- А я думала, в России слушают только - как это правильно сказать - чакушки?
- Частушки.
- Ага, частушки.
- Ну да, и исключительно матерные.
- Может, исполнишь хоть одну?
- Пожалуйста.
Георгий Орлов прочистил горло коротким прокашливанием.
- Исполняется частушка времен застоя!
- Времен чего?
- Ну… холодной войны.
- Ага, понятно - когда вы хотели на нас бросить водородную бомбу.
- Нет, Гло, это вы хотели бросить бомбу.
- Не говори глупостей.
- Ладно, слушай частушку.
- А почему без аккомпанемента?
Глория Дюбуа подняла с блюдца чайную ложечку.
- Я слышала, все русские играют на ложках.
- Увы, этому искусству не обучен. Георгий Орлов изобразил страдание от невыносимой боли.
- К тому же одной рукой не сыграешь и на балалайке.
- Ладно, давай без аккомпанемента.
- Мы б Америку догнали по надоям молока, но сломался, но сломался… - И хотя частушка исполнялась на русском, Георгий Орлов сделал многозначительную паузу, - …сломался у быка!
Разумеется, любознательная аспирантка Луизианского университета потребовала дословного перевода.
Но русский стажер посчитал, что хватит и корректной передачи идеи.
- Смысл в том, что Россия отстала от Соединенных Штатов в области искусственного осеменения коров.
Глория Дюбуа даже не улыбнулась:
- Ну естественно, вы всегда и во всем от нас отставали.
Георгий Орлов замешкался лишь на мгновение:
- Зато мы первые запустили человека в космос.
- А мы опередили вас на Луне!
Впрочем, международному и межнациональному конфликту не суждено было перейти в неуправляемый кризис.
Георгий Орлов, как истинный русский, добившись своей цели, перестал конфликтовать с американкой, позабывшей, благодаря политической дискуссии, о библиотечной трагедии.
А Глории Дюбуа, как стопроцентной американке… или, скорее, стопроцентной женщине, по-настоящему влюбленной, было все равно - что спорить, что молчать, - лишь бы находиться рядом с объектом своего нескрываемого обожания, да еще и выздоравливающим.
Пациент больше не пел скабрезных частушек.
Аспирантка же, забывшая про то, что Безымянная красавица срочно нуждается хоть в каком-нибудь мало-мальски приличном имени, наслаждалась тихим вечером. Еще одним вечером, когда, возможно, случится то, чего они оба ждут.
В бассейне отражалась первые тусклые звезды и узкий месяц.
Розы начали перешептываться в густеющей темноте.
Влюбленная аспирантка молча поглаживала кончиками пальцев край лангетки раненого.
Пострадавший от библиотечной стрельбы подремывал в плетеном кресле.
И лишь одинокая сумеречная птаха во весь голос то ли прощалась с уходящим днем, то ли приветствовала наступающую ночь…
Глава 11 ОБРЕТЕННОЕ ИМЯ
Минула полночь.
В особняке не светило ни одно окно.
Фонари возле крыльца тоже были погашены.
А освещение бассейна так и не включили.
Розы во тьме скукожили лепестки, но продолжали перешептываться.
Месяц немного поправил фигуру.
Звезд прибавилось.
Минул час.
И еще час.
Но ни русский пациент, ни американская сиделка не желали уходить в особняк.
Розы устали ждать, когда же эти двое все-таки объяснятся.
Грациозный месяц утомила нерешительность влюбленных - им пора, давно пора заговорить о самом трогательном, волнительном и желанном.
Звезды и в небе, и в бассейне сияли теперь восхитительно и страстно.
И наконец раненый пациент осмелился на прелестную дерзость:
- Можно, я тебя поцелую?
Глория Дюбуа ответила мгновенно:
- Хорошо. Но только один раз.
Георгий Орлов осторожно, чтобы не причинить боли себе и не спугнуть девушку, приложился к подрагивающим губам затаившей дыхание Глории Дюбуа.
Нарождающийся месяц стыдливо побледнел.
- А я знаю, как назвать твою розу.
- Ну… хорошо… если мне понравится твое предложение, то поцелуешь меня еще разочек.
- А нельзя авансом?
- Ну ты хитрюга…
- Назови ее просто…
Не договорив, Джорджи обнял здоровой рукой Глорию и, не дожидаясь согласия, решился на дерзкий поцелуй. Нет, ее губы вовсе не были узкими. Они были теплыми, нежными и желанными…
На этот раз поцелуй выдался долгим и упоительным.
Розы перешептывались о важности момента.
Ночной ветерок резвился у бассейна, помогая однорукому возлюбленному обнажать суженую.
Не хватало лишь кудрявых амуров.
Античные божества убедились бы, что их меткие стрелы потрачены не зря…
Глория прижалась щекой к левой половине груди мужчины, достойного женщины из рода Дюбуа, и услышала, как бьется сердце того, кого любишь.
Она осторожно отклонилась, почувствовав, что причинила боль.
- Скажи, Джорджи… а почему ты так долго не пытался меня даже поцеловать?
- О, Королева…
- Только не приплетай сюда американскую фемиду.
- Хочешь услышать правду?
- Еще бы.
- Учти, ты сама напросилась.
Русский пациент на мгновение задумался.
- Ну… в библиотеке, когда я закрыл тебя от пули, у меня из-за потери сознания просто не было такой возможности.
- Вполне уважительная причина.
- Когда ты появилась в больнице с букетом, то твое душевное состояние вызвало во мне очень большие опасения.
- Хочешь сказать, что в тот момент я была готова совершить самый опрометчивый поступок?
- Не годится спасать девушку, чтобы потом воспользоваться ее временной расслабленностью и потерей бдительности.
- Логично.
- Ну а здесь, в этом прекрасном особняке, в котором жили такие благородные и высокоморальные люди, я просто не хотел пользоваться своей привилегией.
- Хочешь сказать, что ты думал, будто я готова на все, лишь бы отблагодарить тебя за свое спасение?
- Где-то близко к истине. Вернее, я хотел, чтобы между нами возникло настоящее чувство. Поэтому и медлил.
- Что же, сэр, ваше поведение заслуживает похвалы.
- И поцелуя.
Аспирантка не заставила себя упрашивать.
Розы, взволнованно трепеща листьями, поощряли продолжение обоюдных ласк.
Месяц не возражал против легкой эротики.
Звезды - тоже.
Минуло не меньше часа, который вместил в себя в эмоциональном измерении если не месяц, то неделю.
Раненый, преодолевая боль в еще не зажившем плече, благодарил терпеливую, нежную и девственную сиделку за все.
Выбрав короткую паузу между страстными поцелуями, Глория все-таки успела задать актуальный вопрос:
- Ты хотел сказать, как мне назвать розу.
Возбужденный мужчина, достойный женщины из рода Дюбуа, перетерпев боль, причиненную неосторожным резким движением, произнес - четко и уверенно:
- Конечно же: "Невеста"… - И после короткой паузы весомо добавил: - "Счастливая невеста".
Глория наградила Георгия затяжным поцелуем в губы и, переведя дыхание, ответила блаженным шепотом:
- Согласна…
Эпилог
Минуло, кануло полгода.
Жуткий сентябрь.
Сумбурный октябрь.
Медовый ноябрь.
Хлопотный декабрь.
Обыкновенный январь.
К нудному февралю о трагическом происшествии в Луизианском университете забыли практически все.
Да и в семействе Дюбуа-Орловых старались не вспоминать ни о читальном зале, усеянном трупами, ни о чудесном спасении, ни о героическом поступке… и даже о шаловливых амурах.
А также избегали подробностей скомканного и весьма скромного бракосочетания, вынужденно состоявшегося на французской территории.
Потому что уединение сенсационной парочки в старинном особняке однажды поутру нахально и грубо было нарушено тотальным вторжением акул пера.
В первую неделю октября ушлые репортеры все-таки раскрыли местонахождение раненого "сибирского мужика" и "розовой аспирантки", так что и русскому пациенту, и его американской сиделке срочно пришлось перебираться в Париж.
Под сенью Эйфелевой башни Глория и Георгий обменялись кольцами, а потом тихо посидели впятером в уютном ресторанчике недалеко от Мулен-Руж.
Гранд-маман любовалось внучкой, наконец-то захомутавшей мужчину, достойного женщины из рода Дюбуа.
Анфан-террибль, связавшая себя гражданским браком с месье Вайяром, не сводила глаз со своего обожаемого закоренелого холостяка.
А председатель экспертной комиссии, обеспечивший белой розе "Счастливая невеста" выход в финал, веско рекомендовал молодоженам не тянуть с потомством.
Глория, вопреки семейной традиции, выйдя замуж, добавила к неприкосновенной фамилии русскую половинку.
Так что близнецы-девочки, уютно расположившиеся в животе у счастливой аспирантки, навсегда оставившей академическую стезю, должны были появиться на свет как Дюбуа-Орлофф.
И тут возникла еще одна проблема, не менее сложная, чем былой поиск имени для Безымянной красавицы.
Какую из девочек назвать Глорией?
В конце концов мудрая и настойчивая гранд-маман взяла решение на себя.
Заветное имя достанется родившейся первой, а та, которая чуть запоздает, получит имя в честь сибирской бабушки.
Посетив ненадолго Россию, супруги вернулись в Штаты, где, на радость гранд-маман, поселились в усадьбе.
Рана Георгия Орлова благополучно зажила, и он пристрастился к плаванию в бассейне и игре на корте, а также к вечернему сидению на террасе с разглядыванием закатных облаков.