- Глань, я надеюсь, ты не обиделась, что вас с Маринкой не пригласили? Просто Пупсик был вне себя! Я рассказала ему, что ты уговаривала меня уйти. Если честно, он чуть не нанял киллера, я его еле отговорила.
- Ты рассказала ему… что?
- Ой, да ладно тебе! - Она пыталась придать своему тону оттенок легкомысленности, но я знала, что ей не по себе. - Давай не будем морализаторствовать. Пупсик - это мое будущее. Мне теперь не надо ни о чем волноваться!
- А мы - твое прошлое, да? - вырвалось у меня.
- Что-то я не слышу, тут такие помехи! - в два раза громче завопила Лена. - Ладно, Гланька, увидимся, когда я вернусь. Раз ты такая бука, привезу тебе засушенного морского ежа. А теперь мне пора.
- Постой! А кто же у тебя подружки невесты?
- Ну как кто? Лола и Анфиса, само собой. Пупсик купил им по цветастому платью Cavalli. Обе счастливы… Ладно, Глашка, он идет! Если узнает, что я тебе звонила, мне конец!
- Подожди, но как же ты собираешься общаться со мной в Москве, если Пупсик… - начала было я.
Но Len'a (crazy) уже бросила трубку.
И так грустно стало мне - не передать словами. С ногами забравшись на свой продавленный диван, я прихватила фотоальбом. Разглядывать улыбающиеся Ленкины физиономии для меня было подобно удару под дых. Вот мы на пляже, в Серебряном Бору. Ленка загорает топлес, но почему-то в безразмерных мужских боксерах с пчелками. Смутно припоминаю: она на спор сняла их с какого-то дремавшего в песке выпивохи, а потом долго носила как военный трофей.
А вот мы на Арбате - кажется, это мой самый первый арбатский год. На мне дурацкое старушачье пальто с лисьим воротником, на Ленке - потрепанный кожаный плащ и бандана в черепах. Распахнув рот навстречу мутному московскому небу, она ловит языком мерцающие снежинки. Счастливая и шальная.
А вот мы в каком-то кабаке. Набравшаяся черного рома Ленка пытается, перегнувшись через барную стойку, обняться с молоденьким барменом, тот испуганно отстраняется и прикидывает, что ему будет за посылание по известному адресу клиента, который оставил в заведении значительную сумму. Забегая вперед, могу сказать, что бармена того Len'a (crazy) все-таки соблазнила, влюбила в себя, потом бросила, а он еще много месяцев дежурил под ее окнами, вызывая вероломную сердцеедку на полуночный тет-а-тет. Она всегда получала, что хотела, наша Ленка.
Я захлопнула альбом и позвонила Марине:
- Пойдем кофе пить?
- Прямо сейчас? - растерялась она. - Я вообще занята немного…
- Чем? - удивилась я.
- Ну… Ну ладно, - вздохнула она, - только ненадолго. Через полчаса в траттории, хорошо?
Она немного опоздала. Я уже жадно поедала двойную порцию тирамису, закутавшись в свой поеденный молью свитер, когда на пороге наконец появилась Марина.
Увидев ее, я обомлела. Я-то ожидала, что на свидание придет депрессивное существо в камуфлирующих синяки темных очках, в чалме из шелковых палантинов…
Но Марина и здесь осталась верной самой себе.
Я не отношусь к любительницам вдохновенного самоуничижения, однако рядом с Маринкой мне всегда становится неудобно за свои бесформенные боты, расбросанные по плечам волосы, блестящий нос и хлопчатобумажные, скрадывающие зимние килограммчики брюки.
Марина всегда выглядит так, словно за ней следует толпа репортеров из "Hello". В тот вечер на ней была белая кожаная юбка, легкомысленно открывающая колени совершенной формы, белая короткая шубка из искусственного меха, белые шерстяные колготки и белые же меховые унты.
Но самое главное: на ее лице не осталось ни следа побоев. Ничто не намекало на ее недавнее плачевное состояние. Роскошная женщина, кинозвезда, с гладкой загорелой кожей, беззаботно блестящими глазами, умело подкрашенными губами. На ней была кокетливая розовая шапочка. Перехватив мой взгляд, Маринка одним изящным движением с лукавой улыбкой сдернула ее с головы. И тут уже обомлела не только я, но и все посетители ресторана.
Красавица была лысой! Абсолютно лысой! У нее была настолько совершенная форма черепа, что экстремальное отсутствие прически ей шло. Появилось в ее облике нечто неземное, инопланетное, ярче засияли глаза…
- У меня просто нет слов, - выдохнула я, прикасаясь губами к ее прохладной щеке.
- Отвалила кучу денег, - с выражением небрежности на лице махнула рукой она, - мне посоветовали один чудодейственный крем, полторы тысячи долларов стоит. Неделю пользовалась - и смотри, как новенькая!
- Маринка… Я всегда знала, что ты ведьма.
- Да брось, - трогательно смутилась она.
- Нет, я серьезно. Волшебная женщина, я тобой восхищаюсь! И ты только посмотри, как все на тебя пялятся.
Я заметила, что дама со следами былой красоты, одиноко объедающаяся пирожными за соседним столиком, решительно отодвинула уставленную эклерами тарелку. Распрямила плечи, достала пудреницу и с затаенной тоской принялась рассматривать поры на своем носу. Давно заметила этот феномен - глядя на Маринку, женщины вдруг осознают количество калорий в своих тарелках и прыщей на лице.
- Привет! - белозубо улыбнулась она. - Опять пирожные?
- Очень рекомендую. Они здесь изумительные, а поскольку строгая диета тебе больше не нужна…
Маринка посмотрела на меня как-то странно и заказала минеральную воду без газа и зеленый салат. Перехватив мой изумленный взгляд, потупилась:
- Я все объясню… У тебя закурить есть?
Я молча выложила на стол мятую пачку с ментоловыми сигаретами. Маринка подрагивающими пальцами вытащила одну - был в ее движениях какой-то нервный порыв. Глубоко затянулась, выпустила струю дыма в потолок.
- Я передумала, - не глядя на меня, произнесла она.
Я даже не сразу поняла, о чем идет речь.
- В каком смысле?
- Глашка, я знала, что ты так отреагируешь. Но попытайся меня понять. У тебя все-таки в Москве родители, которые помогут, если что. А я совсем одна. И другого выхода у меня просто нет… Короче, я вчера была на кастинге, послезавтра у меня съемки. А в пятницу фотосессия у Дракона для какого-то польского журнала. Дракон всегда платит хорошо.
Десертная ложечка выскользнула из моих рук и шлепнулась на пол.
- Маринка… Ты что забыла, что с тобой произошло?! Ты ведь чуть не погибла!
- Это была случайность, - покачала головой она. - Я не первый год в бизнесе, сама не понимаю, как так лоханулась. Говорила вчера об этом с Драконом, он пообещал меня подстраховывать, если что.
- Мне кажется, ты делаешь непоправимую ошибку…
- Глашка, не надо! Принимай меня такой, какая я есть. И на что, по-твоему, я должна жить?
- Но ты же собиралась искать работу…
- Не будь наивной. У меня нет ни образования, ни опыта. Одна смазливая мордашка. Ну сходила я на два собеседования к мужикам, которые секретарш искали. И что ты думаешь? Оба обрадовались. Увидели меня - глазки так и загорелись. Сразу стало понятно, в чем будет заключаться моя работа. Оклад восемьсот долларов! Да мне за одну сессию столько платят. А работа, между прочим, та же самая, только без камер.
Я потрясенно молчала.
- И не надо так на меня смотреть! Вообще, с тех пор, как у тебя появился Данила, ты стала какой-то… снобкой.
Я поперхнулась:
- Да что ты говоришь такое?! Между прочим, этот сноб Данила спас тебе жизнь!
- Спасибо, - криво усмехнулась она. - А теперь пусть не мешает мне жить так, как я хочу. И ты вместе с ним!
Что я могла ей сказать?
Какое-то время сидели молча. Маринка то и дело посматривала на часы - ее тонкое запястье обнимал изящный серебряный ободок. Любимое приобретение - антикварные часики, украшенные мелкими брильянтами. Несколько месяцев страстного потения перед камерами - и заветные часики в кармане.
- Ну а зачем ты меня позвала? - спросила она.
- Да так. Хотела про Лену рассказать. Она на Маврикий уехала, с Пупсиком.
И тут Марина огорошила меня во второй раз:
- Знаю, - спокойно сказала она, - Ленка мне перед отъездом звонила, советовалась.
- Что? Она тебе звонила? И ты ничего не сказала мне?!
- А смысл? - спокойно передернула плечами Марина. - Я заранее знала, что ты скажешь. Примчишься со своими страстными речами и, брызжа слюной, толкнешь речь об искренности и самооценке.
Комната закружилась у меня перед глазами. В голове вальсировали горячие оранжевые шары. Что она такое говорит? Что? С каких это пор две ближайшие подруги объединились против меня?
- Ты, Глашка, в последнее время стала какая-то… другая. Уж прости, но с тобой стало сложно.
Я растерянно на нее смотрела - Маринка прятала глаза, ковыряясь в своем незаправленном салате.
- Ленка была в истерике. Говорила, что не хочет жить, что она потерялась, что не любит своего Пупсика и не знает, что ей делать.
- И что ты ей посоветовала? - спросила я, хотя ответ был предсказуем.
- Я сказала, что в ее жизни было достаточно любви. Что нельзя годами порхать над асфальтом, потому что рано или поздно ты на него шмякнешься и больно разобьешь коленки. Надо когда-то подумать о будущем. И если в ее жизни появился такой потрясающий шанс, было бы грехом его упустить.
- Так, значит, это она из-за тебя… изменила свое решение!
- Думаю, в глубине души она была со мной согласна. Конечно, твои слова ее смутили, но в итоге победил здравый смысл. И не надо так на меня смотреть! Глаша, ты всегда была идеалисткой. Знаешь, что я подумала, когда впервые увидела тебя?
- Что? - потрясенно прошептала я.
- Я подумала: ну как такие создания умудряются выживать в этом городе?
- Но когда мы познакомились, я была другой. Я только сбежала из дому, я первую неделю жила одна…