У Len'ы (crazy) со вкусом было все в порядке. С финансами, впрочем, тоже - прогуливаясь по магазинам, она самодовольно напевала старую техно-песенку "No, no limit", намекая на то, что кредитка ее бездоннее марианской впадины. Она обещала стать одной из тех невест, которым журнал "Bride" отводит центральный материал с двумя разворотами.
У Len'ы (crazy) было своеобразное чувство юмора - на собственную свадьбу она решила нарядиться ангелом. Наверное, более порочного ангела сложно было бы себе представить. Девушка, для которой в былые времена участие в групповушке было реалией такой же естественной, как для иной красавицы сходить на свидание. Девушка, которая не помнила имен всех своих мужчин. Девушка, которая любила от скуки соблазнять других девушек - понаивнее и помоложе, чем она сама. Девушка, с семнадцати лет собирающая коллекцию фаллоимитаторов, причем каждый экспонат нес в первую очередь практическую, а не только эстетическую функцию.
И эта самая девушка примеряла ангельские крылышки и тоненький золотой нимб - настоящий китч. Наверное, церковь предала бы ее анафеме. Но костюм ее был завораживающе красив - с этим не поспоришь. Летящее белоснежное платье, состоящее из сотни прозрачных юбок и невесомых подъюбников, отороченное кружевом ручной работы, с корсетом, расшитым розовыми жемчужинами. И крылья весом восемь килограммов: отливающие розовым перламутром перышки, к каждому из которых приклеена крошечная жемчужинка.
Все было так умилительно до тех пор, пока Len'a (crazy) как бы между прочим не объявила:
- Я буду ангелом. Ну а подружки невесты будут изображать чертей.
Мы с Мариной слегка напряглись.
- Знаете, таких секси-чертиков в стиле садомазо, - невозмутимо продолжила наша ненормальная подруга, - микроскопические кожаные шортики, латекс, майки в крупную сетку, готический макияж.
- Ты это серьезно? - после паузы спросила Маринка.
- А что? - вытаращилась на нее невеста. - Тебя что-то смущает?
- Ну вообще-то… Лен, я думала, что это будет более традиционный вариант, - закашлялась Марина.
- Да ладно, тебе не привыкать! - расхохоталась невеста. - Сама же показывала мне свою фотосессию в стиле садомазо! Так вот, на моих костюмах по крайней мере не будет прорезей для сосков! Хотя…
У Марины вытянулось лицо.
- Девчонки, да что вы в самом деле? - начала злиться Лена, которая ох как не любила, когда ей перечили (между прочим, связавшись с Пупсиком, она стала еще более невыносимой в своей максималистской требовательности). - Взрослые девушки, а столько комплексов! Думаете, я сама это для вас придумала? Да мне все равно, в чем вы появитесь! Но сценарий свадьбы пишет известный режиссер, ему и решать.
Чтобы я появилась перед тремя сотнями гостей в шипастом ошейнике, маске с молнией вместо рта и латексных рогах? Залихватски пощелкивая кожаной плетью и сотрясая вываливающимся из мини-шортов целлюлитом?!
Сидим, курим…
На ступени гранитной лестницы, спускающейся к набережной Москва-реки, прижавшись друг к другу бедрами, молча, понуро глядя на мусор, который проносят мимо нас темные воды.
- Все-таки она изменилась, - говорит наконец Маринка, - а ведь так мало времени прошло.
- Скоро будет считать нас лохушками, - мрачно подхватила я, - или вообще перестанет иметь с нами дело.
- А ведь я с ней уже пять лет дружу, - вздохнула Марина. - С тех пор как приехала в Москву почти сразу же с Ленкой познакомилась. Уж не знаю, на какой почве мы спелись…
- Расслабься. Наверное, так часто бывает: девушка выгодно выходит замуж, и ей кажется, что бывшие подружки стали ей малы.
- Да, - серьезно кивнула Марина, - я так уже одну потеряла. Вроде нормальная девчонка была, сто раз снимались вместе. А потом… Нет, ее даже замуж не взяли, просто записали в любовницы, свозили пару раз на Кубу, сняли квартиру. И все - как отрезало. Я ей первое время пробовала звонить. Думала, что раз она выбилась вперед, то и меня за собой подтянет.
- Ага, - от Маринкиной наивности, не сопоставимой ни с городскими джунглями Москвы в целом, ни с ее профессией в частности, меня всегда пробирал смех с нотами легкой грустинки.
- В конце концов она мне так прямо сказала: я теперь, Мариночка, птица другого полета.
- Проститутского, - уточнила я.
- Глаш… А тебе Пупсик нравится?
- Издеваешься? - усмехнулась я. - Просто тащусь от его залысин и от трясущегося живота. Это так возбуждает.
Ее смех веселым не был.
- Ну ладно, прекрати. Ленка-то наша подруга, нельзя так. Но вот я тоже иногда думаю: неужели деньги так много для нее значат, что она с таким… Она ведь плевать всегда хотела на весь этот lifestyle! Ей было все равно, во что одеваться, что есть, где жить. Лишь бы было весело! Неужели - все? Неужели это навсегда? И все теперь будет по-другому? И однажды Ленка со своим идиотским смешком скажет, что нам в ее новой гламурной жизни больше места нет?
Сидим, курим…
Len'a (crazy) тарахтит без умолку, я не успеваю проследить за ходом ее хаотично рвущейся мысли.
А получилось так: из-за накопившихся домашних дел я решила не выходить на работу. Вымыть полы, собрать пакет в химчистку и пакет в ремонт обуви, протереть окна, приготовить что-нибудь, чтобы на целую неделю хватило, например гороховый суп.
Из намеченного я успела только замочить половую тряпку в ведре - неожиданно пропиликал домофон, и выяснилось, что внизу перетаптывается запыхавшаяся Len'a (crazy), которой вдруг приспичило со мною пообщаться.
Пришлось ее впустить.
Открыв дверь, я глазам своим не поверила - подруга выглядела ужасно. Я уже и забыла Лену старого образца. Привыкла к огламуренному варианту, который считал дурным тоном появиться на людях с облупившимся на мизинчике лаком. А тут…
Ее коротко подстриженные волосы торчали в разные стороны, как у тифозной вороны. Нос блестел, тушь размазалась, подводка на глазах лежала неровно. Одета она была кое-как - свитер в катышках и мятые велюровые спортивные штаны.
- Как хорошо, что ты оказалась дома! - вместо приветствия воскликнула она. - Если бы тебя не было, я бы умерла! Я и выпить с собой захватила. - Она помахала у меня перед носом полупустой бутылью с виски двенадцатилетней выдержки (наверняка украденной из Пупсиковых бездонных запасов).
Только в тот момент я заметила, что она в тапочках, которые еще несколько часов назад, видимо, были нежно-розовыми.
- Что случилось? - ужаснулась я, пропуская ее в комнату. - Тебя выгнал Пупсик?!
- Если бы, - Лена плюхнулась на диван и отпила виски прямо из горлышка, при этом даже не поморщившись. - Честное слово, мне было бы легче. Нет, все на мази, вчера выбирали лимузин. Пупсик хочет золотой. А таких в Москве нет. Что за скандал он устроил! Видимо, придется перекрашивать. Кстати, я вчера ему изменила.
Все это она выпалила на одном дыхании, так что я все еще осмысливала идею о перекрашивании лимузина, когда до меня вдруг дошел смысл последней фразы.
- Да ты что?! - Я метнулась к буфету за бокалом: - Плесни-ка и мне.
Лена послушно наклонила бутыль.
- Да, вот так, - кивнула она, - не могу больше.
- У вас что-то произошло? Или… Ты его разлюбила?
Она посмотрела на меня удивленно и даже, как мне показалось, слегка презрительно.
- Раз-лю-би-ла? - по слогам произнесла она. - Хочешь сказать, что я когда-нибудь была в него влюблена? Хочешь сказать, что в такого мужика вообще можно влюбиться?… Я никогда его не любила и больше так жить не могу. - Ее голос задрожал, а вместе с ним и нижняя губа.
Почувствовав приближение истерики, я решила ее отвлечь.
- Сначала расскажи, с кем изменила.
- Он музыкант, очень секси, - с готовностью откликнулась Len'a (crazy), - мы познакомились в баре, в каком уже не помню. Мне надо было убить время между маникюром и массажисткой, ну я и зашла в первый попавшийся бар выпить глинтвейна. Ты же знаешь, как я люблю глинтвейн.
- Можно сразу к делу перейти?
- Ну вот, зашла в бар, а там он. С длинными волосами. В джинсах и мотоциклетной куртке. Накачанный, все дела. Красивый. Причем никакой инициативы с моей стороны не было. Поверь, я бы просто полюбовалась, выпила свой глинтвейн и отчалила бы. Но он вдруг посмотрел на меня и улыбнулся. А потом написал на салфетке: "Поцелуемся?" - и передал через официанта. Я подумала - надо же, какой оригинальный. Подошла к нему и поцеловала.
Я поперхнулась виски. Все истории Len'ы (crazy) напоминают дурные пантомимы с закадровым смехом в самых несмешных местах.
- Скажи, а если бы он написал на салфетке - "Трахнемся?", ты бы тоже подумала, что он оригинальный, и поманила бы его в туалет?
- Собственно, в туалете мы в итоге и оказались, - невозмутимо продолжила Len'a (crazy), - ну а потом еще и в гардеробе. И это было… потрясающе!
Ох уж эта ее мордашка с округленными глазами, распахнутым ртом и разрумянившимися щеками - такая знакомая, но давно забытая. В последнее время Ленкино лицо все больше походило на маску - красивую с правильными чертами и безупречным макияжем.
- И что теперь? - рискнула спросить я.
И тогда Len'a (crazy) расплакалась. Внезапно и горько. Уронив растрепанную голову на чумазые руки.
Я пересела к ней на диван. Поколебавшись, похлопала ее по плечу, пробормотала что-то успокоительное.
- Что же мне делать? Что? - всхлипывала она. - Я живу не своей жизнью. Я перестала быть самой собой, понимаешь, Глашка? Когда я встретила этого музыканта, то вспомнила, какая я есть на самом деле! Помнишь, как мы с тобой зажигали?
Я сдержанно кивнула.