Четырехкрылые земляки моржей и белых медведей неутомимо летают среди цветов, распустившихся в атмосфере холодного дыхания льдов.
Тут надо сказать об одном открытии, которое недавно сделано канадским исследователем - доктором Брианом Хокингом.
Со времен Болотова - Шпренгеля известно, что цветки, привлекая к себе насекомых окраской лепестков и ароматом, кормят их нектаром и пыльцой, а насекомые переносят с цветка на цветок чужую пыльцу. Благодаря ей завязываются особо ценные, высоко жизненные семена, из которых вырастают более мощные и более урожайные растения. Бесчисленные сочинения посвящены описаниям и истории раскрытых натуралистами тайн природы в строении и оплодотворении цветков насекомыми.
Много лет изучая арктическую флору и фауну на одном из пунктов острова Хазен, 82-й градус северной широты, 71-й градус западной долготы, доктор Хокинг стал, между прочим, измерять температуру воздуха не только под открытым небом, как это всегда делалось, но и внутри венчика разных цветов. И что же? Измерения Хокинга показали, что между насекомыми и цветками существует еще одно взаимоприспособление. В приполярных условиях, где солнце больше светит, чем греет, лепестки цветков, отражая солнечные лучи, превращают каждый венчик в крохотную тепличку. Цветок привлекает насекомых не только формой, ароматом, обещающим нектар, и колером, но и дополнительными калориями, теплом.
Температура в венчике может быть на целых 5 градусов выше, чем под открытым небом. Насекомое, прилетев за кормом, согревается в цветке.
Вот он - микроклимат!
Услуга и здесь взаимна. Насекомое-опылитель, в данном случае шмель, отдыхает от холода в душистой тепличке, окруженный атласными лепестками, а в укрытой телом мохнатого шмеля цветочной завязи семена созревают скорее. Выходит, цветки кормят и греют своих опылителей, а опылители, кроме всего, поторапливают развитие семян. Нужно ли говорить о том, насколько это важно в условиях Заполярья?
Невольно вспоминается сказка о том, как Солнце, Мороз и Ветер поспорили, кто из них сильнее. Мы только что убедились, что в жизни ответ на этот вопрос не так прост.
Но оставим шмелей-полярников в их холодном далеке и даже не станем представлять себе жизнь шмелихи арктикус или гляциалис в полярном крае, где она "оглянуться не успела, как зима катит в глаза"! И какая! Свыше двухсот пятидесяти дней! От морозов замерзает ртуть в термометрах! Вокруг завывают бури и непрестанные вьюги срывают и уносят с каждого квадратного метра тонны и тонны снега, принося на их место новые! В небе полыхает северное сияние… А в это время начиненные жировым телом шмелихи спят в промерзшей почве, но спят обязательно сном пробудным!
Дознаться бы, в чем секрет их сверхморозостойкости… Но ведь, говоря по совести, об этих заполярных видах твердо известно пока, пожалуй, только то, что они существуют. А как идет жизнь в их общинах - на этот счет все еще никто ничего толком не успел выяснить.
Нет сомнений, что здесь исследователей ожидает не одно неожиданное открытие.
Вот, например, Бомбус йонеллус - вид северный, но еще не арктический. Когда натуралисты к нему внимательнее присмотрелись, оказалось, что это настоящая белая ворона в шмелином мире, единственный (или первый) из известных шмелей, у которого за лето сменяется два поколения.
Перезимовавшие шмелихи йонеллус вылетают с места зимовки в конце апреля, основывают, так сказать, весеннее гнездо, но воспитывают совсем немного рабочих и сразу с их участием выкармливают поколение самцов и шмелих. Но эти шмелихи еще не пригодны для зимовки. Покидая дом в середине июля, они тоже сразу основывают летние гнезда. Из таких гнезд молодые рабочие шмели начинают вылетать уже примерно во второй неделе августа и усердно работают на зацветающем в это время вереске. Гнезда заполняются густым, как желе, вересковым медом и пыльцой, а в новых пакетах растут самцы и шмелихи второго поколения. Однако теперь настоящих шмелих выводится гораздо меньше, чем в весенних гнездах, зато они закалены для предстоящих им испытаний северной зимовки.
Когда впервые, еще в 1914 году, немецкий энтомолог Й. Альфкен объявил, что существуют шмели, выращивающие за год две общины: первую - весеннюю и вторую - летнюю, ему не поверили. Прошло почти двадцать пять лет, и норвежский натуралист Ове Мейдел доказал, что Альфкен не ошибся. Мейдел дождался, когда в весеннем гнезде йонеллус вывелось первое весеннее поколение, и аккуратно остриг у одной из шмелих два крыла. Эта уже не смогла, подобно ее сестрам, покинуть материнское гнездо и осталась там же, где вышла из кокона. Ее братья и сестры все отсюда разлетелись, старая, перезимовавшая шмелиха еще весной умерла (у других видов она доживает до начала осени). Но молодая бескрылая шмелиха не растерялась. Она обошлась без закладки своего гнезда: использовав собранный первым поколением, сестрами, корм а соорудив на старых коконах новый пакет, стала обзаводиться семьей. В начале августа ее расплод уже быстро увеличивался в размерах, не оставляя сомнений, что личинки растут; рабочие шмельки второй - летней - общины вышли из коконов 15 августа; следом здесь появились коконы с самцами и шмелихами.
На крайнем севере Канады, в районах с очень коротким летом, шмелихи невадензис успевают вывести одно-единственное поколение рабочих. А затем с их участием воспитывают и продолжателей рода. Конечно, общины этих шмелей немногочисленны… В чем их особенности, пока известно не слишком много…
Не много известно также и о тех видах шмелей, что водятся на высокогорных альпийских лугах.
Свыше двухсот лет назад, в 1758 году, Карл Линней зарегистрировал в своей "Системе природы" под № 39 перепончатокрылое насекомое, названное им Альпийской пчелой - Апис альпина. Сейчас этот обитатель гор - Бомбус альпинус, отнесенный А. Скориковым к группе Альпинобомбус, всеми рассматривается как шмель. Он распространен в горных местностях Старого и Нового Света, в странах Северной Америки, Азии, Европы.
Такого шмеля добыл как-то и я. Мне довелось подняться на одну из самых высоких гор Европы. По правде говоря, хвастать здесь абсолютно нечем: сделать это было совсем нетрудно, так как почти до самой макушки Гросглокнера - в австрийских Альпах (3300 метров над уровнем моря) - проложена дорога, приспособленная для движения вполне комфортабельных автобусов.
И вот пасмурным августовским полднем, подойдя по асфальтированной дорожке к краю спускающегося в расщелину ледника, буквально в двух шагах от фирновой кромки, я увидел на цветке шмеля. Привезенный в спичечном коробке в Москву, он был здесь определен и оказался Бомбус альпинус, то есть того самого вида, который описан одним из первых.
Знаменитая в Греции гора Олимп Фессалийский по высоте не очень уступает австрийскому Гросглокнеру, но расположена много южнее. Поэтому, когда здесь был пойман шмель Бомбус лапоникус, постоянный обитатель северных европейских стран, специалисты не сразу догадались, какими это ветрами залегло на греческий Олимп шмеля, который водится в Финляндии, Норвегии, Карелии. Оказалось, то были ветры, бушевавшие над Олимпом много тысяч лет назад: лапоникус сохранился на склонах Олимпа как пережиток эпохи оледенения, как свидетельство того, что этот шмель не всегда был чисто северным, хотя был и остался холодолюбом.
Но белые вороны в шмелином мире встречаются не в одних лишь холодных краях. Попадаются они и в южных странах среди видов, приуроченных к влажной зоне Средиземного моря и к горным районам субтропической полосы Индии, Бирмы, Индонезии, Центральной и Южной Америки, есть они и на северном побережье Африки…
Путешественник и натуралист У. Г. Хэдсон был в прошлом веке известен, пожалуй, не меньше, чем в наше время Тур Хейердал. На сообщенные Хэдсоном сведения часто ссылаются в своих трудах Ч. Дарвин и другие виднейшие ученые - ботаники, зоологи, этнографы. В книге Хэдсона о посещении Ла-Платы целая глава отведена рассказу о шмелях пампасов: здесь описаны ярко-желтый Бомбус торацикус, гнездящийся под землей и образующий сильные семьи, а также черный Бомбус виолацеус. Этот вооружен исправно действующим жалом, а кроме того, готовясь ужалить, издает резкий, отталкивающий запах. Яркая окраска она издали заметна и предупреждает врагов - широко распространена среди жалоносных, с ядовитыми железами, насекомых как надежное самозащитное средство. Почему черный виолацеус не воспользовался отпугивающей окраской, но дополнил свое механическое вооружение (жало) химическим - отталкивающим, предупреждающим запахом? Сколько еще таких вопросов подсказывает естественная история шмелей!
Видный исследователь тропической природы Р. Игеринг еще в начале века объявил, что семьи Бомбус медиус - вид, который водится в Мексике, Гвиане, Перу, Парагвае, Бразилии, - не распадается на зиму, что у них в гнезде живут по нескольку шмелих разом, что все откладывают яйца и воспитывают расплод, а когда семья слишком разрастется, часть ее роем покидает свое перенаселенное гнездо и улетает, обосновывается на новом месте. В старой же, отроившейся общине жизнь продолжается как ни в чем не бывало.
Однако, кроме Игеринга, никому больше не встречались роящиеся семьи многолетних шмелей. Ни одной не нашел и бразильский натуралист Д. Диас, хотя он и подтверждает, что в гнездах медиус могут жить несколько шмелих и ежедневно могут выводиться по 200–300 новых шмелей. Конечно, такая семья становится очень мощной и, возможно, способна жить несколько лет. Но, по мнению Диаса, ничто не говорит о том, что даже самые сильные семьи размножаются роением. Он и другие бразильские, а также североамериканские, японские натуралисты много раз видели одиночных шмелих медиус, летавших в поисках места для закладки нового гнезда, совсем так, как это делают шмелихи тех видов, о которых выше рассказывалось.