Тина Маквелл достала ежедневник и начала внимательно просматривать длинный список телефонных номеров.
Глория терпеливо ждала.
- Кажется, есть подходящая кандидатура. - Тина Маквелл захлопнула ежедневник. - Саксофонист!
- Кто-кто?
- Саксофонист из джазового квинтета.
- Он из тех ребят, что выдали двухчасовой сейшен на Рождество?
- Ага.
- Самое интересное - ударника я запомнила, и трубача, а вот саксофониста…
- Надеюсь, после ночного сеанса ты запомнишь Эндрю надолго.
- Ты в нем уверена?
- Гло, поверь мне, Эндрю обожает всего две вещи… Во-первых, игру на саксе…
- Во-вторых…
Тина Маквелл хитро улыбнулась.
- Сама узнаешь на практике.
- Это не слишком…
Глория не договорила.
Тина Маквелл снова улыбнулась - на этот раз с таким удовольствием, как будто вспомнила что-то невероятно вкусное или приятное.
- Гарантирую: Эндрю все исполнит в лучшем виде и, самое главное, в рамках твоих ограничений.
- Ладно, Ти, я согласна на саксофониста. Только…
Глория замолчала, подбирая нужное выражение.
- Только… Только ты сама предупреди его обо всем и сообщи мне, согласится ли он.
- Легко!
На прощание Тина Маквелл посоветовала лучшей подруге надеть мини-юбку и самые воздушные трусики.
Стеснительная Глория Дюбуа, избегавшая коротких подолов, не решилась уточнить, почему именно мини.
Но в скудном аспирантском гардеробе нашлись и шелковые однотонные трусики цвета морской волны, и кожаная юбка на молнии.
А ровно через сутки после выбора безопасного партнера Глория Дюбуа отправилась в комнату для репетиций, где среди нот, эквалайзеров и усилителей ее ожидал укротитель саксофона.
И тут музыкант удивил аспирантку, решившуюся на пробный, невинный и безопасный секс.
Для разряжения натянутой обстановки первых минут знакомства Эндрю исполнил отличный блюз.
Потом для разогрева выдал блестящий свинг.
А во время долгой импровизации на какую-то тягучую афроамериканскую тему с примесью индийской меланхолии вдохновенный джазист умудрился почти полностью оголиться, оставшись лишь в тесных плавках.
Глория Дюбуа, ошарашенная неожиданным концертом, так и не поняла, как Эндрю удался такой экстремальный и необъяснимый фокус.
Надо же произвести такой стриптиз, не отрываясь от игры на саксофоне!
Растерянная аспирантка, завороженная экстремальным соло, не знала, что ей делать: то ли дослушать импровизацию до конца, то ли сбежать - и как можно скорее.
Но вот саксофон замолк, и Эндрю, все еще находясь во власти вдохновения, медленно двинулся к замершей в нерешительности неопытной Глории.
Аспирантка, чтобы не грохнуться в обморок от мужского излишества раскованного музыканта, сосредоточила взгляд на раструбе саксофона, который золотисто бликовал в робких лучах нотных подсветок.
Эндрю, не выпуская молчавший инструмент из рук, грохнулся на колени перед аспиранткой в мини-юбке.
Короткий подол накрыл вдохновенные и бесстыдные вихры джазиста.
И вот холодноватый нос виртуоза саксофона ткнулся в аспирантский живот.
Глория оцепенела от блеска саксофона и нестандартности положения.
Губы, натренированные мундштуком, поцеловали ее пупок.
Глория напряглась, как перед отчаянным прыжком в ледяную воду.
А Эндрю крепко вцепился зубами в резинку и начал стягивать трусики цвета морской волны, которые тихо потрескивали от статического электричества.
Смущенная и растерявшаяся Глория вдруг четко осознала, что вот-вот перед ней разверзнется бездонная пропасть, в которую так легко свалиться, но невозможно выбраться.
Глория Дюбуа поняла, что надо срочно прекращать эту фальшивую мелодию, которая была явно не в ее вкусе.
Нет, аспирантка не отколотила зубастого джазиста по темечку, как когда-то Большого Сэма, мастера трехочковых бросков.
Просто, очнувшись от импровизационных чар и блеска саксофона, Глория Дюбуа ловко сработала ногами и, оставив шелковый трофей в клыках музыканта, бросилась вон из комнаты для репетиций…
Глава 6 ФАМИЛЬНАЯ РЕЛИКВИЯ
Глория вернула диск, навеявший досадные воспоминания, в бардачок.
Музыка больше не звучала в салоне аспирантского авто.
И радио тоже.
Глория до самого родового гнезда американских Дюбуа вела машину аккуратно и щадяще.
И вспоминала такое славное и беззаботное детство в старинном особняке.
Гранд-маман с малых лет приучала внучку ухаживать за розами.
О, как она боялась острых шипов!
О, как уставала от прополки сорняков и обрезания сухих побегов!
Но зато уже к семи годам заслужила от дедушки титул "Королева роз"!
Глория Дюбуа мельком глянула в панельное зеркальце и задала резонный вопрос:
- Ну что, Королева, оправдала титул?
И ответила сама себе без ложной скромности:
- Вполне.
Старый особняк был погружен во тьму, и лишь тускло светилось окно бабушкиной спальни на втором этаже.
Еще не доехав до ворот, Глория Дюбуа, как обычно, проклаксонила: три коротких и один длинный.
Гранд-маман отреагировала на приезд внучки, как всегда, самым неожиданным образом.
На этот раз в небо ударил заранее приготовленный фейерверк.
Разноцветные кометы, с треском и грохотом рассыпаясь на искрящиеся осколки, отражались в окнах, бассейне и старом фонтане.
Глория под великолепное огненное шоу припарковалась у крыльца, на котором уже стояла хозяйка в накинутом индийском пончо.
Захлопнув дверцу, внучка взбежала по ступеням и поцеловала бабушку в дряблую щеку.
- Ба, так, значит, ты в курсе?
- Про что, деточка?
- Про мою розу?
- Нет пока.
- А я думала, тебе маман сообщила.
- Ты же знаешь, деточка: Анфан-террибль подвергает меня обструкции.
- Так вот, Ба, мою Безымянную красавицу аккредитуют на Всемирную парижскую выставку.
- Поздравляю, милая!
Теперь бабушка поцеловала внучку.
- Я всегда верила, что ты обскочишь нас всех.
- И вообще, сегодня лучший день в моей жизни.
Глория широко раскинула тонкие руки, привыкшие к сложнейшим операциям под микроскопом.
- Самый лучший!
И об этом потрясающем факте тотчас же узнали:
Розы, которые располагались на территории усадьбы на правах главных обитателей почти повсюду.
Теннисный корт, давно соскучившийся по девичьим стонам на подачах.
Бассейн с подогревом, готовый принять в свои прозрачные воды хоть сто обнаженных девиц и столько же загорелых парней.
И даже флюгер на крыше, изображающий задорного галльского петушка.
Глаза гранд-маман, такие же голубые, как у внучки, только немного выцветшие и потерявшие былую остроту, выражали полное удовольствие:
- Значит, деточка, я не зря устроила фейерверк!
- Ба, а как ты догадалась?
- Поживи с мое…
- Постараюсь.
Счастливая внучка и не менее счастливая бабушка прошли в дом, обнявшись.
Как в детстве, Глория прижалась щекой к вышитому пончо, навсегда пропитанному ароматом розового масла.
- Ба, так, может, ты угадаешь и мою вторую новость?
- Это проще простого.
Гранд-маман подвела внучку поближе к лампе в старинном абажуре времен безысходного рабства и нарождающегося аболиционизма.
- У тебя влюбленность на лице написана.
Глория лишь смущенно кивнула, подтверждая догадку.
- Значит, правая роза все-таки нагадала тебе?
- Нет, Ба… - Глория уселась в любимое кресло покойного дедушки. - Тут все запутаннее и непонятнее.
- Ну-ну, рассказывай, деточка, рассказывай.
Глория качнулась, и старые половицы ответили вкрадчивым скрипом.
- Да, я влюбилась и, кажется, по самые уши.
- Пора, деточка, пора.
- Но вот розы утром распустились одновременно.
- Одновременно?
- Ну да. И левая, и правая.
Гранд-маман задумчиво отошла в тень.
Внучка осталась у лампы.
- Гло, не подумай, что я хочу тебя испугать…
- Ба, я не совсем понимаю, о чем это ты?
- Да про гадание все, про гадание…
- Значит, есть особый смысл в том, что обе розы утром распускаются одновременно?
- Насчет особого смысла я точно не знаю… - Бабушка сняла пончо и зачем-то расстегнула ворот своего глухого, почти монашеского платья - вечный траур по деду. - Но семейное предание гласит, что накануне Варфоломеевской ночи две розы у зеркала распустились одновременно.
- А я думаю, это, наоборот, был хороший знак - ведь Глория Дюбуа спаслась.
- Возможно, деточка, возможно.
Бабушка сняла с шеи золотой кулон в виде розы.
- Гло, но на всякий случай я тебе передаю нашу фамильную реликвию, наш главный оберег.
- Этот талисман спас Глорию Дюбуа в ту кошмарную ночь?
- Да, деточка.
- А можно задать не совсем корректный вопрос?
- Сколько угодно.
- Почему ты не передала в свое время талисман моей маме? - Внучка постаралась смягчить тон, и это почти удалось. - Ей, по-моему, нужнее такой оберег.
- Гло, ты не поверишь, но твоя непутевая мать-одиночка отказалась от него в твою пользу.
- Да… Маман не любит зависеть от кого-либо, тем более - от потусторонних сил.
- Так что прошу тебя: не снимай его нигде и никогда.
- Обещаю.
- Ужинать будешь?
- Нет, лучше мне поскорей добраться до кампуса.
- Я тебя провожу.