Черт, опять на Каширке пробка! И старый "москвич" застрял на светофоре. Номера областные, за рулем "чайник" перепуганный, пока сообразит, куда ехать, - вечность пройдет, да пока тронется на своей колымаге… Да еще какой-то пижон на тонированной девятке попытался вклиниться в левый ряд прямо перед ним.
- Куда прешь, козел! - рявкнул Армен, высунувшись из окна.
Наконец, загорелся зеленый свет, и потные, уставшие, издерганные люди, втиснутые в свои железные коробки, наконец-то вздохнули с облегчением. Тронулся с места и Армен… Он почти проехал злосчастный перекресток, когда неизвестно откуда взявшаяся темно-зеленая "тойота" вылетела со стороны улицы Борисовские Пруды на скорости под сто километров и врезалась в правое крыло.
Последнее, что Армен услышал перед тем, как потерять сознание, - громкий хлопок, будто пиротехника взорвалась. "Неужели все? - промелькнуло в голове. - А Наташа? Я же не успел…"
Что именно не успел - Армен додумать не смог.
Когда он снова открыл глаза, вокруг толпились какие-то люди. Некоторые в белых халатах… Чуть поодаль стояли машины ГИБДД и "скорой". Сам он лежал почему-то прямо на асфальте, и пожилая медсестра совала под нос что-то резко пахнущее.
- Смотри-ка, очнулся, везунок!
Армен поднял голову. Сержант ГИБДД - молодой, здоровенный парняга с простецкой и добродушной физиономией, усеянной веснушками, - уставился на него с веселым удивлением.
- Машина в хлам, восстановлению не подлежит, козла этого из "тойоты" только что "скорая" увезла, а на тебе - ни царапины! Даже из машины сам выбрался. Подушка безопасности сработала, иначе бы - точно кирдык. Ты хоть сам понимаешь, как тебе повезло?
Армен кивнул. Он совершенно не помнил, как выбирался из искореженной машины, но готов был поверить веселому сержанту на слово. Он с усилием поднялся на непослушные, ватные ноги. Что правда, то правда, опасных для жизни повреждений вроде бы нет. Ну, чтобы "ни царапины" - это преувеличение, конечно… Он ощупал ссадину на голове, правое колено немилосердно болело и начало уже распухать, про машину можно забыть, не говоря уж о том, что важная встреча сорвалась… Ничего ж себе везение!
Максим сидел у компьютера, уставившись в экран с тупым отчаянием. Сегодня это была уже третья попытка перекроить многострадальный роман под специфические вкусы нового редактора, известного под ником "Король Террора".
Первые две были безуспешны - как только он пытался что-то переделать в тексте, руки переставали слушаться, в глазах начинало мутиться так, что ни слова прочитать невозможно, а приступ жестокой рвоты буквально выворачивал наизнанку. Брр, прямо вспоминать противно!
И теперь он даже курсор передвигать боялся. Удивительное дело - просто читать, щелкая клавишами "PgUp" и "PgDn", можно совершенно безболезненно. Правда, что толку-то? Еще раз ознакомиться с собственным гениальным творением, будь оно неладно?
"Автар спал, скорчившись на холодном каменном полу, когда ржавый замок пронзительно заскрежетал и тяжелая дверь чуть приоткрылась.
- Вставай, чародей! Радуйся и славь милосердие и справедливость вейса Уатана!
Колдун поднял голову. Двигаться было тяжело, и не только из-за цепей, сковывающих руки и ноги. Он давно потерял счет дням своего заключения, но чувствовал одно - холодный камень подземелья вытянул из него почти все силы. Еще немного, и никакое милосердие не спасет… Поздно будет".
Знакомые строчки как будто дразнили его. Максим помнил прекрасно, что именно этот эпизод он писал, притулившись на уголке кухонного стола в Верочкиной квартире. Как же давно это было! Почти два месяца назад, наверное. В другой жизни. Верочка еще, помнится, заглядывала через плечо, торопила - они в тот день собирались пойти в кино, - спрашивала, какую кофточку лучше надеть, а он сердился, что мешает. Не всерьез, конечно, но все-таки - сердился. Максим услышал собственный голос:
- Ну подожди ты, Белка! Не лезь с глупостями. Хоть мешок на себя надень, только дай поработать.
Запоздалое чувство вины огнем обожгло его душу. Если бы знать заранее, что будет дальше, разве так он разговаривал бы с ней? Да к черту эту проклятую работу! Ни на минуту бы не отпустил от себя.
Максим потянулся за Верочкиной фотографией, взял ее в руки, как будто ища у нее поддержки.
- Вот видишь, что получается? - сказал он - и тут же осекся. Совсем не эту фотографию он поставил здесь вчера, любовно и бережно поместив под стекло в рамке! Яркие краски померкли, изображение как будто подернулось темной вуалью. Общие контуры еще можно различить, а вот черты лица, глаза, улыбка - все это уже скрыто.
Он еще пытался уговорить себя, что это просто брак, некачественная проявка и печать, по какая-то часть его сознания знала точно - брак здесь ни при чем. Верочка действительно пропала из этого мира и теперь уходит все дальше и дальше.
А он ничем не может ей помочь.
Наташа возилась на кухне, весело напевая. Пирог с яблоками зачем-то печь затеяла… Сто лет уже не готовила - так разве что, по необходимости, в основном обходясь полуфабрикатами из ближнего супермаркета и странной птичьей едой вроде мюсли. Оно и понятно, конечно, - времени у нее мало, если выпадет свободная минутка, то жалко тратить ее на стояние у плиты. Максим даже удивился, когда сестренка вдруг отправилась на рынок, притащила две сумки с разными вкусностями и теперь вдохновенно творит. Уже исходит паром кастрюля борща, и знаменитый бефстроганов, который еще мама готовила и ни с кем не делилась рецептом, шкварчит в глубокой сковороде, распространяя умопомрачительный аромат, а теперь вот еще и пирог! Что это с сестренкой? Неужели влюбилась?
В другое время Максим бы только порадовался за нее. Но теперь думал об этом как-то отстраненно, будто о чем-то незначащем и уж точно не касающемся его лично. Он чувствовал себя отгороженным от остального мира, будто хомячок, посаженный в стеклянную банку, - вроде вот она, свобода, совсем рядом, но протяни лапку - и сразу наткнешься на незримую, но прочную преграду.
И похоже, выхода у него нет.
Где-то совсем рядом затренькал мобильный телефон. Наташа прибежала, на ходу вытирая запорошенные мукой руки о кухонное полотенце, порылась в сумке и вытащила на свет божий маленький аппаратик.
- Алло! - ответила она нетерпеливо, даже резко немного. Мол, что там кому-то понадобилось так срочно? Но через мгновение тон сменился. - Да, Армен, конечно узнала!
Точно, влюбилась! Щебечет, как семиклассница. Странно, конечно, но, как говорится, дай бог… Этот Армен - мужик вроде правильный. Пусть хоть кому-то будет хорошо.
- Что-о? - В голосе уже звучит не радость, смешанная с легким кокетством, а самый настоящий страх. - Да, привезу! Конечно, найдем что-нибудь. Нет, я не вожу машину. Может, Максима попрошу - ему вроде лучше сегодня. Точно не надо? Такси? Хорошо. Какая больница? Погоди минуту, я записываю, - она подхватила ручку и блокнот со стола, - травматология, пятый этаж… Палата какая? Хорошо, скоро буду!
Она бросила телефон обратно в сумку и принялась лихорадочно собираться.
- Так, паспорт - без него в больницу не пустят… Деньги, ключи… Максим! Пирог выключи через десять минут, я убегаю!
Вот те на! Что еще-то стряслось?
- Представляешь, Армен в аварию попал!
Наташа почти бегом направилась в свою комнату и через минуту вышла совершенно одетая, собранная и сосредоточенная. Потом уселась перед большим зеркалом и принялась быстро, привычными уверенными движениями наносить макияж.
- Еще хорошо - ничего серьезного, могло быть и хуже… Просил ему одежду какую-нибудь привезти, а то не идти же по улице оборванцем, да еще в крови. Не возражаешь, если я твои синие джинсы возьму и рубашку клетчатую?
"Так. Теперь еще и Армен. Кто следующий, интересно? Похоже, со мной теперь и рядом стоять нельзя. Прямо хоть колокольчик на себя вешай, словно прокаженный в средневековой Европе, чтобы предупреждать окружающих об опасности".
- Все, пока, побежала! Про пирог не забудь…
Хлопнула входная дверь. Каблучки Наташи простучали по лестнице. Как ни торопилась она, как ни нервничала, а ведь не забыла надеть красивый костюм и открытые элегантные туфельки с перепонкой. Интересно, что это - годами сформированная привычка хорошо выглядеть, что бы ни случилось, или желание нравиться именно этому человеку? Пожалуй, и то и другое…
Армен скучал. Сидеть в больничном холле - гулком просторном помещении, выкрашенном в противный бледно-зеленый цвет, вдыхая запахи хлорки, лекарств, переваренной капусты, немытого тела, а главное - особенный, чуть сладковатый запах раненой человеческой плоти, - было муторно и тоскливо. Казалось, каждая минута здесь тянется бесконечно. Весь день потерян зря. Сначала эта авария, потом больница, рентген-ментген, туда, сюда… Вот и время уже к вечеру идет.
Тут ведь хоть и больница, а деньги все любят. Если просто так - посидите, подождите, где страховой полис… А как увидят зеленые - сразу улыбаться начинают, вежливые такие, приветливые, прямо как официанты в ресторане. И рентген сделали, и ссадину обработали, даже укол вкололи какой-то. Сестричка еще пришепетывала: "Импортный препарат, только для вас!" Пришлось, конечно, сунуть всем - врачу, медсестре, и еще в рентгенкабинете. А что поделаешь - здоровье дороже!