– Адрес? – Ксавье повернулся к ней, и в его глазах было предостережение больше не перечить ему.
– Ах да, конечно. – Эсси даже подпрыгнула при звуке его голоса. Она надеялась, что это проявление нервозности ускользнуло от его внимания. Она дала Ксавье краткие указания, заметив: – Дорога займет несколько минут, правда, на последней миле она очень сильно петляет.
– Справимся.
И вот он сидит, упакованный в дорогую одежду, с "Ролексом" на руке, в роскошном "мерседесе", и совершенно серьезно предлагает ей поверить, что на самом деле заинтересован в какой-то малозначительной ветеринарной практике. Что он потратит тысячи долларов, чтобы покорить Эсси. Что будет вникать в ежедневную работу.
Господи, да любит ли он вообще животных?
– Ты любишь животных? – вылетело у нее прежде, чем она успела подумать.
Она ожидала хоть какой-то реакции на свои слова – удивления, быстрого взгляда в свою сторону, – но Ксавье просто задумался в своей обычной сдержанной, непроницаемой манере, а потом негромко ответил:
– Да, хотя мне не часто приходится с ними сталкиваться. Да и дома не позволяли держать животных.
– Почему? – Эсси была удивлена.
– Нам не хватало еды для собственных желудков, не говоря уже о собаках и кошках и прочих, – последовал краткий ответ.
Вот чего Эсси от него ожидала меньше всего, так это подобного признания!
– Прости, – наконец выдавила она. – Я не думала, что у тебя было такое детство.
– Ерунда. – Ксавье съехал к обочине, заглушил двигатель, а потом повернулся к Эсси. Лицо его было лишено выражения и голос спокоен, когда он сказал: – Прежде чем мы поедем дальше, я должен кое-что тебе объяснить, Эсси. По-твоему, я родился в зажиточном семействе, получил привилегированное воспитание…
– Нет, нет, Джэнис сказала, что ты всего добился сам, – быстро перебила его Эсси.
– Каким бы ни был твой дом, все равно это дворец по сравнению с лачугой, в которой вырос я, – негромко продолжал Ксавье, словно его и не прервали. Он отвел глаза и выглянул в окно, но Эсси видела, как труден для Ксавье этот разговор. – Моя мать не была с нами жестока – по крайней мере не била нас, – но вела беспутную жизнь, в общем, она даже не знала, кто мой отец. Несколько лет прошли в пьянстве и буйных вечеринках. Меня воспитала единоутробная сестра Натали, на несколько лет старше меня. Ей приходилось очень тяжело, а потом она умерла при родах, ей было всего пятнадцать. Когда мне исполнилось восемнадцать, я пошел работать, и уже я кормил нас всех.
– Никогда не думала, что у тебя было такое трудное детство. – Эсси чуть не плакала от жалости.
Он передернул плечами, явно сожалея, что так разговорился.
– Неважно, все это уже в прошлом, – сухо ответил он. – Но я хотел, чтобы ты знала: я родился не в золотой колыбели и ценю упорный труд. Ты готова работать, чтобы получить то, что тебе нужно, и тот, другой парень… Последний раз, когда я был здесь, я с ним долго разговаривал, и он мне понравился.
А Джейми не сказал ей об этом, раздраженно отметила Эсси, ощутив укол досады, а потом подумала: он же знает, как она относится к Ксавье? "Слово – серебро, молчание – золото" – был всегдашний девиз Джейми. Зачем лишние проблемы…
– Итак… – начал Ксавье. – Ты пустишь меня к себе в дом? Эсси? Да что с тобой такое? – допытывался Ксавье и, прежде чем Эсси успела ответить, уточнил: – Ты хоть раз можешь уступить? – Он глубоко вздохнул и вкрадчиво заметил: – Разве женщинам не положено быть мягче?
– Мягче в смысле доверчивее? – саркастически уточнила Эсси.
– Кто был этот урод, Эсси, – мягко спросил он, – который разбил тебе сердце и превратил в ершистую, недоверчивую особу, не сознающую свою красоту и силу?
– Теперь уже неважно, – напряженно сказала она. – Да и кто ты такой, чтобы спрашивать? Я слышала, что ты тоже разбил пару-другую сердец, и, видимо, мое на очереди, так?
– Довольно. – Глаза Ксавье были белыми от ярости.
На мгновение Эсси испугалась и с трудом выговорила:
– Только посмей ударить меня. Только посмей.
– Ударить тебя? – На него смотрело маленькое, перепуганное существо, которое тем не менее было готово сражаться. Ксавье был ошеломлен и потрясен. – Ради бога, Эсси, у меня и в мыслях подобного не было. Меня тошнит от мужчин, способных поднять руку на женщину, даже если она напрашивается, – мягко сказал он. – Поверь мне, я бы никогда не смог тебя обидеть.
Эсси была напряжена, как струна, ее огромные глаза смотрели ему прямо в лицо.
– Значит, это он так с тобой поступал, Эсси? Бил тебя? Милая девочка, не все мужчины такие, как этот подонок.
Эсси разрыдалась, нежность этого большого сурового человека прорвала плотину, воздвигнутую ею между ними. Потом Ксавье притянул ее к себе, крепко обнял и принялся нашептывать ласковые слова куда-то ей в макушку.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Но, успокаивая прильнувшую к нему Эсси, Ксавье думал, что у него самого полно проблем. Меньше всего на свете он хотел привязаться к женщине, и особенно к этой женщине. Она уже и так проникла ему в душу, и Ксавье жалел, что не внял инстинкту, увидев Эсси в первый раз, – бежать от нее как можно скорее!
Да и нравился ли он ей? Девушка ему явно не доверяла, а упрашивать или добиваться ее милостей – это не в его характере!
Если честно, ему хотелось заняться чем-то не столь благородным. Ему следовало отстраниться от Эсси, но тело подчинялось собственным законам.
Он был тверд как скала, и, если только Эсси не была невинна как новорожденный младенец, она скоро должна это понять. Всему виной были ее тепло, женский аромат, смесь легких цветочных духов и запах тела, принадлежащий только ей. Он не помнил, когда так сильно хотел женщину…
Но Эсси не была невинна как новорожденный младенец. Разумеется, она не позволяла Эндрю переступить последнюю черту, так как не испытывала настоящего интереса к близости с ним, что приписывала собственной фригидности. Она терпеть не могла его влажные поцелуи; в его ласках отсутствовала утонченность. И все же Эсси решила, что Эндрю прав: она действительно фригидна. Но теперь, прильнув к твердому телу Ксавье, Эсси ощутила жар, опаливший ее. Нет, она совсем не фригидна, она узнала это, когда Ксавье коснулся ее в первый раз. И она знает, что он тоже хочет ее, его тело сейчас красноречиво говорило об этом. Она отодвинулась подальше от него, и Ксавье не пытался удержать ее. Но они оба помнили ощущение слившихся вместе тел.
Эсси взяла себя в руки, а Ксавье протянул ей большой белый носовой платок, которым она вытерла вспотевший лоб.
Ксавье завел двигатель, машина двинулась вперед.
– Здесь сверни налево. – Эсси едва соображала, где они.
Оставалось проехать совсем немного, и вскоре дом Эсси засиял в свете заходящего солнца белыми стенами.
– Ну вот и приехали, – показала Эсси на маленький коттедж и парковку у въезда в сад. – Так вот он какой, твой дом!
Эсси ничего не могла прочитать по лицу или тону Ксавье и, ожидая его у старенькой калитки, внимательно следила за ним. Ксавье огляделся, а потом медленно подошел к Эсси.
Теплый летний ветерок шевелил верхушки деревьев, окружавших коттедж, и в вечернем воздухе раздавался отдаленный звон колоколов – звонари практиковались в своем искусстве. Ксавье повернулся к Эсси, но она снова ничего не могла разобрать по его лицу.
– Просто прекрасно, – мягко сказал он. – Я примерно так и представлял его.
– Правда? – Эсси открыла калитку и быстро направилась по петляющей тропинке к входной двери. Сердце ее колотилось: у нее точно не в порядке с головой. Как же еще можно было объяснить, что она рада видеть здесь Ксавье?
– Давно ты здесь живешь?
Он стоял рядом, и Эсси, дрожа от его близости, не могла справиться с замком.
– Около двух лет, – с трудом выговорила Эсси. – Все внутри пришлось переделывать, и какое-то время я ночевала в спальном мешке и готовила на туристической плитке. У меня и сейчас-то почти нет мебели, но это дело наживное, главное – дом и где он находится.
Ксавье прошел вслед за Эсси внутрь, оглядел выбеленные стены и балки под потолком, потом повернул голову и, поймав взгляд Эсси, сказал немного грубовато:
– Только настоящие леди обитают в таких замках.
– Ну, это слишком. Я просто хотела жить подальше от суеты, а дом был маленький и в ужасном состоянии, не многие проявляли к нему интерес… А я вот купила…
Ксавье наклонился и завладел губами Эсси. Она не хотела отвечать, но поцелуй длился целую вечность, в теле у нее начало разгораться пламя. Голова кружилась, вытесняя прочие мысли. Его губы были требовательными и жадными и неописуемо чувственными.
Если он решит заняться с ней любовью, она не станет его останавливать, мелькнул у Эсси обрывок мысли. Его признание, рассказ о детстве и юности смягчили ее недоверие, и сексуальные мечты, которые были неведомы девушке до встречи с Ксавье, сейчас разгорелись в ней с болезненной силой.
Но Ксавье не стал заниматься с ней любовью. Он оторвался от Эсси и сказал:
– Я принесу вещи из машины и приступлю к делу, пока ты расслабляешься в ванной. Если надо будет потереть спинку, позови.
Эсси глубоко и прерывисто вздохнула и стремительно рванула наверх по узкой лестнице.