Многое сделали для развития русской астрономии, геодезии и картографии Брюс и Киприянов.
Брюс подготовил к изданию большое число книг и учебников для Московской навигацкой школы и Петербургской Морской академии. Киприянов издал много картографических произведений, не уступавших лучшим заграничным образцам того времени. Ими пользовались как учебными пособиями.
Знаменитый Брюсов календарь, выдержавший множество изданий, начал печататься с 1709 года. Автором его был Киприянов, а редактором - Брюс. Этот календарь под названием Брюсова полюбился читателям. Там было много полезных сведений и практических советов; о сроках сельскохозяйственных работ, предсказания погоды, урожая или не до урожая, о болезнях, их лечении и тому подобная всячина'. Календарь указывал путь солнца по зодиям (созвездиям зодиака), величество (долготу) дня и ночи в Москве. Были лам и святцы, и астрологические "предназнаменования времени на всякий год по планетам", приметы на каждый день, "по течению Луны и зодиям" с таблицами, когда "кровь испущать", "брак иметь", "баталии творить", "дома созиждать", "браду брить", даже когда "мыслити начать".
С наступлением первого весеннего месяца мало что изменилось в природе Таймыра, только выше ходило солнце и морозы стали средние, как отмечали в журнале. Март - апрель на севере - очень благоприятное время для санных поездок, и поэтому Харитон Лаптев решил направить новую партию для описи побережья.
Узнав еще до прибытия Медведева о его неудачах, начальник отряда приказал геодезисту Никифору Чекину готовиться к поездке, имевшей ту же цель. Начались приготовления собак к путешествию на западное побережье Таймыра.
Чекин, имея поручение описать берег от устья Таймыра до Пясины, на двух нартах собак выехал с зимовья 23 марта 1740 года. С ним поехали солдат Антон Фофанов и якут-проводник, ранее живший в устье Таймыры. На семи нартах собак, 'принадлежащих местным жителям, везли провиант для людей и корм для собак. Сопровождали этот обоз трое якутских "князьцов" - Пучы, Нерку, Норум и тунгус Водей Лисицын. Кроме того, на восемнадцати оленях двое тунгусов везли дрова, так как большая часть пути шла по замерзшим рекам и тундре, где нет плавника. Сопровождающим приказано было ехать до устья Таймыры.
Путники рассчитывали употребить в пищу оленей, имевшихся при них, если не хватит провианта. Но на пути оказалось очень мало мха, пригодного для оленей. Семь оленей пало от голода, и вскоре тунгусы вернулись назад.
Доехав до озера Таймыр, а затем по реке Таймыре до ее устья, Чекин направился на запад по берегу моря. Прошел около ста верст и на возвышенном мысу, "где уже земля пошла к югу", поставил знак. - пирамиду из камней. Отсюда он вынужден был вернуться. Взятое на два месяца продовольствие было на исходе, и корм для собак кончался. На обратном пути большая часть собак погибла от голода, остальные были не в силах тащить нарты.
В тундре бросили одни нарты, другие с трудом тащили оставшиеся собаки. Чекин и его спутники шли рядом с упряжкой и помогали им тянуть нарты.
17 мая все трое: Чекин, Фофанов и якут - пришли на Хатангскую базу, к отряду.
Чекин обследовал и описал только небольшой участок северо-западного берега Таймырского полуострова - от устья Таймыры до мыса Стерлегова. Географическое положение реки Таймыры, на которой он побывал, все еще оставалось неизвестным, так как Чекин не произвел съемку реки, а северный участок полуострова еще никем не обследовался, и поэтому реку Таймыру по-прежнему ошибочно располагали гораздо восточнее ее истинного положения.
Всем якутам и тунгусам, сопровождавшим Чекина в его походе, Харитон Лаптев приказал выдать подарочные вещи и писарю Матвею Прудникову записать в расход: сукна красного - 2 аршина, крашенины красной - 2 аршина, крашенины зеленой - 2 аршина, бисеру разного - 2 фунта, корольков - 100 штук, котлов медных -2; ганз железных - 4, кремней-6, шляп-1, китайского шару - 9 фунтов. : Проанализировав результаты сухопутных описей, Харитон Лаптев сделал вывод, что первым условием успеха является продовольственное обеспечение. Следовало срочно заняться созданием в центральной и западной части Таймыра, то есть в местах, значительно отдаленных от главной Хатангской базы, запасов провианта и корма для собак - главного транспорта в зимнее время. Неоднократные обращения к сибирским властям с требованием устроить в тех местах склады с-провиантом оставались безрезультатными. Приходилось надеяться только на силы отряда и помощь промышленников и местных жителей. С этой целью в конце мая 1740 года Харитон Лаптев послал якута Никифора Фомина и посадского Крндратйя Кылтасова на устье реки Таймыры, а трех тавгийцёв; на озеро Таймыр, Им поручалось заготовлять "рыбу також и другой корм", для "предбудущих" в 1740 и 1741 годах сухопутных походов. Шли последние дни весны.
26 мая в журнале сделали запись: сияние солнца, мороз, великая метель. А уже 1 июня отметили: солнце, теплота великая и снег тает на. полях.
Вот такие удивительные явления наблюдали наши путешественники на Таймыре - крае суровом, овеянном легендами и ледяными ветрами, где предстояло им еще многое познать и открыть.
Сухопутные путешествия
С мая весь отряд занялся подготовкой к предстоящему морскому походу. Плотники, конопатчики и матросы ремонтировали судно и ялботы. Три морских кампании среди льдов заметно потрепали "Якутск". Пришлось заменять часть верхней обшивки и для прочности сделать Сдвух сторон "наделку сверх досок по длине полторы сажени, чтоб не так льдом терло", затем конопатили рассохшиеся пазы и смолили все борта, для чего дубель-шлюпку "повалилина левый бок, а потом на правый бок". Купоры делали новые бочки, необходимые для рыбы и пресной воды. Несколько человек в верховьях Хатанги, где уже не было льда, ловили неводом рыбу впрок. Шли последние дни мая, но Хатанга оставалась подо льдом, а река Блудная уже несла свои воды, разливаясь по, льду Хатанги.
Было много "прибылой" воды, так что дубель-шлюпка, стоявшая на берегу Хатанги у кромки льда, "поднялась и стала на ходу".
6 июня 1740 года вахтенный унтер-офицер, отмечая состояние погоды, занес в журнал: воздух теплый, с гор потекли великие ручьи. Река Блудная наполнилась вся, а у берегов Хатанги воды очень много, но лед не взломало.
Пользуясь возможностью прохода по Хатанге, Харйтон Лаптев послал на двух ялботах матросов Сутормина, Шеломова и канонира Еремеева за провиантом, завезенным туда весной по указу тобольских властей. В течение недели они доставили к "Якутску" сухарей - 50 мешков, крупы ячневой - 4 мешка, солоду - 5 мешков, масла коровьего - 8 пудов. Они же привезли большой якорь, весом пять с половиной пудов, присланный Дмитрием Лаптевым и сгруженный там в апреле.
Как только прибыли с верховьев Хатанги рыболовы и привезли юколы 1650 штук, соленой рыбы 2 бочки и рыбьего жиру 23 фунта, началась погрузка судна.
12 июля Харйтон Лаптев переселился на судно, и на следующий день "Якутск" снялся с якоря и на парусах "грот и фок" пошел в поход.
Медленно спускались по реке и вскоре стали на якорь. Возили с берега дрова и пресную воду. Оставив в этом месте на корге большой ялбот "за неудобностью в походе от льдов", 14 июля в 6 часов пополудни пошли к устью реки. Здесь встретили "стоячие гладкие льды", лавируя между ними, смогли продвинуться только на две мили. Чекин поехал на берег, чтобы с высокого места осмотреть Хатангский залив. Возвратись, он доложил, что в заливе стоит сплошной лед и удобного места для стоянки дубель-шлюпки он не видел. Взяли обратный курс к корге, чтобы там "дожидаться, как губа очистится ото льда".
Шли при сильном ветре, и "Якутск" из-за малой осадки имелбольшой крен. За коргой в реке Хатанге остановились и, бро-сив якорь, возили с берега балласт. Пришлось занести в трюмпятьдесят мешков, заполненных мелким камнем, "для того, что дубель-шлюпка в грузу мелка".
Две недели находились на одном месте, поставив на корге, маяк из камня, 30 июля опять пошли к заливу, продвигаясь между "частыми стоячими и носячими льдами".
9 августа достигли устья залива, и канонир Еремеев на ялботе пошел к берегу, чтобы с его высоты осмотреть ледовую обстановку. Доклад Еремеева вызывал тревогу: близко стоят "великие" льды, а дальше не видно, все закрыто густым туманом. Спустя двое суток льды несколько разредились и Харитон Лаптев осторожно повел "Якутск" на север.
Видимо, в то время, когда выходили из залива в море, а это было 12 августа, Харитон Лаптев заметил, что ранее показанный им на карте мыс, простирающийся далеко к северу и находившийся в это время справа по курсу судна, прорезается проливом; получалось, что северо-западней от бухты Нордвик лежит остров. Действительно, в тот день "Якутск" миновал остров (названный в 1915 году именем Бегичева). Это наблюдение побудило Лаптева написать на своей карте в указанном месте - "надлежит изведать".
Рано утром 13 августа "Якутск" на широте 75°26′ встретил невзломанные льды. Начали искать разводья, идя на северо-восток.
В 6 часов вечера переменился ветер, и судно "окружило со всех сторон льдом, что ни где талого места нет, чего ради запустили балки кругом судна".