Ровное дыхание подсказало аспирантке, что подопечный заснул.
Но Глория не могла отойти от дивана.
А вдруг он проснется и увидит, что рядом никого нет?
Впервые аспирантка испытала по-настоящему, что такое жажда.
Тем более что до холодильника с напитками было каких-то тридцать шагов.
Но ведь это была не просто мука - это было испытание у постели горячо любимого человека.
Только бы он сумел оценить.
Только бы ответил таким же чувством.
Но, скорей всего, надо ждать, когда подживет рана.
Не до любви, когда боль пронизывает забинтованное предплечье.
Но тут Георгий Орлов, проснувшись, хрипло попросил воды.
Аспирантка ринулась на кухню.
От охлажденной минералки запотели бокалы.
Русский пациент залпом выпил воду и снова провалился в сон.
На этот раз без скрежетания зубов и постанывания.
Сиделка, поняв, что кризис миновал, позволила себе расслабиться.
Ничего вкусней, чем эта минеральная вода, Глория не пила в жизни.
Похоже, русский пациент собрался спать до самого вечера.
Впрочем, утолив жажду, аспирантка готова была сидеть у постели хоть круглые сутки.
Лишь бы выдалась минутка, чтобы срезать бутоны для гадания.
Судя по всему, по вопросу о ближайшем любовном будущем надо будет снова довериться розам.
И действительно, Георгий Орлов благополучно проспал до заката.
И потребовал сразу и завтрак, и обед, и ужин.
Пока сиделка на час превратилась в кухарку, русский пациент самостоятельно вычистил зубы и даже побрился бритвой, оставшейся от дедушки.
Плотно закусив, Глория Дюбуа отправилась за бутонами для гадания в сопровождении Георгия Орлова, который даже отказался от коляски.
- Ладно, можешь на своих двоих, все равно здесь недалеко.
- А какова цель нашего путешествия по саду?
- О, длинная история.
- А мы что, куда-нибудь торопимся?
- Тогда слушай.
- С превеликим удовольствием, о, моя Королева!
К русскому пациенту вернулось прежнее настроение.
Сиделка тоже почувствовала себя гораздо увереннее.
- Понимаешь, есть такой старый-престарый гугенотский способ гадания - по розам.
- Удивительно - первый раз о таком слышу.
- Все очень просто. Каждый вечер я срезаю два набравших цвет достаточно зрелых бутона…
- Продолжай, продолжай.
- Ставлю их в две разные вазы у зеркала и загадываю желание на утро.
- Это интересно.
- Еще бы. При первых лучах солнца гляжу на результат гадания…
- И о чем же говорят розы?
- Если первой распустится правая, то желание сбудется.
- Точно?
- Сбудется, без сомнения.
- Ну ясно, про левую можно не спрашивать.
- Категорическое "нет".
- Я бы на такое гадание не решился ни за какие коврижки.
Георгий Орлов приотстал, боясь задеть раненой рукой за колючие ветки.
- Значит, если распустится левая роза, то, считай, весь день испорчен.
- А я считаю этот способ самым простым и удобным.
- И эстетичным. Не внутренности жертвенного барана или сушеные кости.
- К тому же хироманты и прочие предсказатели сами толкуют твое будущее, и неизвестно, где они сочиняют, а где говорят правду.
- Тоже верно.
- А вот розы дают вполне однозначный ответ.
- В двоичной системе.
Если русский пациент начал острить, значит, за него можно не беспокоиться.
- Хотя иногда случаются и необъяснимые сбои.
- Это когда обе розы одновременно?
- Да.
- И часто?
- Нет, в моей практике только два раза.
- Погоди, Королева… Не хочешь ли ты сказать, что такой результат был накануне библиотечного побоища?
- Да, и еще до этого…
- А что про это говорила твоя гранд-маман?
- Только одно: что накануне Варфоломеевской ночи наша прародительница, уцелевшая в межрелигиозной резне, получила точно такой же знак от роз.
- Выходит, розы давали понять, что может быть любой, даже самый печальный исход?
- Или, наоборот, дарили надежду.
- Скажи-ка… а когда второй раз был аналогичный парный результат у тебя?
- Догадайся.
- Перед нашим знакомством?
- Тоже мне знакомство - ты даже не соизволил от газеты оторваться, чтобы хотя бы мельком взглянуть на меня.
- Я не посмел.
- Это почему?
- Знаешь, меня строго-настрого предупредили о вашей коварной юриспруденции.
- Правильно предупредили.
- Сказали, что любое ухаживание за женщиной может быть расценено судом как сексуальное домогательство.
- Тоже верно.
- Сказали, что за слишком пристальный взгляд я могу схлопотать штраф в миллион баксов.
- Так уж и в миллион.
- Нет, а что - у вас не было прецедентов?
- Джорджи, но я не из тех, кто использует мужскую несдержанность для обогащения.
- Но это у тебя на лбу не написано.
- Тогда с какой стати ты назавтра бросился меня спасать?
- Я, знаешь ли, подумал, что за это с меня штрафа не возьмут… А вообще-то, если честно, ты мне понравилась.
- Правда?
- Ты совершенно обалденно смотрелась в этом голубом платье.
- Bay!
- Я уж не говорю про голубые трусики…
- Ты и это успел разглядеть?
- В самый последний момент… Когда я тебя уронил, а сам шлепнулся сверху. Даже боли от пули не почувствовал. Только подумал, когда в глазах потемнело, что это голубое великолепие - последнее, что я видел в жизни.
- А я думала, что ты меня даже не заметил. Я на тебя смотрела, смотрела… А тебя в тот момент, кроме газеты, вроде бы ничего не интересовало.
- Чтение газеты - идеальный способ шпионить за кем-либо. Во всех боевиках сыщики используют для наблюдения газету.
- Да, про нас можно было снять такой крутой блокбастер…
- Может, мне книжку написать - о том, как я спас самую замечательную американку, знаменитую селекционерку из прославленного рода Дюбуа.
- Еще не знаменитую.
- Кстати, если ты приспособила свою Безымянную красавицу к постоянному гаданию, то дай ей соответствующее имя.
- Например?
- "Сивилла".
- Не то.
- "Кассандра".
- По-моему, такой сорт есть у греков, а может, у итальянцев.
- "Пифия".
- Слишком мрачно звучит.
- Ну все, тогда мои познания в предсказательницах и провидцах иссякли.
- Да, мифологическая эрудиция у тебя потрясающая. Но тут нужен более тонкий подход.
- Не отрицаю.
- Розу надо постараться назвать так, чтобы это всем говорило о ее достоинствах, о ее высшем секрете, который, возможно, не знаю даже я.
- Неразрешимая загадка.
- Почти.
- Если даже ты не знаешь, как к ней подступиться.
- Название должно прийти само, раз и навсегда - как сильная научная идея, как поэтическое озарение, как мгновение любви.
Глория, так долго избегавшая этого заветного слова, взглянула на Георгия.
Но тот как будто не услышал ничего особенного.
- Думаю, рано или поздно тебя осенит.
- Ну вот мы и пришли.
Георгий Орлов понюхал розу.
- Королева, а как называются эти розы?
- "Ночной поцелуй".
- Отличное название.
- Еще бы.
Глория чикнула секатором у основания шипастого стебля.
- Хочу сравнить результат гадания на Безымянной красавице и на этом сорте.
- Вот истинный экспериментатор!
- Совершенно верно.
- На что будешь гадать, если не секрет?
- Ну… как быстро ты поправишься.
- А если серьезно?
- Гранд-маман говорила, что если кому-то постороннему рассказать о загаданном, то ничего путевого не выйдет.
Григорий Орлов деланно возмутился:
- А я что, посторонний?
- Не совсем. - Глория Дюбуа срезала второй бутон. - Но все равно болтать о заветном нельзя.
- Тогда я угадаю.
- Попробуй.
- Ты делаешь ставку на успех своей розы на парижской выставке?
- Мимо! - Русский пациент и американская сиделка перешли к следующему кусту. Думаю, тандем из мамы и бабушки обеспечит мне хотя бы третье место.
- Какие мы самоуверенные.
- Без самоуверенности в науке делать нечего.
- Что верно, то верно.
Георгий ойкнул, нечаянно зацепив ошипованную ветку.
- Поосторожней!
Заболтавшаяся сиделка вытянула из бинтов отломившийся сухой шип.
- Больно?
- Терпимо.
- А у вас в России гадают на розах?
- На розах - нет, только на ромашках. Но это жутковатый способ, не для нервных людей.
- Расскажи.
- Только не падать в обморок.
- Уже вся трепещу.
Георгий Орлов загадочно улыбнулся.
- Технология чисто русская: простая и жестокая. Берут ромашку и отрывают лепесток за лепестком.
- Зачем?
- Чтобы узнать - любит или не любит.
- А при чем здесь бедные лепестки?
- Когда их отрывают, то бормочут: любит - не любит - любит… Какое слово придется на последний лепесток, такова и судьба.
- Жалко ромашку! Типично русское варварство.
Русский недобро усмехнулся.
- Вот такие мы варвары…
Георгию явно захотелось снова вызвать Глорию Дюбуа на словесную дуэль по сравнению отрицательных и положительных качеств американского и русского менталитетов.
Но аспирантка, наученная спором о картине "Полдень на хлопковой плантации", не ввязалась в обмен ударами.
- Может, пора на отдых?
- Нет, погуляем еще.