Изо дня в день она изводила меня своими звонками. Совершенно естественно, что месяце на четвертом моей беременности я сорвалась. Был жаркий июльский день - столбик термометра неумолимо полз вверх, влажность не отставала. В доме было невыносимо жарко. Я изнывала от духоты и чувствовала себя раздутой. спальня больше напоминала парилку. Вот уже несколько ночей я плохо спала.
И вот, как обычно, утром позвонила миссис Грей:
Доброе утро, дорогая…
Прежде чем она успела изложить свой распорядок дня, я повесила трубку. Телефон тут же зазвонил снова. Я не подошла. Спустя пять минут - еще звонок, но я не сняла трубку. И не отвечала весь день, хотя звонки раздавались с интервалом в двадцать минут.
После трех пополудни телефон замолчал. Я испытала невыразимое облегчение. Ведь я одержала маленькую победу. Наконец-то она уяснила, что к чему. И больше не будет травить меня.
Часам к шести вечера телефон вернулся к жизни. Решив, что это Джордж звонит предупредить меня о том, что задерживается на работе, я сняла трубку. Это была моя ошибка.
Здравствуй, дорогая.
Ее голос был, как всегда, невозмутимым.
Тебя не затруднит объяснить мне, почему ты бросила трубку сегодня утром?
Потому что я не хотела разговаривать с вами.
Возникла пауза. Я почувствовала, что она слегка опешила от такого заявления. Наконец она сказала:
Это недопустимо.
Мне плевать, допустимо это или нет. Просто я больше не стану мириться с вашим возмутительным поведением по отношению ко мне.
Она хохотнула:
Подумать только, мы сегодня такие смелые.
Дело не в смелости. Просто с меня довольно.
Боюсь, что тебе придется смириться с моей назойливой натурой. Потому что ты вышла замуж за моего сына и…
То, что я вышла замуж за вашего сына, не дает вам права диктовать мне, что делать.
Напротив, у меня есть все права. Ты носишь моего внука…
Он или она, это мой ребенок.
Только попробуй сбежать от этого брака, и ты очень скоро узнаешь, чей это ребенок.
Я не собираюсь бежать от брака.
Да нет, собираешься. Иначе почему твой брат навещает тебя каждую неделю?
Потому что он мой брат, вот почему. И мне здесь одиноко.
Это потому, что никто не испытывает к тебе симпатий, дорогая. Ты не вписываешься в местное общество… уверена, на это ты и жалуешься своему любимому братцу, пока вы коротаете время на пляже Тоддз-Пойнт…
Черт возьми, откуда вам известно про визиты моего брата?..
Городок маленький. Люди говорят. И что важно, говорят мне. И, дорогая, больше не произноси при мне ругательств. Я этого не переношу.
Мне плевать, что вы переносите, а чего нет…
Охотно верю, - мягко произнесла она. - Только помни: если ты захочешь уйти от Джорджа, меня это вполне устроит, как и мистера Грея. Только оставишь нам ребенка…
До меня не сразу дошел смысл ее слов.
Что вы сказали? - прошептала я.
Ее тон оставался мягким, сердечным.
Я сказала, что буду очень счастлива, если ты оставишь Джорджа после родов… конечно, при условии, что мы оформим опеку над ребенком.
Мы?
Джордж, разумеется… юридически.
Трубка задрожала в моей руке. Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
Вы сами слышите, что говорите? - спросила я.
Какой странный вопрос, - фальшиво засмеялась она. - Естественно, я слышу, что говорю. Вопрос в другом: слышишь ли ты, дорогая?
Скажем, если я просто исчезну…
Куда? Подашься в леса? Снимешь какую-нибудь хибару в большом городе? Ты знаешь, что мы не пожалеем денег, чтобы найти тебя. И мы тебя найдем. В этом не сомневайся. И когда это произойдет, факт твоего бегства лишь укрепит наши позиции в суде. Конечно, ты можешь дождаться, пока родится ребенок, а потом подать на развод. Но прежде чем ты выберешь этот вариант, подумай: мистер Грей - партнер одной из наиболее влиятельных юридических компаний Уолл-стрит. При необходимости вся юридическая мощь этой конторы будет направлена против тебя. Поверь мне, суд признает тебя недобросовестной матерью, прежде чем ты успеешь открыть рот.
Трубка снова затряслась в руке. Мне вдруг стало нехорошо.
Ты еще на проводе, дорогая? - спросила она.
Я не могла говорить.
Я тебя огорчила, дорогая?
Молчание.
О, я чувствую, что огорчила. Хотя на самом деле всего лишь пыталась обрисовать тебе последствия, если вдруг ты решишься на какую-нибудь глупость. Но ты ведь не будешь делать глупостей, да, дорогая?
Молчание.
Я жду ответа.
Молчание. Я не могла даже пошевелить губами.
Ответ. Сейчас же.
Нет, - прошептала я, - я не наделаю глупостей. - И положила трубку.
Когда вечером вернулся Джордж, он застал меня в постели, укутанную одеялом. Он встревожился не на шутку:
Дорогая? Дорогая?
Он потряс меня за плечо. Я посмотрела на него отсутствующим взглядом.
Дорогая, что случилось?
Я не ответила. Потому что не чувствовала в себе сил ответить ему. Я словно лишилась дара речи. Я была здесь, но меня здесь не было.
Дорогая, умоляю, скажи мне, что случилось.
Я безучастно смотрела на него. В голове было на удивление пусто. Вакуум.
О боже… - произнес Джордж и выбежал из комнаты.
Я отключилась. Когда я пришла в себя, подоспела помощь - в виде моей свекрови. Она стояла в изножье кровати, Джордж - рядом с ней. Увидев, что я открыла глаза, Джордж встал возле меня на колени, начал гладить меня по голове.
Тебе лучше, дорогая? - спросил он.
Я по-прежнему не могла говорить. Он повернулся к матери, вид у него был встревоженный. Она кивнула головой в сторону двери, делая ему знак выйти. Как только за ним закрылась дверь, она подошла и села на кровать Джорджа. Она долго смотрела на меня. Ее взгляд был холодным и бесстрастным.
Полагаю, это я виновата во всем, - произнесла она, как всегда, сдержанно.
Я отвела взгляд. Мне было невыносимо смотреть на нее.
Я знаю, что ты меня слышишь, дорогая, - сказала она. - Точно так же, как знаю и то, что все эти недомогания - следствие глубокой личной слабости и чаще всего провоцируются собственной мнительностью. Так что меня не проведешь. Заруби себе это на носу.
Я закрыла глаза.
Что ж, продолжай притворяться спящей, - сказала она. - Как притворилась и с этим нервным срывом. Конечно, будь это связано с твоей беременностью, я бы тебе, возможно, и посочувствовала. Я сама ненавидела это состояние. Ненавидела каждую минуту своей беременности. Полагаю, и ты тоже. Тем более что так ненавидишь семью, в которую попала.
Она была права в том, что касалось моей ненависти к их семье. Но вот в моих чувствах к беременности ошибалась. Я презирала среду, в которой оказалась по собственной воле. Презирала абсурдность моего брака, омерзительную натуру миссис Грей… Единственное - единственное, - что помогало мне сохранить душевное равновесие, это был мой ребенок, которого я носила под сердцем Я не знала, кто у меня родится и каким вырастет этот человечек. Но я знала, что испытываю к нему или к ней глубокую, чистую, беззаветную любовь. Я даже сама до конца не понимала этой любви. Если бы меня спросили, я бы, наверное, не смогла толком объяснить ее природу. Потому что в ней не было ни крупицы рационального или осмысленного. Она просто была всепоглощающей. Ребенок был моим будущим, моим raison d'etre.
И вот миссис Грей посмела замазать это будущее черной краской.
Если ты захочешь уйти от /Джорджа, меня это вполне устроит, как и мистера Грея. Только оставишь нам ребенка…
У меня в голове начал вырисовываться состряпанный ею сценарий. Рождается ребенок. Мне разрешают подержать его в руках несколько минут. Потом заходит нянечка и говорит, что должна вернуть его в детскую. Как только у меня забирают ребенка, появляется судебный пристав с предписанием. Миссис Грей исполнила свою угрозу.
Поверь мне, суд признает тебя недобросовестной матерю, прежде чем ты успеешь открыть рот.
Я содрогнулась. Возникло ощущение, будто я только что прш< нулась к оголенному проводу. Я обхватила себя руками.
Знобит, дорогая? - участливо спросила миссис Грей. - Или ты нарочно разыгрываешь передо мной сцену?
Я снова закрыла глаза.
Хорошо, пусть будет так. Скоро приедет доктор. Но я уверена, он подтвердит то, что лично мне уже известно: с твоим здоровьем все в порядке. Между тем, если ты хочешь и дальше находиться в этом состоянии рассеянности, можно отправить тебя в какой-нибудь хороший санаторий в округе Фэйрфилд, где за тобой присмотрят до родов… а может, и после, если твое психическое здоровье не восстановится. Я слышала, что это не так сложно - добиться принятия решения о невменяемости. Особенно если, как в твоем случае, у человека проявляются типичные симптомы душевной болезни…
В дверь постучали.
Должно быть, это доктор.