– Может и отстанет… – Зинаида многозначительно помолчала. – Только сначала физиономию тебе подправит. Подстережет где-нибудь и отделает за милую душу. Иди потом, жалуйся, если живой останешься. Ты человек приезжий, временный, а он, как поняла, широко известен в нужных кругах. И папаня с мамкой не последние люди. Отмажут, как пить дать! А ты лечись потом, выправляй инвалидность.
– Что же мне делать? – в отчаянье воскликнула Катя. – Билеты менять и домой ехать? Я с таким трудом путевку достала, так о море мечтала…
Картина возможного развития событий, нарисованная прокуроршей, испугала Тасю.
– Зинуль, ты в таких делах человек опытный. Неужели, нет других вариантов, кроме бегства?
– Ладно, не паникуйте раньше времени, – важно молвила Зинаида. – Если после завтрака не исчезнет, так и быть, зайду в местное отделение, представлюсь по всей форме, посмотрю, что скажут. Наверняка, сталкивались с подобным. Курортный город! Должны знать, как разруливать такие ситуации. А ты носа из номера не высовывай, – повернулась она к Кате. – Поесть принесем. Он нас не знает. Если и увидит женщину с подносом, не поймет – кому. Мало ли, может, заболел кто или на солнце перегрелся.
Александра Даниловна принесла завтрак – холодную перловую кашу и рыбу с остывшим картофельным пюре. Катя ограничилась теплым какао и куском хлеба с желтым растаявшим маслом. Даниловна, подперев щеку, наблюдала за скудной трапезой.
– Правильно, Катюша, на море сегодня не ходи. Обед я принесу.
– Он там?
– Там. Сидит, глазеет по сторонам. Может, у Зины будут хорошие новости? Она зайдет в тихий час и все расскажет. Что-нибудь придумаем, не волнуйся.
Катя осталась одна. Она закрылась на ключ и прошла в комнату. Около одиннадцати в окно заглянул слепящий солнечный луч. Оказалось, что солнце гостило в номере с этого часа и до заката. Вскоре дышать стало нечем. Светлые шторы, такие симпатичные по вечерам, не спасали от солнца, быстро нагревшего небольшое помещение. Температура явно превысила тридцатиградусную отметку. Открыть дверь в коридор и устроить сквозняк Катя побоялась. Вдруг Аркаша уговорил охрану и сейчас крадется по этажу, заглядывая в двери номеров…
Она вошла в ванную и включила холодный душ. Умылась и намочила голову. Постояла, слушая шум льющейся воды и жадно ловя губами брызги, потом настежь распахнула дверь душевой и вернулась в комнату. Она легла на постель в надежде, что в таком положении жара менее ощутима. Но горизонтальная позиция ничего не изменила. По мере приближения обеденного часа жар все усиливался, растекаясь по номеру горячими волнами. Екатерина вышла на лоджию. В первый момент показалось, что на улице прохладней, но впечатление обмануло. Солнце не только жгло, но и слепило. Хотелось поскорее спрятаться в тень. Она вернулась в комнату, разогретую до температуры духовки, и вновь поплелась в ванную. Приняв холодный душ и завернувшись в простыню, села на пол в крохотном тамбуре между комнатой и душевой. Но разъяренное светило доставало и сюда. Ощущение свежести прошло через несколько минут, и все началось сначала лоджия – душевая – тамбур. Катя так измучилась, что появившиеся с подносом все три ее приятельницы показались ей самыми лучшими женщинами на свете. Она так обрадовалась им, что даже прослезилась. Даниловна озабоченно взглянула на нее и отвернулась.
– Кать, нечем тебя порадовать, – начала Зинаида. – Была я в милиции. Ничего путного они не обещают. Он ведь не тронул тебя?
– Да нет, ничего такого. Рука вот только…
Катя показала Зине посиневшее запястье, повыше подтянув ворот халата. Почему-то не хотелось демонстрировать прокурорше еще один след, оставленный безумным Аркашей.
– Представь, этот сукин сын им прекрасно известен. Я только о внешности заикнулась, а они сразу поняли, о ком речь. Величают его Корниленко Аркадием Геннадьевичем. Знают его, как облупленного, поскольку с молодых юных лет состоит паренек на учете в милиции, а также в психо– и наркодиспансерах. Но пока вязать его не за что, так как он не нанес тебе физического ущерба, а только пугал.
– Но Зиночка, что же получается? Катенька должна ждать, когда он ей физическую травму нанесет? Ведь он и убить может! – возмутилась Александра Даниловна. – Такой если ударит, мокрого места не оставит. Видела я сегодня ручищи его страшные. Девушка отдыхать приехала, не думала, не гадала, а тут такая история…
– Вот-вот, – утвердительно кивнула Зинаида, – именно так и ответили. Если бы он избил ее или изнасиловал, его бы сразу повязали. А пока мы бессильны. И еще сказали, не охрану же приставлять к вашей Екатерине? Личного состава, мол, не хватит всех искательниц приключений под конвоем на пляж сопровождать. Понаедут всякие, а мы за них отдувайся. Надо ждать…
– Пока он ее изнасилует или прикончит, – сказала молчавшая до этого Таисия. – Зин, согласись, это ведь безобразие. Странная какая позиция у этих органов. Так и погибнешь ни за грош, пока они раскачаются.
– А что вы хотите, девочки? По-вашему, менты должны пасти каждую, кому захочется время неплохо провести? Катька сама виновата, что связалась черте с кем, – разгорячилась помощница прокурора. – Зачем она за его столик села? Зачем разговоры разговаривала? На наш пляж зачем притащила? Хотела всем пыль в глаза пустить? Вот, мол, какого мужика оторвала. Она же сама рассказывала, что Жорик их в кафе пригласил. Хоть бы намекнула ему, что это петушок из местного курятника, а не окольцованный ею горный орел. Спокойно пивко распивала и помалкивала? А может, на что-то рассчитывала? А где она до вечера с ним болталась? Может, любовь-то состоялась, да не такая, как ей хотелось? А нам тут сейчас заливает, что он безо всяких оснований ее преследует. – Зинаида повернулась к Кате и грозно, как на допросе, спросила – Признавайся, было?
– А как же! – разозлилась Екатерина. – Для этого и приехала, чтобы с первым встречным "было"! – Она едва не разревелась, вспомнив кошмарный вчерашний день и сегодняшнее заточение в раскаленной камере.
– Ладно, девочки, не ссорьтесь, не время сейчас, – примирительно встряла Даниловна. – Давайте лучше подумаем, что делать будем? Что предпримем? Думаю, Катеньке лучше на глаза ему пока не показываться и из номера не выходить. Уйдет же он когда-нибудь? Не навек барином расселся?
– А он все сидит? – тихо спросила Катя.
– Сидит. Охрана поменялась, но эти, кажись, его хорошие знакомые. Болтают, смеются, – горестно вздохнула Даниловна.
– Девочки! Я, кажется, придумала! – воскликнула Тася. – А давайте, я с Виталиком поговорю. Он намекал, что служит в КГБ и у него там все схвачено. Помощь предлагал, если понадобится.
– А что? Давай, – усмехнулась прокурорша. – Тебе он не откажет, давно сохнет. То-то обрадуется лупоглазый, что сможет благодарности потребовать.
– Разберемся, – махнула рукой Таисия.
– Ну-ну, разбирайтесь, Бог в помощь. А поговорить с ним действительно не помешает. У этих везде руки. Глядишь, помогут.
Женщины поднялись. Наступило время вечерних купаний. Солнце уже прошло точку зенита и сияло менее яростно. Даниловна и прокурорша ушли к себе за купальными принадлежностями, Тася тоже собрала пляжную сумку.
– Катюша, не скучай. Ужин я принесу и Виталика приведу. Сама с ним поговоришь. Он парень добрый, что-нибудь придумает, раз обещал.
Катя вновь осталась одна. Время до ужина пробежало быстрее, потому что удалось ненадолго уснуть. А когда раздался условный стук в дверь, она уже отошла от сна и с нетерпением бросилась открывать влиятельному гостю.
Со снисходительной улыбкой Виталий наблюдал за Катей, торопливо жующей костлявое куриное крыло. Она отодвинула тарелку и повторила ему вчерашнюю историю, но уже с подробностями, в заключении спросив:
– Сидит? – Виталик кивнул, а Катя всплеснула руками – Господи, но ведь почти сутки сидит!
– У таких больных силы нечеловеческие. Они, как зомби, гонимые амоком, – глубокомысленно изрек Виталий, заодно продемонстрировав некоторую начитанность. – Интересно, сколько еще продержится?
– Очень интересно, когда не тебя касается, – усмехнулась Тася. – Ты лучше помоги, если можешь.
– Ну, что ж, и помогу. Ради тебя, Тасенька, постараюсь… и ради Катюши, конечно. – Виталик деловито нахмурился. – Надо будет со здешними ребятами связаться, они в местной специфике лучше разбираются. Нейтрализуем субчика в два счета. Если к утру не испарится, то побудь, Екатерина, еще и завтра в номере. А уж в течение дня мы его скрутим!
После ухода Виталика Катя и Тася, вдохновленные обещанной помощью, еще долго обсуждали ситуацию. Перед отбоем заглянула прокурорша и сообщила последнюю сводку сиделец-страдалец по-прежнему торчит в холле, но выглядит усталым и помятым. Белки глаз у него пожелтели, а веки опухли и покраснели.
Следующее утро не принесло ничего нового. Озадаченная Даниловна поставила на стол поднос с завтраком и доложила, что Аркаша по-прежнему сидит у стола охраны.
День вновь выдался знойным, к полудню номер раскалился добела. Если бы не холодные брызги, чуть разряжающие горячий воздух, дышать было бы нечем. Телевизор и радио отсутствовали, читать – нечего. Тоска и скука сводили с ума. Катя с нетерпением ждала новостей, надеясь на всемогущество власти, которой не первый год служил Виталик в чине подполковника.
– Ты все же подумай, как тебе быть, – виновато сказала Даниловна, принеся обед. – Зина сильно возмущается и нас подбивает. Мы, говорит, отдыхать приехали, а не по этажам скакать по такой жаре. Все намекает, что ты с Аркашей того… ну, понимаешь, о чем речь. Хорошо, мол, устроилась – она амуры крутит, а мы ей подносы таскай.
– Потерпите еще немного! Пожалуйста! – взмолилась Катя. – Сегодня все закончится! Виталик обещал подключить местные органы КГБ и изолировать этого психа!