С годами Энни стала задумываться, что же сказать, когда речь заходила о ее матери. Она просто-напросто врала, когда Дот начинала приставать к ней с расспросами. Энни понимала, что тетушка искренне беспокоится о них, однако ей было ужасно неприятно видеть, как мать ударили по лицу, да еще пригрозили.
- На днях мама приготовила торт к чаю.
- Мы играем в "Змеи и лестницы" почти каждый вечер.
Как бы там ни было, теперь Дот приходила к ним в гости реже. Как только у нее появился ребенок, которого назвали Бобби, она снова забеременела и спустя год родила Джо. Теперь у нее было шестеро детей - трое маленьких и трое больших - так весело говорила она.
- К тому времени как подходит время обедать, мне хочется лечь и задрать ноги кверху, - повторяла тетушка Дот.
Поэтому именно отцу пришлось повести Энни в магазин, чтобы купить белое платье и вуаль для первого причастия. Этот же наряд, но уже в следующем году, надела Мари.
Тетушка Дот настаивала на том, чтобы девочки приходили к ним по воскресеньям. Какое-то время они так и делали, до тех пор, пока Энни, терзаемая муками совести, не решила, что ей следует оставаться дома и помогать отцу. Все выходные он выполнял работу по дому. В восемь часов Энни отправлялась в магазин, чтобы купить продукты на неделю вперед, и даже сама составляла список.
- Бедная крошка, - печально говорила Дот, - она повзрослела раньше времени.
Энни научилась гладить. Стоя на коленях на табуретке и усердно утюжа белье, она пыталась понять, о чем думает ее мать. О Джонни? И понимает ли она, что у нее есть две дочери? Однажды Дот сказала, что маме нужно лечь в больницу, но Энни решила, что это очень глупо, ведь ее матери совершенно нечего было забинтовывать.
По воскресеньям маму удавалось убедить сходить на мессу. Энни испытывала гордость, когда они шли вдоль Орландо-стрит, прямо как обычная семья. Мама выглядела настоящей красавицей в меховом пальто. Энни не могла не заметить, как шевелятся занавески на окнах некоторых домов, когда они проходят мимо. Любопытные соседи наблюдали за "этой странноватой женщиной, живущей в доме номер тридцать восемь". Так однажды окрестили ее мать, а Энни случайно услышала это, пока ждала, оставаясь незамеченной, за углом магазина.
"Куда приятнее было бы иметь мать, которая не слыла бы "странноватой" - тоскливо подумала Энни, - и веселого отца, такого как дядюшка Берт". Однажды она нашла свадебную фотографию в ящике большого черного серванта. Энни довольно долго рассматривала ее, размышляя, кто эта красивая пара - улыбающаяся девушка в кружевном платье, крепко держащая за руку парня очень приятной наружности. Молодожены смотрели друг на друга с удивительно глубоким, почти таинственным выражением, словно их объединяла какая-то тайна. Вдруг Энни поняла, что это свадебное фото ее родителей.
Она показала снимок Мари, которая довольно долго смотрела на него, а потом ее лицо сморщилось, будто она собиралась расплакаться. Затем Мари резко развернулась и, не говоря ни слова, вышла из гостиной.
Энни положила фотографию обратно в ящик, твердо решив, что никогда больше не взглянет на нее.
ГЛАВА 3
Когда Энни исполнилось одиннадцать лет, она стала готовиться к экзамену. Весь класс должен был принять в нем участие, однако она принадлежала к числу тех немногих учеников, которые, как ожидалось, должны были успешно его пройти. Сдав экзамен на "отлично", она смогла бы посещать классическую школу вместо обычной.
Мари демонстрировала откровенное презрение.
- Монастырь в Сифилде! Да меня не затащишь в школу, где учатся одни девочки. Когда я буду сдавать экзамен, то, чтобы не попасть туда, намеренно дам неправильный ответ.
Экзамен был назначен на девять утра в воскресенье в самом начале июня. Отец Энни, который теперь редко волновался, очень беспокоился, что она опоздает.
- Я разбужу тебя, когда буду уходить, - сказал он усталым голосом.
- Не беспокойся, папа, - прощебетала Энни. - Этот день такой же, как и другие, не считая того, что это воскресенье. Я ведь никогда не опаздываю в школу, не так ли?
Когда наступило утро, она проснулась от его прикосновения.
- Уже семь часов, - прошептал отец. - Чай готов. Мама еще спит.
- Сейчас…
Свернувшись калачиком, Энни лежала под одеялом. Она слышала, как отец вывел велосипед через заднюю дверь и как заскрипели колеса, когда он отъехал от дома. Энни лежала, ослепленная солнечными лучами, проникающими сквозь длинную вертикальную полосу, разделяющую плотные коричневые занавески. Девочка не испытывала беспокойства. Ей нравилось сдавать экзамены, и она с нетерпением ожидала предстоящее испытание.
Однако спустя какое-то время Энни почувствовала, что с ней что-то не так. Кровать казалась липкой, а ночная рубашка почему-то прилипла к ногам. Энни еще немного полежала, пытаясь понять, что же это, а затем осторожно встала. Она ахнула от ужаса. Простыня была запачкана кровью! Перепугавшись до смерти, Энни взглянула на ночную рубашку.
Она сейчас умрет!
Внизу живота появилась тупая боль, словно в том месте были подвешены тяжелые гири. Энни затряслась от страха и издала жалобный звук. Мари, беспокойно повернувшись на другой бок, натянула на голову стеганое одеяло.
- Мари!
Энни начала трясти сестру, чтобы та проснулась. Ей нужно было срочно с кем-то поговорить.
- В чем дело? - Мари села на постели, убирая темные волосы с лица.
- Смотри! - Энни указала на кровать, а затем на свою рубашку.
- О, Господи Иисусе! - испуганно воскликнула Мари. - Должно быть, это то самое…
Несмотря на то что Мари была младше, в житейских делах она разбиралась лучше, чем ее сестра. Несколько месяцев назад она подробно описала, как появляются на свет дети.
- Ты о чем? - жалобно вскрикнула Энни.
- Я не помню точно, как именно это называется, знаю только, что это случается с каждой женщиной, вот и все.
- Почему же ты не рассказала мне об этом раньше?!
Мари пожала плечами.
- Я думала, что ты уже знаешь.
Энни немного успокоилась, хотя по-прежнему испытывала страх. Итак, она не умрет, но неужели так и будет истекать кровью всю оставшуюся жизнь? Эта мысль определенно ее угнетала.
- И что же мне теперь делать? - Ей даже в голову не пришло спросить об этом у матери.
- Расскажи обо всем Дот, - посоветовала Мари.
Экзаменационные вопросы, казалось, не имели никакого смысла. Энни перечитывала их снова и снова, однако все, о чем она могла сейчас думать, это кусок старой пеленки между ее ног. Девочка совершенно забыла, как решать десятичные дроби, и никак не могла вспомнить, что такое прилагательное.
Два с половиной часа, казалось, тянулись бесконечно. Когда время закончилось, Энни оставила листок бумаги на столе, зная, что с треском провалила экзамен.
Томми отворил дверь, услышав стук Энни. Он был самым старшим из сыновей Дот - ему было семнадцать лет, и он был таким же высоким, как Берт, но худым как грабли - в мать. Из-под его выходного костюма выглядывала голубая рубашка, рыжие волосы были пострижены "а ля Тони Кертис". Если бы он не приходился Энни двоюродным братом и если бы у нее не было так тяжело на душе, она сочла бы его невероятно привлекательным молодым человеком.
- А я как раз собираюсь в кино, - рассеянно произнес Томми, когда его кузина вошла в дом.
Сверху доносилась звучавшая по радио музыка. Альма Коган исполняла песню "Сколько стоит этот песик в витрине?", а на кухне во весь голос распевала Дот. Берта нигде не было, но Энни уже заметила маленьких мальчишек, играющих на улице.
- Привет, милая, - улыбнулась Дот, но тут же стала серьезной, заметив трагическое выражение ее лица. - Что случилось?
- Я провалила экзамен!
Дот скривилась, но ненадолго.
- Ну, это еще не конец света, милая, да и вообще я не в восторге от этих классических школ. Большинство ребят платят, чтобы попасть туда, и там учатся одни снобы. Тебе будет куда лучше в обычной школе.
- Но это еще не все, - сказала Энни, готовая вот-вот расплакаться. - Дело в том, что…
Тут по лестнице с грохотом спустился Майк, толкнув Энни в бок, и принялся чистить зубы в ванной комнате. Алан стал исполнять песню с того момента, где остановилась Дот, при этом пытаясь скопировать отрывистые интонации Альмы Коган. При других обстоятельствах это наверняка вызвало бы у Энни улыбку.
- Что, милая? - настойчиво спросила Дот, но, увидев, что Энни указала взглядом на своего кузена, сказала: - Ну же, пойдем в гостиную.
Комнате уже давным-давно вернули прежний великолепный вид. Мебельный гарнитур стоял вдоль стены, а полированный раскладной стол - посередине, занимая слишком много места. В углу располагалось новое приобретение - телевизор с наброшенной на него парчовой тканью и статуя Девы Марии. Несколько дней назад по меньшей мере двадцать человек набились в эту комнату, чтобы посмотреть коронацию королевы Елизаветы и послушать комментарии Ричарда Димблби.
Когда Дот села в серое ворсистое кресло, Энни наконец-то позволила себе расплакаться, ведь ей так хотелось сделать это в течение дня.
- Когда я проснулась сегодня утром, кровать и моя рубашка были испачканы кровью…
- О, мое бедное дитя! - Дот встала на колени и погладила лицо Энни шершавой рукой. - И ты никак этого не ожидала?
Энни с печальным видом покачала головой.