Брайан заглянул в глазок и спросил, как ей показалось, с досадой:
- Это ты, Сисси? - он еще не отдышался после перетаскивания тяжести. - Уже почти половина одиннадцатого!
Она крепко обняла его, не обращая внимания на его недовольство.
- Я только что вернулась с аэробики, - объяснила Сисси, - и не могла ждать до утра. Нам надо поговорить. Мне очень жаль, что Арон столько всего наговорил вчера вечером. Он был ужасно груб.
Арон, ее четырнадцатилетний сын, - хороший парнишка, со светлой головой, мягкий и смешной. Но Брайана он не принимал, и это становилось серьезной проблемой. По правде говоря, Сисси и не ожидала, что так получится, когда четыре месяца назад согласилась выйти замуж за Брайана и приняла от него кольцо.
- Он назвал меня, кажется, "утиноголовым", - сухо сказал Брайан, - или "утиной рожей", что-то вроде того...
Сисси покраснела. Вчера вечером вся приветливость и мягкость Арона куда-то испарились.
- О Боже!.. Пожалуйста, Брай!.. Мне действительно очень жаль! Прошу, прости его. Просто не знаю, что еще сказать. Я очень тебя люблю... Обещаю, я с ним поговорю и хорошенько ему всыплю. Больше он не будет так себя вести.
Брайан стал оттаивать и через несколько секунд он уже сжимал Сисси в своих объятиях. Сисси впилась в его губы с голодной страстностью.
"О Боже... как я его хочу!"
Уже пять месяцев они встречались, но Сисси все не могла им насытиться. Крепкое мускулистое тело и аромат лосьона, смешанный с его запахом, вызывали у нее сильное желание.
- Я очень люблю тебя... - прошептала Сисси.
- Дорогая, я тоже люблю тебя, - кажется, он уже полностью забыл обиду.
- Навеки?
- Навсегда, Сай.
За спиной Брайана стали отбивать время старинные настольные часы. В другой комнате отозвались еще одни. Каждые - со своим ритмом и мелодией.
Через несколько минут они уже не будут ощущать течение времени, но этот бой часов всегда будет ассоциироваться со сладостными минутами их любви...
- Он в конце концов смирится с нашим браком, - пообещала Сисси, слегка отстраняясь от Брайана. - К сожалению, мальчик все еще тяжело переживает мой развод. Но это - вопрос времени, Брай.
- Надеюсь, что так, - кивнул Брайан.
- Так и будет, обязательно... Арон - хороший парень, очень чувствительный, он все поймет. Ты же знаешь, в таком возрасте мальчишки стараются скрывать свои настоящие переживания. Ты ведь помнишь, что происходит, когда тебе четырнадцать? Это самый сумасбродный возраст. Ты любишь и ненавидишь, переживаешь, побаиваешься взрослой жизни... Так ведь?!
Брайан не ответил, он продолжал целовать ее в шею.
На том разговор и закончился. Так происходило всегда, когда Сисси пыталась заговорить с ним о сыне. В одной книге Сисси вычитала, что существуют мужчины "закрытого" типа. К Брайану такое определение подходило полностью. И Сисси пыталась преодолеть в нем скрытность, вызвать его на откровенность. Брак, надеялась она, поможет им лучше узнать друг друга.
Они прошли через его кухню, недавно заново обставленную, сверкающую чистотой - даже стальная поверхность мойки была вытерта до блеска - ни капель воды, ни подтеков. Как сказала бы ее сестра Джозефина, мужчина, способный содержать кухню в такой чистоте, уже огромная удача!
- Кофе? - предложил Брайан.
Сисси взглянула на часы.
- Боже!.. Уже почти одиннадцать! Я не могу больше задерживаться. Я обещала Арону вернуться домой не позднее одиннадцати... Ты купил новый ковер? - спросила она после недолгого молчания. - Я видела, как ты вынимал его из машины. Звала тебя, но ты меня, наверное, не услышал...
- Ну... да... очень красивый курдистанский ковер... Сегодня купил в Нортвиле, у меня там был деловой обед с людьми от "Форда". Потом я зашел в антикварный магазин и не смог устоять против соблазна. Там еще продавались чудесные часы с боем работы Чонси Бордмена. Я их тоже купил. Идут превосходно, настоящее чудо!
Сисси успокоилась. Брайан собирал часы, серебро, чугунное литье, музыкальные шкатулки и тому подобное. В его коллекции были также дорогие восточные ковры.
- Родная, - Брайан наклонился и поцеловал Сисси в кончик носа, - я и тебя не забыл, купил тебе красивый гребень для волос. - Он вытащил из кармана брюк нарядно упакованный подарок и развернул бумагу.
Сисси вскрикнула от восторга и удовольствия. Основанием гребня служила замершая в прыжке пума, сделанная из оникса и серебра, с аметистами вместо глаз. Сразу видно: старинная вещица, словно вынутая из ларца с драгоценностями герцогини Виндзорской.
- О-о-о... Брайан! Какой чудесный подарок! Как в сказке...
- Возьми. Гребень настоящий!
Сисси рассмеялась.
В агентстве, где она работала, открыто завидовали этим необыкновенным подаркам Брайана. Антикварные драгоценности... Букеты цветов три-четыре раза в неделю. Все было так романтично и изысканно... Казалось, он хотел выразить своими подарками то, что не мог сказать словами.
- Мне эта пума напомнила тебя, - добавил Брайан. - Она такая же великолепная, как ты, Сисси.
"Бонн... бонн... Бонн... бонн... бум-бум... бумм..." - часы отбивали очередной час. Механическая симфония создавала атмосферу сказочного мира Диснея, что всегда пленяло воображение Сисси. Ей нравилось, как разные часы, большие и маленькие, начинали перекликаться, дополняя гармонию звуков, или, наоборот, заглушать друг друга, разговаривая на разные голоса. В доме Брайана никогда не наступала полная тишина: то "тик-так", то "бум-бум"...
Сисси ликовала. Они рады вновь увидеться, счастливы вместе, и между ними нет больше обиды.
- Мне, правда, нужно возвращаться домой. Я волнуюсь об Ароне. Даже не знаю, дома ли он. Ты же знаешь этих мальчишек!..
- Конечно.
- Брай!.. - Сисси снова прижалась к его груди. - Еще один прощальный поцелуй... - Она приподнялась на цыпочках и коснулась его губ.
"Как же я счастлива! В этом мире одиноких людей разве встретишь второго такого, как Брайан?!"
Таких единицы...
Встреча с Брайаном Уайтом была настоящим триумфом. Он появился в ее жизни, когда все казалось таким безысходным... Сисси пребывала в депрессии и уже не верила, что какой-нибудь мужчина сможет так покорить ее.
Восемнадцать месяцев назад Сисси обнаружила у себя затвердение в правой груди. Доктор сказал, что образовалась опухоль молочной железы. Она вычитала, что в таких случаях проводят облучение - так рекомендовали женские журналы. В худшем случае - операция.
После трех операций ей пришлось делать еще и пластическую, чтобы восстановить форму груди. Слава Богу, попался хороший врач, и грудь выглядела округлой, высокой и упругой. Хоть участвуй в конкурсе красоты вместе с чванливыми двадцатилетними красотками - никто бы ничего и не заметил...
Но все это абсолютно не волновало Тома. После пятнадцати лет совместной жизни он бросил ее, когда Сисси еще лежала в больнице.
- Меня угнетает обстановка лечебницы, я не могу на все это смотреть. - Его слова были ей слабым утешением. - Я знаю, что я - дерьмо, но ничем не могу тебе помочь. Меня отталкивают чужие болячки.
Он бросил ее... Сисси в одиночку боролась с раком и старалась не пасть духом.
Потом несколько месяцев она приводила в порядок свои чувства и жизнь. Она то впадала в ярость, то страдала от отчаяния. Чувство одиночества усугублялось страхом за будущее. Сисси было уже тридцать семь, когда она заболела. Такова была реальность, мужчины - и те в такой ситуации взвыли бы от ужаса. Разве она могла тогда даже помыслить о другом сексуальном партнере? Не отпугнет ли ее заболевание нового возлюбленного, как это случилось с Томом?..
Сестра же, наоборот, считала разговор о ее болезни отличной проверкой для возможного претендента на ее сердце.
- Если он спокойно выслушает рассказ о перенесенной тобой операции, - сказала она Сисси, - значит, это уже приличный человек... более чем приличный...
Но сама перспектива такой проверки пугала Сисси. Она чувствовала себя беспомощной, неспособной предпринять новую попытку.
- Не дури, Сисси, - убеждала ее лучшая подруга Энн Тревеньян пять месяцев назад. Энн, высокая живая брюнетка, была довольна своей независимостью и жила одна. - Ты превращаешься в жидкое пюре! Ты же очень-очень приятная женщина, сексуально привлекательная! Все утрясется, и ты снова встретишь мужчину, которого полюбишь.
"Новый мужчина?.. Снова свидания?.. И опять страх остаться одной?.." - Сисси почувствовала спазмы в животе.
- Ты говоришь об этом так, словно я упала с лошади и вновь пытаюсь залезть на нее! Я не смогу, Энн. Просто я еще к этому не готова. Подожду еще годик, потом можно будет вернуться к этому разговору...
- "Подожду годик"? Это только отговорка! - взвилась Энн. - Я, между прочим, и не советовала бы тебе прямо сейчас искать кого-нибудь... Я просто пригласила тебя в гости. Нужно побыть на людях, немного развеяться. За семнадцать лет, Сисси, у тебя не было никаких развлечений!
- Работа была моим развлечением. Работа с людьми, Энн! - Сисси работала в службе социальной реабилитации, помогая людям, потерявшим работу, найти новый заработок.
- Хорошо, хорошо... Но это вовсе не означает, что ты была счастлива. Целый день - говорильня с безработными, потом - домой, и ни одной счастливой ночи, Сисси! Никто не хотел с тобой переспать!
- Энн!..
- Кстати, новости как раз для тебя, детка! - просияла подруга. - Теперь никто не завалит тебя в койку, даже если очень сильно тебя захочет! Все боятся СПИДа, и вообще мужики перестали спорить между собой, что трахнутся с понравившейся им бабой...