Всякий раз, когда тебе кажется, что ты знаешь, чего хочешь, сталкиваешься с кем-то, из-за кого рушатся все твои планы на будущее.
Некоторые называют это нерешительностью в осуществлении задуманного.
А я бы назвала это вечным рецептом несчастья, - ответила я.
Но, возможно, для кого-то именно эта случайная встреча - судьба?
Несомненно. Проблема в другом: встретив свою судьбу, можешь ли ты удержать ее? Самое ужасное, что ответ на этот вопрос зависит от везения, времени, интуитивной прозорливости. А они нам совершенно не подчинены.
Послушай человека, который пошел на компромисс с самим собой и тем загнал себя в угол. Мы ничего не можем контролировать. Нам кажется, что мы можем, но правда такова: по большей части те важные решения, которые мы принимаем в жизни, не продуманы. Мы действуем второпях, повинуясь инстинктам, а иногда и банальному страху. И вот, не успеешь оглянуться, как ты оказался в ситуации, которая тебя вовсе не радует. И ты задаешься вопросом: "Как, черт возьми, я дошел до этого?" Но ответ всем известен: мы сами хотели оказаться в этой ситуации… хотя до конца жизни можем отрицать это.
Иными словами, мы сами загоняем себя в ловушку.
Совершенно верно. Помнишь, как сказал Руссо: "Свободным родился человек - и везде он закован в железо"? В современной Америке человек чаще всего сам обрекает себя на несвободу… и все из-за брака.
Никогда не выйду замуж.
Я это уже слышал. Но поверь мне, ты выйдешь замрк. И возможно, даже не подумав хорошенько.
Я рассмеялась:
Откуда вы можете это знать?
Потому что именно так все и происходит.
Тогда мне казалось, что рассуждения Натаниэла Хантера - это всего лишь мудрость столичного циника, горюющего об утраченной молодости и нереализованных литературных амбициях. Но я знала, насколько он предан семье - и, возможно, это скрашивало его профессиональные разочарования. Пусть он был "закован в железо", но втайне был этому рад.
Спустя две недеди после Рождества я, как обычно пришла на работу и обнаружила на двери редакции объявление, приглашающее всех штатных сотрудников в десять утра явиться на срочное совещание в кабинет главного редактора. Все уже собрались за столом мистера Хантера и переговаривались заговорщицким шепотом. Но самого мистера Хантера не было.
Что случилось? - спросила я, присоединившись к коллегам.
Ты что, не слышала? - удивилась Эмили Флоутон, одна из помощниц литературного редактора.
Что слышала?
Что наш счастливо женатый босс сбежал с Джейн Йейтс.
Я была в шоке. Джейн Йейтс, тихая женщина лет под тридцать, работала в редакции искусств. С угловатым лицом, длинной косой, в круглых очках без оправы, она напоминала библиотекаршу, которой суждено прожить старой девой.
Мистер Хантер сбежал с ней? - донесся до меня мой собственный голос.
Бывает же такое, да? - сказала Эмили. - И это еще не все, он ушел с работы. Ходят слухи, что они с Джейн планируют перебраться в Нью-Гемпшир или Вермонт, чтобы он мог полностью посвятить себя писательству.
Но я думала, что он счастлив в браке.
Эмили закатила глаза:
Дорогая, покажи мне того мужчину, который счастлив в браке! Даже если ты дашь парню полную свободу, он все равно будет чувствовать себя связанным по рукам и ногам.
Больше я никогда не видела Нэта Хантера. Он так и не появился в издательстве. И на то были причины. Б 1947 году развод считался серьезнейшим проступком… и грозил не только понижением в должности, но и остракизмом. Продолжай он обманывать жену, не возникло бы никаких проблем - поскольку адюльтер еще терпели (во всяком случае, пока тебя не застукали). Но уход из семьи воспринимался в те годы как аморальный поступок, недостойный звания гражданина Америки. А уж случай с Нэтом Хантером был тем более ошеломляющий. Особенно если учесть, что объектом страсти стала женщина, которая всегда напоминала мне миссис Данверс из "Ребекки".
По большей части те важные решения, которые мы принимаем в жизни, не продуманы. Мы действуем второпях, повинуясь инстинктам, а иногда и банальному страху. И вот не успеешь оглянуться, как ты оказался в ситуации, которая тебя вовсе не радует.
Прошли месяцы после внезапного отъезда мистера Хантера, а его слова по-прежнему звучали у меня в голове. И я все время задавала себе вопрос: а это решение, в корне изменившее его жизнь, тоже было принято второпях, инстинктивно и от страха? От страха состариться в семейной западне и никогда не написать роман, о котором он так мечтал?
Насколько мне известно, даже поселившись в Нью-Гемпшире с Джейн Йейтс, он так и не опубликовал свой роман. Ходили слухи, что он преподавал английский в младшем колледже неподалеку от Франконии - до самой своей смерти в 1960 году. "Болезнь печени" - такая причина смерти была указана в коротком некрологе в "Нью-Йорк таймс". Ему было всего лишь пятьдесят два года.
Постоянно вспоминая его рассуждения о жизни и о том, что, размениваясь на мелочи, мы забываем о главном, я поклялась самой себе: я никогда не совершу такой ошибки.
И вот, ранней весной 1947 года, в моей жизни появился Джордж Грей, двадцативосьмилетний инвестиционный банкир из "Леман Бразерс". С принстонским образованием, эрудит, вежливый и красивый (с мужественной квадратной челюстью), он был прекрасным собеседником и компаньоном. Нас представили друг другу на свадьбе одной из моих подруг по Брин-Морскому колледжу. Он пригласил меня на свидание. Я согласилась. Вечер удался. Он снова предложил встретиться. Я снова согласилась. И вечер прошел с еще большим успехом. Я решила, что Джордж Грей - славный парень. И, к моему великому удивлению, он признался (всего лишь после двух свиданий), что от меня без ума.
Настолько без ума, что после месяца знакомства предложил мне руку и сердце.
Взвесила ли я свое решение? Попросила ли время на раздумье, вслушалась ли к голосу сердца?
Конечно нет.
Я сказала "да". Не колеблясь ни секунды.
6
Новость о моем замужестве удивила всех. И больше всего - меня.
Ты действительно выходишь замуж за человека по фамилии Грей? - спросил Эрик, когда я сообщила ему о помолвке.
Я знала, что ты отреагируешь именно так, - сказала я.
Я не реагирую. Я просто задаю вопрос.
Да, Эрик. Его зовут Грей. Доволен?
В восторге. И… дай-ка вспомнить… кажется, первый раз ты обмолвилась о нем пару недель назад. На тот момент вашему знакомству было… сколько?
Около двух недель, - робко ответила я.
Прекрасно… всего один месяц от первого свидания до помолвки. Он просто ударник труда… хотя и в подметки не годится тому бруклинскому мальчишке.
Я все ждала, когда же ты вспомнишь о нем.
Да все потому, что он так и не исчез из твоей жизни…
Это не правда, черт возьми!
Еще какая правда. А иначе с чего бы ты рванула замуж за этого парня?
А может, я его люблю?
Ты несешь чушь, и сама это знаешь. Ты не из тех женщин, которые могут влюбиться в инвестиционного банкира по имени Грей.
Мне бы очень хотелось, чтобы ты перестал думать за меня. Джордж - прекрасный человек. Он сделает меня очень счастливой.
Он превратит тебя в ту, кем ты быть не хочешь.
Как ты можешь так говорить, если даже не знаком с ним?
Потому что его зовут Джордж Грей. Это имя ассоциируется у меня с трубкой и домашними тапочками… которые он будет просить подавать ему, не успеешь опомниться.
Я не собака, - сказала я, и мой голос зазвенел от злости. - Я никому ничего не собираюсь подавать.
Все мы в итоге делаем то, что прежде клялись не делать никогда… особенно если предаемся иллюзии любви.
Это никакая не иллюзия, Эрик!
Иллюзия, заблуждение, смятение - как хочешь назови эту болезнь… Суть не меняется.
Я вовсе не больна…
Еще как больна. И болезнь эта называется "загнать себя в ловушку… ради собственной безопасности".
Надо же, ты даже знаешь, что у меня в голове.
Никто не знает, что у него в голове, Эс. Никто. Вот почему мы совершаем столько глупостей.
Конечно, я знала, почему выхожу замуж за Джорджа Грея. Он был таким солидным, таким надежным и был так влюблен в меня. Разве можно устоять, когда тобою восхищаются? Говорят, что ты особенная, неповторимая, что только ты смогла пробудить настоящее чувство. Джордж делал это постоянно. И я не могла остаться равнодушной. Потому что именно это я хотела слышать.