Кроме боевых постов, в партизанском движении военные занимали и важные должности в партийных органах на оккупированной территории. Командир 208-го партизанского отряда В. И. Ничипорович стал в 1942 г. руководителем оперативного военного центра Могилевской области, в августе был отозван в Москву. Правда, потом его судьба сложилась трагично, но об этом я уже писал. Командир 212-го стрелкового полка 49-й дивизии майор Н. И. Коваленко первоначально был начальником штаба партизанской бригады, которой командовал младший лейтенант Р. А. Дьяков, бывший зам. командира батареи 229-го полка 8-й дивизии. Явное и в то же время кажущееся несоответствие спустя некоторое время устранилось: майор был назначен военным руководителем Борисовского подпольного межрайонного комитета компартии Белоруссии. Дело в том, что в отрядах, даже состоящих в основном из военных, первоначально практиковался принцип выборности руководства. А тут уже речь шла не о прошлых, а о нынешних заслугах и о личных симпатиях и антипатиях. Поэтому, например, когда бобруйские подпольщики ушли в леса и начали формировать отряд, то командиром выбрали политрука-минометчика, начальником штаба и комиссаром - капитанов, командиров гаубичных дивизионов. Сам же командир гаубичного полка, имевший звание майора, получил под команду взвод и лишь через некоторое время стал начальником штаба отряда.
В белорусских лесах действовала также партизанская дивизия имени Чапаева. Она была известна тем, что ее руководство (командир - В. С. Пыжиков, комиссар - Б. Г. Бывалый, начальник штаба - Я. В. Чумаков) долгое время отказывалось подчиняться Белорусскому штабу партизанского движения. Я занес их фамилии в свою картотеку и на время забыл "за ненадобностью". Но, добравшись в работе над рукописью до боев за Минск, решил проверить кое-какие факты. И вдруг выяснил, что командир 73 разведбата 64-й дивизии майор Чумаков, так удачно захвативший 25 июня 1941 г. в ходе рейда важнейшие документы в штабе немецкого корпуса, и начштаба "неуступчивой" партизанской дивизии - одно и то же лицо. Яков Власович Чумаков.
А сколько разбросано по исторической литературе фамилий бывших командиров и политработников, ставших партизанами, но не указаны их военные должности! Старший батальонный комиссар С. Н. Корзюков, старший политрук А. Макогонов, майор А. Ф. Бардадын, майор В. Т. Воронянский, политрук А. Ф. Данукалов, политрук Д. Т. Гуляев, батальонный комиссар С. Е. Егоров, интенданты 3 ранга С. Г. Жунин и Т. Л. Зубов, батальонный комиссар Н. И. Китаев, Д. Т. Короленко, полковой комиссар И. М. Куликовский, политрук А. В. Львов, воентехник Н. Н. Розов, майор И. З. Рябышев, майор Г. М. Семенов, батальонный комиссар Т. Г. Ширяков - список можно продолжать и продолжать.
Примечание. По данным из книги "РККА 22.06.41", командир Краснопольского партизанского отряда Чечерских лесов С. Н. Корзюков оказался зам. командира по политчасти 2-й стрелковой дивизии 1-го корпуса 10-й армии. Р. Н. Мачульский в своей книге "Вечный огонь" (Минск, 1969 г.) упомянул, что В. Т. Воронянский был командиром армейского батальона связи, но, как всегда, как принято в "партизанской" литературе, не назвал его номер. Конспирация. Вороновский-Воронянский в 2007 г. "пробился" по ОБД и оказался командиром 570-го батальона связи 13-й армии.
Участие в партизанском движении приняли и офицерские жены, не успевшие эвакуироваться из прифронтовой полосы и потому оставшиеся в немецком тылу. 30 мая 1941 г. полковой комиссар В. М. Оленин сдал свои дела во 2-й СД и убыл к новому месту службы - заместителем командира 4-го воздушно-десантного корпуса. Супруга комиссара Мария Федоровна с сыном Игорем остались в крепости Осовец, там их и застало начало войны. Комендант организовал эвакуацию в Белосток, но быстрое продвижение противника не позволило эвакуироваться в тыл. Жена комиссара пешком направилась в сторону Ленинграда, но дошла только до Опочки Псковской области. Там ей удалось устроиться на работу в квартирный отдел городской управы, а позже она стала партизанской разведчицей. Псевдоним у нее был соответствующий фамилии - "Олень". В. М. Оленин дослужился до генерала, ЧВС армии, после окончания войны семья воссоединилась.
Глава 15
О некоторых неприятных моментах
Как говорится, на каждую бочку меда найдется своя ложка дегтя. Далеко не все попавшие в плен красноармейцы и командиры предпочли мучения и голодную смерть более легкой участи. Как минимум два высших командира из войск ЗапОВО замарали себя сотрудничеством с немцами. Бывший комдив 13-й дивизии 5-го стрелкового корпуса генерал-майор А. З. Наумов, попав в плен, повел себя нелояльно советскому режиму. Занявшись в лагерях военнопленных доносительством на своих товарищей, достиг весьма многого. С его подачи, в частности, был передан гестапо Герой Советского Союза, генерал-майор И. М. Шепетов (он командовал 14-й гвардейской дивизией и попал в плен в мае 1942 г. в харьковском "котле"). В лагере на территории крепости Осовец, как вспоминают бывшие пленные, Д. М. Карбышев сильно оберегал офицеров от общения с неким генерал-майором, которого сам он называл сволочью и не разговаривал с ним. Вероятно, это и был Наумов. Естественно, за такие вещи, как "стукачество" в плену, по головке не гладят. После Победы экс-комдив был сразу арестован. Судили, дали "вышку". Последними словами А. З. Наумов абыли: "Готов понести любое наказание. Виноват".
Управление 21-го стрелкового корпуса вышло из окружения в относительном порядке. Начальник штаба генерал-майор Д. Е. Закутный заменил на посту командира погибшего при прорыве генерала В. Б. Борисова, командование 21-й армии передало ему 117-ю и 155-ю стрелковые дивизии. Но в конце июля корпус вновь попал в окружение, и Закутный без сопротивления сдался в плен. Этот генерал пошел еще дальше, чем Наумов. Заняв четко выраженную антисоветскую позицию, он проявил высокую активность в различных пропагандистских организациях, а затем вошел в руководство КОНР (Комитета освобождения народов России) и власовской РОА. После разгрома Германии он был выдан советской стороне союзниками и 1 августа 1946 г. осужден к смерти вместе с А. А. Власовым и другими высшими командирами РОА. На процессе держался вполне достойно, на коленях не ползал. Вину свою полностью признал, но в последнем слове попросил дать "возможность умереть честным человеком, а не врагом своего государства".
Генерал Закутный происходил из казаков. Казачество в ту войну воевало по обе стороны фронта, ибо с Врангелем из России ушли тысячи казаков с семьями, и многие из них потом примкнули к Гитлеру. 22 августа 1941 г. немцам сдался батальон 436-го стрелкового полка 155-й дивизии во главе с командиром полка майором И. Н. Кононовым. Казак Кононов был членом партии с 1927 г., участником финской кампании, кавалером ордена Красного Знамени, окончил Академию имени Фрунзе. Фронтовое командование немцев разрешило ему сформировать казачий эскадрон из перебежчиков и добровольцев-пленных для использования в диверсионных и разведывательных целях. Получив разрешение, Кононов на восьмой день своего перехода к немцам посетил лагерь военнопленных в Могилеве. Там на его призыв положительно откликнулись более 4000 пленных. Однако в часть было зачислено только 500 из них (80 % казаков), а остальным было сказано ждать. Потом Кононов посетил лагеря в Бобруйске, Орше, Смоленске, Пропойске и Гомеле, везде с таким же успехом. К 19 сентября 1941 г. казачий полк насчитывал 77 офицеров и 1799 бойцов (60 % казаков). Полк именовался 120-м казачьим. Правда, в январе 1943 г. полк был переименован в 600-й казачий батальон донских казаков, хотя состоял из двух тысяч и ожидал прибытия еще тысячи в следующем месяце. Из этого пополнения создали 17-й казачий танковый батальон, который в составе 3-й армии воевал на фронте. Части Кононова хорошо проявили себя в боях. В ходе одного из рейдов по тылам Красной Армии 120 его бойцов в районе Великих Лук захватили военный трибунал в полном составе (5 судей и 21 охранник) и освободили 41 приговоренного к расстрелу. После войны генерал-майор КОНР И. Н. Кононов укрылся в Австралии, руководство которой не выдавало беглецов Советскому Союзу. 15 сентября 1967 г. он погиб в автокатастрофе в г. Аделаида. Было это делом рук советских спецслужб или нет, уже не столь важно.