Хорошая погода сменилась ненастьем: большими хлопьями повалил снег, вдоль Ловати подул резкий, пронизывающий ветер.
Когда я вошел в избу, оба генерала сидели за столом, склонившись над оперативной картой, и о чем-то беседовали.
- Я изменил свое решение, - обратился ко мне генерал Курочкин, - и передал вас в распоряжение соседней армии генерала Морозова. Вы знаете его. Будете действовать на его левом фланге, на стыке с 1-й ударной армией. Задача дивизии: сегодня ночью переправиться на западный берег Ловати, завтра с утра повести наступление на Борисово, овладеть им и прочно там закрепиться. Начало атаки в 7.00.
Я слушал генерала, следил за его карандашом, которым он водил по карте, и старался все запомнить. Но чем больше я оценивал обстановку, тем тревожнее становилось у меня на душе.
- Задача ясна? - спросил Курочкин.
- Задача понята, - ответил я, - но позвольте, товарищ командующий, доложить вам.
- Говорите.
- На подготовку к атаке слишком мало времени, и это сильно беспокоит меня. Сейчас восемь вечера, возвращусь я в дивизию не ранее десяти и найду ее в обороне, разбросанной по берегу. Предстоит собрать части, вывести их на новое направление и сосредоточить на рубеже атаки. Все это надо проделать ночью на совершенно незнакомой местности. Затем нужно подготовить войска и артиллерию непосредственно к атаке, о которой они пока ничего не знают. Провести такую подготовку в темноте и в ограниченное время, без предварительной дневной рекогносцировки будет очень трудно.
- Чего же вы хотите? - перебил меня генерал.
- Прошу начать атаку на два - три часа позже. Тогда дивизия сможет хорошо подготовиться.
- Вы во многом правы, - сказал командующий. - Но время атаки я, к сожалению, изменить не могу, это время - не частное для вашей дивизии, а общее с другими соединениями. Всe, что я в состоянии сделать, - это несколько облегчить вашу задачу. Придам вам воздушнодесантную бригаду полковника Мерзлякова. Она действует сейчас как раз на вашем направлении. Правда, людей в ней маловато, и я предполагал вывести ее из боя, но теперь задержу. Она поможет вам. Прикажите бригаде наступать в первом эшелоне, а для последующего удара подоспеют и ваши части. Устраивает вас это?
Приподнявшись из-за стола, командующий ожидал моего ответа.
- Да, - ответил я, - такое решение меня вполне удовлетворяет.
- Тогда торопитесь! Больше вас не задерживаю. Желаю успеха!
До штаба я добрался уже поздно ночью. С трудом разыскал его в густом лесу, в двух километрах восточнее Плешаково.
В своей палатке застал комиссара. Уткнувшись в меховой воротник полушубка и облокотившись на столик, он сладко спал.
- Григорий Александрович! - дотронулся я до плеча Воробьева.
Он вздрогнул и поднял голову.
- Ах, это ты! Наконец-то! - На его помятом лице отразилась неподдельная радость.- Измучились, ожидая тебя.
- Как в полках?
- Благополучно. Вышли на берег и заняли оборону. Сделали все, как приказывал.
- Связь есть?
- Есть.
- Хорошо. Примемся за работу.
Узнав, что я возвратился с новой задачей, штаб ожил, и наша штабная машина заработала среди ночи полным ходом. Было принято и оформлено решение на перегруппировку и наступление. С боевым приказом в полки и бригаду помчались офицеры связи.
Управившись со всеми делами и свернув палатки, штаб незадолго до рассвета начал выдвижение на новый командный пункт-на западный берег Ловати.
На рассвете штабная колонна прибыла в Плешаково. На противоположном берегу против Плешаково расположено Гридино. Оба пункта связывались между собой санной дорогой, проложенной по льду. От Гридино дорога уходила в лес, на Борисово.
Лед на реке был заминирован и подготовлен к взрыву, свободной для проезда оставалась только дорога.