, как бывало раньше, когда они могли говорить обо всем, могли быть рядом друг с другом, касаться друг друга, и это было безмерным счастьем. Теперь ей понадобилось призвать все свое мужество, чтобы просто пересечь комнату.
Мягко отклонив его руки, Сьерра сама стала расстегивать пуговицы на его рубашке.
- Я люблю тебя, Алекс. - Он не произнес ни слова. Не дотронулся до нее. Однако и не отвернулся. Расстегнув последнюю пуговицу, она заглянула ему в глаза. - Я никогда не перестану любить тебя.
Хмурясь, он пристально вглядывался в ее глаза.
Она не сумела понять выражение его лица. Страх неожиданно сковал ее, а она даже не сумела определить причину его появления.
Его взгляд смягчился.
- Ты всегда сводила меня с ума, Сьерра, - произнес он голосом глубоким и хрипловатым, как только его пальцы коснулись ее тела. Но выглядел он не очень счастливо.
- Те amo muchi'simo, - прошептала она.
Он стал расплетать ее французскую косу. Запустив пальцы в ее волосы, он поцеловал ее.
Вздохнув с облегчением, она позволила страсти завладеть собой. "Ничего не изменилось, на самом деле, ничего", - сказала она себе, отчаянно желая верить в это.
-*-
Прошло много бремени с моей последней записи в этой тетради.
В прошедшие месяцы я была слишком занята, чтобы делать что-либо сверх той работы, которую тетя Марта задавала мне. Я не жалуюсь. Она говорит, что связывает со мной большие надежды. Когда я делаю видимые успехи, она радуется больше, чем я. В то время как все в этом городе, кажется, смотрят на меня как на Марию Магдалину, все еще одолеваемую бесами, тетя Марта относится ко мне как к чистому ангелу. Почему - мне не дано понять. Я задаю много вопросов по поводу всего, чему она учит меня. Она слушает и не делает никаких замечаний, тогда как другие даже не стали бы слушать.
Тетя Марта говорит, что я для нее Божий подарок. Она никогда не была замужем, и поэтому у нее нет собственных детей. Теперь у нее двое: я и Джошуа.
Джошуа растет так быстро. Порой мне делается страшно. Я вижу в нем черты Салли Мэй. У него ее голубые глаза и золотые волосы.
Папины черты я тоже вижу. Но совсем другое беспокоит меня. У него папин взрывной темперамент, а от Салли Мэй ему досталась неуемная жажда жизни. Я так сильно люблю Джошуа. Но не могу не думать, кем он вырастет.
Все как один жители Галены считают его моим ребенком. Хорошо, что это так. Мною они мало интересуются, а вот к нему относятся с нежностью. Думаю, что они поступают так ради тети Марты. Она считается влиятельным лицом в здешнем обществе. Все любят и уважают ее. Она благороднейшая из дам и делает для людей только хорошее. Они и меня терпят ради нее. А Джошуа они любят самого по себе. Он прекрасен, как Салли Мэй, и такой же обаятельный, каким был когда-то папа. Тетя Марта сказала, что именно благодаря своему обаянию и стати отец покорил мамино сердце.
Мне не спится сегодня. Не могу понять почему. У меня какое-то очень странное чувство, будто что-то должно случиться. Хорошее ли, плохое - не знаю.
Томас Атвуд Хоутон - вот что должно было случиться. Старый добрый друг тети Марты приехал навестить ее. Все вокруг сразу возбужденно защебетали, когда он появился в церкви. Он хорошо известная личность, потому что у него есть деньги, земля, связи. Почему он здесь, не могу сказать наверняка. Он сообщил тете Марте, что приехал в Галену по делам. Но какого рода делам - неясно. Встреча со мной потрясла его. Он страннейшим образом посмотрел на меня, когда впервые увидел. "Как теленок", - заметила тетя Марта. Она убеждена, что он увлечен мною. Ей это очень приятно, но меня переполняет предчувствие дурного.
Томас так же добр, как тетя Марта. Джошуа обожает его. Все в Галене увлечены Томасом. Мне тоже нравится Томас, но он ясно дал понять, что думает о женитьбе. Он поговорил с тетей Мартой об этом, а она затем со мной. Почему он хочет жениться на мне, я не знаю. В этом городе нет ни одной незамужней женщины, которую бы не прельщала возможность стать женой Томаса Атвуда Хоутона. Он же, как назло, ухаживает за девушкой, которая совершенно им не интересуется.
Я набралась храбрости и спросила его без обиняков о том, что у него на уме. Он ответил, что хочет видеть рядом с собой не жеманную девицу, а человека, который имеет и высказывает свое собственное мнение. Я заметила, что тетя Марта тоже имеет свое мнение. И он согласился, что Марта его ближайший и лучший друг. Я сказала, что было бы очень разумно и мудро, если бы он женился на ней. Она больше подходит ему и ближе ему по возрасту. Он сказал, что речь идет о любви, а не о разумности.
Мне порой кажется, что чем больше я сопротивляюсь, тем тверже становится его намерение жениться на мне. Так что я собираюсь жеманничать и вздыхать. Может, это поколеблет его решимость.
Объявление о моей помолвке с Томасом полностью перевернуло мою жизнь. Люди теперь разговаривают со мной. Они даже вежливы со мной. Некоторые притворяются моими друзьями. Эльмира Стэндиш настоятельно приглашала меня на полуденный чай с дамами из Женского общества. Тетя Марта является членом этого общества. С тех пор как я появилась в ее жизни, она ни разу не посещала их посиделки, но вчера она ходила со мной. Я так благодарна ей за это.
Несколько молодых особ, поскольку я теперь - девушка из "приличного общества", разговаривали со мной. Их мамаши наблюдали, но не отзывали их назад. У барышень накопилось много вопросов, не о Томасе, а об отце Джошуа. Я чувствовала, как к лицу приливает кровь. Одна, как оказалось, слышала, что отец ребенка был горцем, который перезимовал однажды в нашем доме. Другая слышала, что он был бродягой. Еще одна заявила, что ее мамочка очень огорчена, потому что я обворожила Томаса так же, как Салли Мэй бедного Ноя Карнеги. Я спросила об этом.
Здесь помнят Салли Мэй. Ее бедная бабушка умерла еще до того, как я попала сюда. Одна барышня сказала, что старая миссис Грейсон вознеслась на небеса только для того, чтобы не проходить через весь этот ад с Салли Мэй еще раз. Я спросила, что она имеет в виду, на что другая ответила, что Салли Мэй привораживала парней, которые были намного лучше ее. Она прямо смотрела на меня, и я прекрасно поняла, что она имеет в виду. Еще одна поведала, что последним увлечением Салли Мэй был Ной, сын одного из старейшин церкви. Он как-то признался бабушке Салли Мэй в том, что они делали во время воскресной прогулки. Другая барышня, сверкая глазами, сказала: "Ты знаешь, что такая девица может делать, чтобы заполучить приглянувшегося ей парня". А ее подружка заметила, что Ной был дураком и захотел жениться на Салли Мэй, чтобы все было по закону. Я подумала о Мэттью, который действовал законным путем. Но Ноя спасла бедная миссис Грейсон. Она приказала Салли Мэй паковать вещи. После этого миссис Грейсон больше не выходила из своего дома. Ее посетил доктор, и все вокруг с нетерпением ожидали, что он скажет. Но и так всем было ясно, несчастная женщина стала чахнуть от стыда за свою внучку. Что же касается бедняги Ноя, то он в конце концов образумился и понял, какого рода девица была Салли Мэй. Стыд и печаль так одолели его, что он раскаялся и признался во всех своих грехах прямо в церкви перед всеми прихожанами. Вот почему все в городе знают об этом.
Одна из барышень поинтересовалась, вернется ли Салли Мэй в Галену после того грандиозного скандала. Я прикусила язык. Меня переполняли чувства. Я чуть было не сболтнула, что Салли Мэй разрушила мою семью. Но если бы я сказала, они бы набросились на меня, как стая ворон, и клевали бы меня, выпытывая все детали, как да почему. И они растащили бы страшную правду по всему городу, как навоз по полю.
Так лучше для Джошуа, пусть все думают, что он мой, а не рожден Салли Мэй Грейсон.
Бедный Мэттью. Я плачу каждый раз, когда думаю о нем. Я тоскую по нему очень сильно. Так же, как по маме. Интересно, куда он ушел после того, как сжег папино поле? Увижу ли я его когда-нибудь снова? И если да, что он мне скажет по поводу Джошуа? Будет ли он меня ненавидеть, как папа? Думаю, что да. Но это не вынудит меня сожалеть о том, что я сделала и почему.