- Да в том-то и дело, что безродный! Сирота он. Повар Вестар, упокойте боги его душу, когда-то на улице подобрал мальчонку, прямо в сточной канаве. Добрый был человек, ничего не скажешь.
- И что дальше?
- Выходил, подкормил немножко да и взял на кухню - помогать. Детей-то у него не было, думал дело свое передать подкидышу… А он чуть подрос - и сразу в солдаты! Только сначала ему ходу не было - безродный ведь. Да и лицо к тому же…
- А что с лицом-то?
- С лицом? Сам увидишь. - Стражник почему-то поспешил оборвать разговор, как будто спохватился, что сболтнул лишнего. - Пришли, колдун, вот твои покои!
Стражник распахнул перед ним дверь, и Автар ступил через порог. Комната, убранная алыми шелками, выглядела странно, будто обиталище шлюхи, но, по крайней мере, света здесь достаточно. И на том спасибо.
- Располагайся, колдун. Тебе что-то еще нужно?
- Да. Пусть принесут мой походный мешок… и меч тоже.
- Это… - стражник почесал в затылке, - пожитки мы вашей милости, конечно, доставим, у нас все в целости. А насчет меча - не велено, уж не взыщи!
Автар снова почувствовал всю унизительность своего положения. Неужели теперь всю оставшуюся жизнь придется провести в роли бесправного приживала? Нет уж! Хоть руки себе отрубить - но выбраться отсюда!"
- Максим! - в комнату тихонько постучала Наташа.
- Что такое?
Она стояла на пороге и смотрела на него, как будто не решалась сказать что-то важное. И лицо какое-то… перевернутое.
- Ну, чего хотела-то? - Против воли вопрос прозвучал почти грубо.
Наташа смутилась:
- Я… я только спросить. С тобой все нормально?
- Да, да, Наташка, не волнуйся. Извини, я работаю.
- Ну хорошо, работай.
Она даже назад попятилась. В голосе явственно звучала обида. Максиму стало стыдно.
- Ну извини, извини меня. Дурак я невнимательный. Совсем заработался.
Он встал, обнял Наташу за плечи и бережно усадил на диван. Она пыталась высвободиться, но не слишком активно.
- Ладно, я пойду…
- Нет! Пришла - так сиди. Рассказывай, что там у тебя?
Наташа опустила глаза и принялась теребить пояс от халатика.
- Понимаешь… Мы тут с Арменом…
Ну вот, опять "мы"! Максим на мгновение сморщился, как от зубной боли. Это простое, короткое слово больно резануло слух. Давно ли о себе с Верочкой он говорил и думал так же? И сколько нужно любви, чтобы случилось маленькое чудо - два человека превратились в единое существо по имени "мы"?
- Ну ладно тебе, что ты как маленькая!
- Сегодня ночью мы были вместе.
- Ну и ладно, ну и хорошо. - Максим тихонько погладил ее по волосам, заправил за ухо выбившуюся прядку. - Он вроде парень нормальный. Я все понимаю.
- Да ничего ты не понимаешь! - Наташа всплеснула руками и вдруг заплакала. - Ничего, совсем ничего!
Она плакала навзрыд, совсем по-детски, а Максим сидел рядом, бормотал какие-то утешающие слова и чувствовал себя полным дураком. Нет, все-таки женщин не поймешь! Прав был старик О. Генри, когда говорил, что женскому полу свойственно плакать от горя, плакать от радости и проливать слезы в отсутствие того и другого.
- Ну, Наташка, кончай рыдать, скажи толком - что случилось-то? Обидел он тебя?
- Нет, нет! - Наташа замотала головой.
- А что тогда?
- Он сказал… сказал - выходи за меня! Замуж он меня позвал, понимаешь!
- Ну и что? Если он тебе не нравится, тебя же никто заставить не может! Не в горах, чай, живем.
- Нра-авится! В том-то и дело, что нравится! - И Наташа зарыдала так безутешно, как будто сердце ее разрывалось на части.
- Тогда в чем же дело? Радоваться надо! - Максим окончательно перестал что-либо понимать.
- Он детей хочет!
- Ну и что? Значит, любит тебя, дурочка!
- А я… а я - не могу!
- Почему не можешь?
- Ну, ты и правда совсем ничего не понимаешь! - Наташа повернула к нему зареванное, красное и злое лицо. - Все вы, мужики, такие! Как удовольствие - так вместе, а как отвечать - так в кусты.
- Постой, постой… Ты о чем это?
Максим почувствовал себя так, как будто его только что незаслуженно оскорбили или огулом обвинили в чем-то низком и позорном, чего он уж точно не совершал. При чем тут все мужики? Сердиться на Наташу он не мог, видел, что она страдает, но все равно было обидно.
- Да о том! Помнишь, пять лет назад я в больнице лежала? Я же аборт сделала тогда! И… неуда-ачно!
Так. Только теперь Максим начал понимать, в чем дело, и понимание не прибавило ему оптимизма. Наташа никогда не посвящала его в тайны своей интимной жизни, и в медицинские подробности он тоже не вникал. Ну, болела, потом выздоровела - и слава богу! Кто же знал, что вот так аукнется?
Но человек-то мучается! И хороший человек, родной и близкий. Нельзя так. Максим взял Наташино лицо в свои ладони и повернул к себе.
- А теперь слушай меня, дорогая. Выслушай и пойми, а потом можешь реветь сколько хочешь.
Он говорил очень медленно, размеренно… И кажется, убедительно. Во всяком случае, Наташа вытерла слезы и покорно закивала.
- Так вот. Будут ли у тебя дети - я не знаю. Может, и нет. Но ты - есть, и ты хороший человек. Настоящий. А потому вполне заслуживаешь счастья - с ним или без него.
- Но Армен…
- Не перебивай! Если он нормальный парень, то все поймет и будет считать за счастье быть с тобой рядом. А если нет - то на фига он такой нужен? Сама подумай!
От удивления она даже плакать перестала.
- А ведь и правда! Спасибо, Максим. - Наташа благодарно ткнулась головой ему в плечо. - Знаешь, я, пожалуй, схожу куда-нибудь. В кино там или по магазинам. Развеюсь немного… И подумаю заодно. Ты ведь не против?
- Нет, конечно. - Максим чуть улыбнулся. "По крайней мере, поработаю спокойно", - подумал он про себя, а вслух сказал: - Иди, Наташка. Удачи тебе.
"Звезды сияют в ночном небе, заглядывая прямо в окно. Только в конце лета, перед праздником Жатвы они выглядят такими крупными и яркими. В эти дни парни и девушки ходят по уже сжатым полям, взявшись за руки, и загадывают самые заветные желания, если увидят падающую звезду. Полагается хранить их в тайне и ни за что не произносить вслух, иначе не сбудутся, но у простых душ и мечты самые обыкновенные - чтобы дом с хорошей хозяйкой и оравой ребятишек, чтобы град не побил посевы и рыба шла в сети, чтобы волки в лесу не загрызли корову-кормилицу, а стражники не слишком свирепствовали, собирая подати, и не отнимали последнего куска.
Скоро, совсем скоро начнется время свадеб, и застенчивые невесты в белых льняных платьях с красной вышивкой по подолу, что бережно хранятся в сундуках и передаются от матери к дочери как дорогое наследство, будут выносить караваи хлеба навстречу своим суженым. А женихи, потея с непривычки в черных суконных куртках с серебряными пуговицами, будут, по обычаю, долго сидеть на лавке во дворе с родителями девушки и степенно говорить об урожае, о ценах на зерно и шерсть и о том, какая, по стариковским приметам, должна выдаться зима - студеная или слякотная.
Такие разговоры считаются хорошим тоном, вроде бы неприлично сразу приступать к делу, хотя все, от сморщенных стариков до младенцев, едва научившихся ходить, понимают, чего хотят гости. А потом сдвинут столы в просторных горницах и будут поднимать кружки за здоровье молодых, и самая старшая в доме женщина вынесет горшок с ячменной кашей, чтобы пожелать им многочисленного потомства. И потечет дальше река жизни со своими радостями и печалями, а месяц свадеб принесет положенный урожай младенцев весной…
Только вот в этом году тревожно светят звезды с небесного свода, не обещая изобилия и мирного счастья. Волки воют по лесам, захлебываются лаем цепные собаки и беснуется запертая в хлеву скотина. Не простое, не радостное время выдалось для людей - стражники забрали все припасы, и рачительные хозяева удрученно качают головой. Тем, кто и так с трудом сводит концы с концами, уже не до праздников, не до свадеб - дожить бы до весны… Заботливые матери отваживают сватов - мол, знаем мы вас, соседи, как людей порядочных и работящих, слов плохих говорить не будем, только вот времена нонче лихие настали, так что со свадьбой лучше бы погодить. А многие ясноглазые красавицы и вовсе зря будут поглядывать в окошко, и заветные платья попусту пролежат в сундуках - молодые парни, что поддались на уговоры вербовщиков и ушли в солдаты, не придут к ним свататься.
Люди затаились по своим лачугам, словно в ожидании неминучей беды, и слухи ходят один другого нелепее - то болтают, будто звезда Ситнар вот-вот сорвется с небосклона, упадет на землю и сожжет все небесным огнем, то - что где-то в глухом селении у подножия Шатгарских гор народился мальчик, которому суждено стать новым Царем мира, а некоторые и вовсе утверждают, что Вечный Змей, опоясывающий землю, выйдет из морских глубин и тут-то настанет конец света…"
Максим совсем потерял счет времени. Он как будто переселился в другое пространство, населенное драконами и рыцарями, замордованными тяжкой долей крестьянами и странствующими волшебниками, туда, где миром правят не деньги, а мечи и магия, где предательство и благородство существуют в первозданной чистоте, не скованной бесконечными компромиссами, политическими интересами и соображениями финансовой выгоды.
И не потому ли в наши дни люди еще читают фэнтези, что неосознанно тоскуют по этим временам?