Когда она пересказала мне его содержание, я смог вымолвить лишь: "О…", и мне ничего не оставалось, кроме как надеяться на то, что она не заметит выражения моего лица.
Она не заподозрила?..
Слава богу, нет. Я хочу сказать, она не догадывается о том, чта мы провели ночь вместе. Так ты дашь мне прочитать?
Я не уверена, что у меня дома есть экземпляр.
И ты хочешь, чтобы я в это поверил?
Ну хорошо, - сказала я. - Жди здесь.
Я вышла в гостиную, порылась в ящике и отыскала журнал с рассказом "Увольнение на берег". Я вернулась в спальню и вручила его Джеку. После чего удалилась в ванную.
Я принимаю ванну. Постучи мне в дверь, когда прочтешь.
Через пятнадцать минут раздался стук в дверь. Вошел Джек, присел на край ванны и закурил.
Ну, что скажешь? - спросила я.
Ты действительно считаешь, что я целовался, как подросток?
Нет, но тот парень из рассказа целовался именно так.
Но ведь это рассказ про нас.
Да. И это всего лишь рассказ.
Блестяще написанный.
Тебе совсем не обязательно нахваливать меня.
Я бы и не стал, если бы это не было правдой. Ну а где следующий?
На сегодня это весь мой литературный багаж.
Мне бы хотелось почитать еще что-нибудь твоего авторства.
Сколько угодно - каждую неделю, в "Субботе/Воскресенье".
Ты знаешь, что я имею в виду.
Моя намыленная рука легла на его бедро:
Я совсем не хочу быть тривиальной, мелкой, легкомысленной.
Ты гораздо лучше и глубже.
Это твое мнение - и я тронута. Но я знаю предел своих возможностей.
Ты великая писательница.
Перестань. Как бы то ни было, меня совсем не манит перспектива стать великой. Мне просто нравится то, что я пишу. И я делаю это довольно неплохо. Конечно, все это нельзя назвать серьезной литературой. Но зато я имею возможность оплачивать счета и по вечерам ходить в кино. Чего еще может желать девушка?
Наверное, литературной славы, - сказал он.
"Слава - та же пчела. И песня в ней есть. И жалит она".
Эмили Дикинсон?
Я посмотрела на него и улыбнулась:
А вы хорошо знаете свое дело, мистер Малоун.
День неумолимо ускользал. Часов в пять вечера я снова затянула его в постель. В шесть он повернулся ко мне и сказал:
Думаю, мне пора.
Да. Ты должен идти.
Я не хочу.
И я не хочу, чтобы ты уходил. Но что мы можем сделать?
Да. Ты права.
Он принял душ. Оделся.
Пожалуй, мне лучше уйти сейчас. Пока я не начал тебя целовать.
Хорошо, - тихо сказала я. - Уходи.
До завтра?
Извини?
Могу я увидеть тебя завтра?
Конечно. Но… будет ли у тебя время?
Я найду. Часов в пять, если тебя устроит.
Я буду дома.
Хорошо.
Он потянулся ко мне. Я отстранила его рукой:
До завтра, мистер Малоун.
Всего один поцелуй, последний.
Нет.
Почему?
Потому что все кончится постелью.
Вас понял.
Я помогла ему надеть пальто.
Мне не стоило бы уходить, - сказал он.
Но ты должен. Я открыла дверь.
Сара, я…
Я приложила палец к его губам:
Ничего не говори.
Но…
До завтра, любовь моя. До завтра.
Он схватил мою руку. И посмотрел мне в глаза. Он улыбался.
Да, - сказал он, - до завтра.
4
В пять двадцать вечера следующего дня мне стало окончательно ясно, что он не придет. Вот уже минут сорок я расхаживала из угла в угол, и в голову лезли самые разные мысли: что он передумал, или его вычислила Дороти, или на него вдруг напало чувство вины. Но вот раздался звонок в дверь. Я бросилась открывать. На пороге стоял он - с бутылкой французского шампанского и букетом лилий.
Извини, дорогая, - сказал он. - Застрял на встрече…
Я не дала ему договорить.
Ты здесь, - сказала я, хватая его за лацканы пальто и притягивая к себе. - А остальное не важно.
Часом позже, уже в постели, он вдруг спросил:
А что с шампанским?
Я осмотрела пол, заваленный нашей наспех снятой одеждой. Бутылка с шампанским лежала на боку, поверх пальто Джека. Рядом были разбросаны лилии.
Так вот где она приземлилась, - сказала я.
Он спрыгнул с кровати, схватил бутылку, содрал фольгу и извлек пробку. Пенный фонтан излился на нас обоих.
Здорово, - сказала я, слизывая капли с лица.
Извини.
Тебе повезло, что я тебя люблю, - сказала я.
Он вручил мне бутылку:
До дна!
Но у меня в доме есть бокалы.
Из горлышка, дорогая. Это по-московски.
Как скажете, камрад. - Я взялась за горлышко бутылки и сделала первый глоток. - Кстати, это французское шампанское и слишком дорогое, чтобы поливать им мою спальню. Сколько оно стоит - шесть или семь долларов?
А это имеет значение?
Если у тебя есть семья, которую надо содержать… тогда шесть долларов имеют значение.
Боже, какая ты ответственная.
Заткнись, - сказала я, взъерошив его волосы.
С удовольствием, - повиновался он и снова завалил меня на кровать.
Потом он лежал на мне, крепко обнимая. На какое-то время мы погрузились в блаженное молчание. Он первым нарушил его:
С той самой минуты, как я вышел отсюда вчера вечером, я не переставал думать о том, как снова сюда вернусь.
Я тоже считала часы.
Вчера я не мог заснуть до трех часов ночи.
Я тоже не спала.
Если бы я знал… меня так и подмывало позвонить тебе.
Ты не должен звонить мне из дома.
Не буду.
Если все это будет продолжаться, мы должны быть очень осторожны. Никаких телефонных звонков ни из дома, ни с работы. Звони мне с таксофона. И никакой переписки. Если я делаю тебе подарок, он должен остаться здесь. И никто никогда не узнает про нас. Никто.
К чему такая секретность?
Неужели ты думаешь, что мне по душе роль счастливой разлучницы? Или содержанки? La maitresse? Нет, так дело не пойдет, солдатик. Я буду твоей любимой. Но не хочу быть femme fatale. Я хочу быть с тобой… но не хочу страданий, которые обычно сопровождают роман с женатым мужчиной. Вот что я решила сегодня, в три часа ночи. У тебя будет своя жизнь. У меня своя. И еще у нас с тобой будет наша общая жизнь… о которой никто никогда не узнает.
Поверь мне, Дороти ничего не подозревает… хотя ее и заинтриговал новый запах моего лосьона после бритья.
Но я вчера не пользовалась духами.
Да… но по пути домой я зашел в аптеку и купил два пузырька лосьона "Меннен", побрызгался, прежде чем заходить в дверь… на случай, если твой запах еще остался на моем лице.
А зачем два пузырька?
Он полез в карман пальто и достал пакетик из местной аптеки.
Один для дома, один - сюда. Я еще купил то же мыло, дезодорант и зубную пасту, которыми пользуюсь дома.
Я настороженно взглянула на него:
А ты ловкач. Или у тебя уже богатый опыт походов налево?
У меня никогда не было ничего подобного.
Рада это слышать.
Я просто не хочу обижать Дороти.
Если ты действительно не хочешь обижать Дороти, тогда одевайся и уходи. Потому что ты обязательно сделаешь ей больно.
Нет, если она ничего не узнает.
Она узнает.
Только если я проколюсь. А этого не случится.
Что, ты такой умный?
Дело не в уме… здесь скорее желание уберечь ее.
Как говорят: то, о чем не знаешь, не причинит боли?
Нет… скорее так: я не оставлю ее… но и от тебя не откажусь. Конечно, тебе может не понравиться такая сделка.
О, так вот как это называется - сделка? По расписанию "с пяти до семи"? Ты ведь хорошо знаком с французской литературой, Джек. Кем я буду? Эммой Бовари?
Разве она не была замужем?
Тоuchе.
Сара…
И какая же я дура, что возомнила себя взрослой женщиной, когда на самом деле я… кто?., куртизанка… разве не так? Да, куртизанка, чей любовник-аристократ предусмотрительно оставляет в ее будуаре свой лосьон для бритья.
Повисло долгое молчание. Джек попытался обнять меня. Я уперлась ему в грудь руками и мягко оттолкнула.
Я не собираюсь в очередной раз становиться жертвой, - сказала я.
Я не обижу тебя.
Посмотрим. - Я бросила взгляд на часы. - Тебе пора домой, к жене.
Он не стал задерживаться.
Меня не будет в городе в понедельник и вторник, должен вернуться в Нью-Йорк в среду днем, - сказал он, надевая пальто.
Отлично, - сказала я.
Но если все пройдет удачно, то я смогу завершить переговори в Филадельфии пораньше и вернуться во вторник вечером… конечно, если ты не против ночного гостя.
Не знаю. Мне действительно нужно как следует обо всем подумать, Джек.
Сара…
И не забудь забрать с собой лосьон и зубную пасту. Я не хочу держать их в своем доме.
Я позвоню, - сказал он, целуя меня в лоб на прощание.