Глава 27
После этого надо было как-то жить дальше.
Но она не знала как.
Обломки мечтаний загромождали дорогу, и не осталось сил даже на один шаг. Небо рухнуло на землю, и некуда стало устремлять взор.
Все же она каким-то образом очутилась в троллейбусе - правда, неизвестно в каком. Кондукторша не обратила на нее ни малейшего внимания. Она сама подошла, протянула металлическую пятерку и рубль. Кондукторша не глядя сунула ей билет.
Никому в целом мире она не была нужна. Ни она, ни ее пьеса, ни наряд за сто пятьдесят долларов… Какие там театры, режиссеры, презентации! Троллейбус свернул в направлении школы, и то был, конечно, знак. Кухня, дети, церковь - вот истинный удел женщины!
Или, как в ее случае, - кухня, дети, школа.
Собственно говоря, ее сегодняшние уроки кончились. Но идти домой было почему-то невозможно.
- Подкорректировать планы, значит? - переспросила Светка. - Значит, это так они твою пьесу РАЗЫГРАЛИ? Твою синьору Мореску?
Вероника мелко потрясла головой. Каждое Светкино слово, особенно "пьеса" и "синьора", гулко отдавалось в мозгу и причиняло физическую боль.
Немного полегчало после слов:
- Ну и лохи, значит! Бюрократы совковые! Сами же себе могилу роют. В наше время пьесами разбрасываться! Притом молодых, перспективных авторов… Да к ним же никто как не ходил, так и ходить не будет! Вот и конец этому… короче, благородному искусству драматургии!
После этого в душе что-то отпустило, и Вероника частично обрела способность реагировать на окружающие события.
В учительской было людно - большая перемена перед второй сменой. Неужто этот день все еще длился? Веронике казалось, что с утра минула уже тысяча лет. Сменилась эпоха. Настал ледниковый период.
Между тем вокруг как ни в чем не бывало жужжали привычные голоса.
- А я не понимаю: чем хороший веник хуже пластмассовой щетки?
- Санэпидстанции виднее. Вот заменили же зубные щетки на новые, с синтетической щетиной - и ничего, привыкли. Так и половые…
- Так они ж этими палками дерутся! Лично у меня уже вторую поломали.
- Ну правильно, а ты чего хотела? Пока еще научатся силу рассчитывать! Одно дело - дерево. Другое - пластмасса.
- Внимание! Перл из сочинения! "Этим летом я отдох хорошо".
- Слушайте, приехал какой-то зооцирк. Никто еще детей не водил? Говорят, жуткий террариум!
- "Комната была просторная. В ней стояло три окна".
- Кстати, мне бы нужно четыре кашпо. Два в простенках, два вокруг доски. Цветы роскошные, а кашпо нет!
Что-то наивное и целительное было в этих голосах, в словах, выговариваемых по-учительски четко: "зубная щетка", "зооцирк", "кашпо". И каждый старательно вел свою партию, не забывая прислушиваться и к сидящим рядом, как в грузинском ансамбле.
- Веду их второй год - нормальные ребята! А вот не люблю. Верите? Душа не лежит.
- Потому что ты предыдущий выпуск слишком любила.
- Тех - да-а-а! Тем, бывало, рассказываю на уроке и чувствую - как будто золотые нити тянутся от них ко мне!
- Это один раз в жизни такой класс бывает. Совпадение биополей. Больше не будет, и не мечтай даже.
- Совпадение. Сов. Падение. Падение сов…
- Ну и несправедливо, между прочим! А эти дети, бедные, чем виноваты?
- Глупость вы говорите. Любить надо своих собственных, родных детей, а учеников - учить!
- Здрасьте! Сравнила… Своих собственных видишь в день от силы два часа, а учеников - две смены!
- "Лицо у нее было задуманное".
- Беспечный, ты что?
- А вот и ваш любимчик, Вероника Захаровна!.. Здороваться надо, когда в учительскую входишь.
- Здрасьте! Вероника Захаровна! Можно вас на минутку?
Меньше всего хотелось ей в эту минуту куда-то выходить. А еще меньше - к Беспечному. Но конечно, пришлось идти. И конечно, тут же вспомнилось ВСЕ ТО…
- Что ты хотел? - чугунным голосом спросила она, глядя в сторону.
- Я… это… Вероника Захаровна… Ну в общем, мама вас приглашает.
- Куда?!
- Ну, это, в гости… к нам.
Вероника отшатнулась в ужасе: издевается, что ли?! Но Беспечный смотрел как будто чистыми глазами. Прибавил почти что умоляюще:
- Она, это… рыбу "хе" специально сготовила! - И покраснел.
Вероника вздохнула, улыбнулась неуверенно.
- Спасибо, Леша, конечно… и маме передай… Но я тут, понимаешь, пока на курсах была - столько дел навалилось! Даже не запомню всего, в блокнот пишу, чтоб не забыть.
- У мамки тоже в голове ничего не держится, - доверительно сообщил Беспечный. - На базар идет - пишет, чего купить!
- Ну вот и я… в общем, не могу сейчас. Хорошая у тебя мама! - невпопад заключила Вероника и опять вздохнула. - Может, потом как-нибудь… Ну ладно, ты иди в класс, Леша! Спасибо…
Кажется, ледники в ее душе начали подтаивать с краев.
Правда, встречаться с домашними все еще не было сил. Она побрела домой пешком.
Над дорогой возвышались рекламные громады с цветами и улыбающимися лицами. Когда это они успели здесь появиться? Громады предлагали лучшие шторы, новый мир за новым окном и ландшафтный дизайн. Подмигивали со всех сторон разноцветные неоновые приманки: развлекательный центр "Фанданго", игровой клуб "Фортуна", данспол "jaga-jaga". Буквально не сходя с места можно было заказать элитную керамику по сто восемьдесят рублей квадратный метр, приобрести итальянскую мебель в салоне "Венеция" и оснастить свое жилище металлической дверью либо крышей из профнастила. Красавцы и красавицы с рекламных щитов белозубо улыбались, таинственно манили, лукаво подмигивали. И казалось, что настоящая жизнь: яркая, насыщенная этими необыкновенными вещами, - вот она, протяни только руку! - но нет, чего-то, как обычно, недоставало Веронике, чтобы окунуться, погрузиться в нее, насытиться до отвала… ну или хотя бы откусить малюсенький кусочек.
Но странное дело: она заметила, что у многих встречных в этот вечер были определенно грустные лица! Грустные или опустошенно-усталые, как и у нее самой. Или еще такие, как будто человек решает на ходу непосильную задачу. Словно задали ему что-то вроде "Пойди туда - не знаю куда! Принеси то - не знаю что!" - и все это строго к рассвету.
Через несколько кварталов обнаружилось, что память выкинула очередной фортель: перед ней был НЕ ТОТ перекресток! Выходит, ноги опять прошагали лишнее?
Опять она очутилась перед знакомым белокирпичным теремком. Однако этот новенький особнячок как-то изменился.
Вероника всмотрелась.
Так и есть: у дома появилась крыша!
Выходит, маленький акробат справился-таки со своей задачей? И ему не нужно больше балансировать на ребрах-балках!
Крыша была хороша: ровненькая, точеная, остроугольная. Просто картинка, а не крыша! Жаль только, в ранних зимних сумерках Вероника не могла точно разобрать цвет: кажется, синий? Или зеленый? Но на фоне белого кирпича этот оттенок был необыкновенно густым и сочным.
И весь дом как бы улыбнулся.
Вероника оглянулась по сторонам. Вдруг пришло в голову: что, если акробат-строитель стоит где-нибудь рядом и любуется своей работой?
Но нет: люди деловито шагали мимо, поглощенные своими вечерними заботами. Однако выражения лиц, заметила Вероника, почти у всех были теперь спокойные и даже веселые!
Она вздохнула, будто сбросив с плеч неподъемную ношу, и облегченно побрела домой.
Глава 28
Зима начиналась неохотно.
Мокрый снег, собравшись было с духом, принимался мельтешить за окнами третьего этажа, но на полпути утрачивал решимость, таял на лету и шлепался оземь тяжелыми мокрыми комками.
Тем не менее вся мужская половина школы от семи до семнадцати не теряла надежды вскоре намылить девчонок и устроить сражение снежками.
Девицы-выпускницы уже облачились в высоченные зимние ботфорты, к которым в обязательном порядке прилагалась мини-юбка и колготки в сеточку - этакая зимняя униформа.
- Танюш, а у тебя ноги не мерзнут в этих дырках? - полюбопытствовала Вероника, догоняя как-то раз Стрелкову на ступеньках школьного крыльца за две минуты до звонка.
- Да вы че, Вероника Захаровна? У меня ж там еще одни колготки. Видите? - объяснила та и слегка оттянула сеточку длинным, сияющим золотыми разводами ногтем. Взмахнула в сторону Вероники роковыми ресничищами и заметила поощрительно: - А между прочим, вам идет терракотовая помада!
- Да? Спасибо! - растерянно отозвалась Вероника.
Ученическая жизнь шла своим зимним чередом.
В вестибюле девчонки и мальчишки топали, стряхивая с сапог мокрые хлопья; младшие спешно переобувались в сухие туфли и кроссовки, чтобы предъявить дежурным у дверей в главный коридор сменную обувь; старшие переобуваться не желали и предпочитали до самого звонка толочься в вестибюле, надеясь перестоять дежурных и явиться-таки на урок хоть и с опозданием, зато в новых сапожках на серебристых шпильках или крутых зимних ботинках-танках на рифленой подошве.
Кое-кто норовил выдать за сменную обувь пару детских босоножек в матерчатой сумочке, сброшенных сострадательным малышом из окна второго этажа.
Самые отчаянные небрежно совали дежурным потертые и растрепанные, а то и свернутые в трубочку дневники, дабы получить их обратно на второй перемене с негодующей записью: "Явился без сменки!" - и неразборчивой росписью рядом.