То, что Филлис употребляла в своей речи полицейский жаргон, раздражало лейтенанта больше всего. Очевидно, девчонка считала, что имеет на это право, поскольку ее папаша тоже был полицейским. И еще Ференса бесило торжествующее выражение ее лица. Он заставил себя сосредоточиться на словах Филлис, представил себе, как все это будет дальше. Вот машинист, погруженный в транс, вспоминает случившееся. Он видит пульт управления локомотива, темную ночь, железнодорожный путь, человеческую фигурку в луче прожектора, еще одного, того, кто толкнул Эдди под колеса. Потом машинист открывает глаза, смотрит на лейтенанта Ференса, взгляд машиниста проясняется. Да, Филлис права. Это хорошая идея.
- Ну, что скажешь? - с гордостью спросила Филлис.
- Что ж, может сработать, - задумчиво произнес Уолтер.
- Вот и я так думаю! Знаешь, у меня есть предчувствие, что из этой истории получится отличная книга. Можешь быть уверен, что в предисловии я не забуду тебя поблагодарить. Так и напишу: "Дядя Уолтер", - поддразнила она Ференса, напоминая, как звала его когда-то в детстве.
- Спасибо, - серьезно поблагодарил Уолтер и спрятал бумажку с именем доктора во внутренний карман.
- Минуточку, - шутливо возмутилась Филлис, пытаясь залезть к нему в карман - совсем как ребенок, пытающийся достать у папы из кармана шоколадку. - Это моя идея. Я должна быть уверена, что буду в курсе событий. Ну и в документах, само собой, это тоже должно быть отмечено.
Уолтер легко отбросил ее руку и медленно подошел к столу, на котором лежал молоток и гвоздь.
- Стоп! - обиделась Филлис. - Я пришла к тебе, потому что надеялась на твою помощь. А ты пытаешься оставить меня в стороне.
Жалко, что все так получилось, думал Уолтер. Стен Ходжес был, в общем, неплохим парнем. Когда-то играли вместе в покер, ездили на пикники, веселились вместе. Филлис сама во всем виновата. Даже Стен вынужден был бы это признать, знай он все обстоятельства дела. Придется заткнуть ей рот. Эта история выходит из-под контроля. Если девчонка будет тявкать слишком громко и слишком долго, люди начнут к ней прислушиваться. Уолтер крепко взял молоток и обернулся к журналистке.
Филлис запнулась на полуслове и уставилась на него, пораженная выражением его лица.
- Зачем тебе молоток? - спросила она. - Ты что, запугать меня хочешь? Не выйдет.
Лейтенант Ференс ничего не ответил. Стекла его очков холодно поблескивали, взгляд был ровным и спокойным. Вид у Ференса был какой-то странный, даже пугающий. Филлис никогда в жизни его таким не видела. Она вжала голову в плечи, разом утратив самоуверенность. Пальцы Уолтера рассеянно поглаживали молоток.
- Ладно, оставь себе этот дурацкий клочок бумажки, - сказала Филлис, но еще не договорив, поняла, что несет чушь. Внезапно она почувствовала, что приходить сюда не следовало, ей угрожает смертельная опасность. Филлис не понимала, в чем дело, но чутье никогда еще ее не подводило. Она знала, что сейчас не время качать права и затевать ссору - нужно уносить ноги. Ни единого лишнего слова, ни единого жеста. Она повернулась и кинулась к двери, но лейтенант Ференс в два прыжка опередил ее и преградил ей путь.
- Эй, с дороги! - крикнула Филлис, но это было пустой бравадой.
Голос журналистки дрогнул от страха. Сделай же что-нибудь, мысленно приказала она себе. В следующий миг, догадавшись о том, что последует дальше, Филлис вскинула руки, но поздно - Уолтер со всего размаху ударил ее молотком по голове.
Глава 32
- Мама!
Отчаянный крик, донесшийся сверху, напуга л Карен до полусмерти. Она дернулась и порезала палец фруктовым ножом - как раз собиралась очистить яблоко. Наскоро зажав ранку салфеткой, которая моментально пропиталась кровью, Карен крикнула:
- Что случилось? - и бросилась вверх по лестнице.
Ей навстречу выкатилась Дженни с побелевшим лицом. В руках она держала листок почтовой бумаги и какую-то пожелтевшую газетную вырезку. Увидев окровавленный палец, девочка замерла на месте:
- Что с тобой, мама?
- Со мной все в порядке, - нетерпеливо ответила Карен. - Что случилось? Почему ты так закричала?
Дженни посмотрела на мать широко раскрытыми глазами и протянула ей заметку.
- Смотри, что я нашла в копилке Линды.
Карен, нахмурившись, взяла вырезку.
- Только не запачкай кровью, - сказала Дженни. - Сейчас я тебе бинт принесу.
- Спасибо.
Карен спустилась в гостиную, села на диван. Дженни вернулась с бинтом в руках, дрожащими пальцами сняла окровавленную салфетку и быстро перевязала рану. Карен сидела неподвижно, чувствуя себя маленькой девочкой, а Дженни вела себя как взрослая.
- Ну вот и все, - сказала Дженни, сидя на корточках.
- Спасибо, милая.
Дженни заглянула матери в глаза, положила ей руку на колено.
- Мама, по-моему, я нашла нечто очень важное.
Карен поправила бинт, с любопытством взглянула на бумаги.
- Что это?
- А ты прочитай. Они лежали в копилке. Сначала - газетную вырезку. Только осторожнее, она того и гляди рассыпется. - Дженни отодвинула окровавленную салфетку. - А это я выкину. Ты пока читай.
Карен осторожно придвинула к себе заметку, а Дженни вышла из комнаты.
Статью Карен прочитала несколько раз. Итак, какой-то Рэндольф Саммерс сорок лет назад сбежал из тюрьмы где-то на Среднем Западе. Ничего особенно примечательного. Правда, странно, с чего бы вдруг школьница стала хранить в тайнике такую заметку.
Карен отложила вырезку и развернула выцветший листок почтовой бумаги. Почерк был полудетский, неоформившийся. Никакого вступления, никаких абзацев - сплошной текст.
"Не знаю, что делать. Ни единой души на всем белом свете, с кем можно было бы поделиться. Я все думаю, думаю, а ответа нет. Если я расскажу, что он со мной делает, то он расскажет про папу, и папу посадят в тюрьму и никогда не выпустят. Сначала я думала, что он все врет, но он принес эту заметку, и я увидела: на снимке действительно папа. Значит, он не врет. Нужно молчать, пускай делает со мной, что хочет. Но долго я не выдержу. Он делает со мной ужасные вещи, и еще это очень больно. Никому нельзя сказать. Я просыпаюсь каждое утро и думаю: лучше бы я умерла. Я прошу Господа, чтобы Он помог мне, но Господь не слышит меня. Я никогда не смогу выйти замуж, никогда не смогу жить нормальной жизнью, потому что он испортил меня, и теперь все мужчины будут думать, что я плохая. Я знаю, что самоубийство - смертный грех, но иногда мне кажется, что такой выход был бы лучше всего".
Карен прочитала текст еще раз, потом еще и еще. В комнату вернулась Дженни, села рядом, глядя матери в лицо. Карен покачала головой, словно признавая, что смысл записи до нее не доходит.
- Господи, - прошептала она. - Бедная девочка, бедная Линда.
Внезапно Дженни разразилась слезами, беспомощно глядя на мать. А Карен все качала головой, пытаясь осмыслить прочитанное. Она крепко сжала руку дочери и повторила:
- Бедная девочка. - На глазах у нее тоже выступили слезы.
- Мама, что все это значит? То есть я, в общем, догадываюсь, но все-таки…
Карен взглянула на дочь, совсем еще ребенка, который - большое спасибо кино и телевидению - уже имел достаточное представление о мерзкой стороне жизни.
- Твоя мама стала жертвой страшного преступления. Кто-то шантажировал ее, используя прошлое ее отца.
- Значит, ее отец был беглым преступником? Как ты думаешь, моя… ну, мать Линды об этом знала?
Карен медленно покачала головой:
- Нет, вряд ли. Скорее всего он хранил это в тайне. Как и Линда. Ее мучителя такое положение дел вполне устраивало.
- Этот человек шантажировал ее… не ради денег, да? - спросила Дженни, заранее зная ответ.
- Нет, не ради денег, - мрачно подтвердила Карен. - Бедная девочка.
- Мама, постой-ка, ты ведь не думаешь, что это делал папа?! - вскричала Дженни.
Карен была шокирована:
- Папа? Разумеется, нет. - Она еще раз перечитала записку, жалея лишь о том, что девочка не назвала своего мучителя по имени. - Грег не мог иметь к этому никакого отношения, - повторила она.
Дженни несчастным голосом предположила:
- А вдруг он шантажировал ее, чтобы она от меня отказалась?
Карен знала, что сама Дженни в подобное не верит. Девочка просто пытается предугадать ход мысли полицейских. Сердце Карен сжалось от жалости - вот над чем приходится ломать голову ее дочурке. Карен смотрела на Дженни и вдруг, на какой-то краткий, непостижимый миг, ощутила глубокое родство с убитой женщиной - такое полное взаимопонимание, словно они делились друг с другом самыми сокровенными чувствами.
- Нет, такому человеку она тебя не отдала бы.
Карен вновь посмотрела на записку, пытаясь представить себе девушку, которая во что бы то ни стало хочет защитить любимого отца и свою семью. Расплачиваться пришлось всем, что она имела, - чистотой, чувством достоинства.
- Нет, - повторила Карен. - Твоя мать ни за что не отдала бы своего ребенка такому монстру. А насчет бумаг ты права - они очень важны. Вот кто убил Линду, это ясно. Твой отец прав: она приехала в город не только для того, чтобы повидаться с тобой. Она разыскивала своего обидчика.
- Когда это папа такое говорил?
Карен смутилась - она совсем забыла, что Дженни не знает о ее тайной встрече с Грегом.
- Ну… Он ведь говорил, что у всего этого должно быть какое-то объяснение. Вот что я имею в виду.
Дженни грустно улыбнулась:
- А я думала, что она приехала только из-за меня.
- Так оно и было, - рассеянно успокоила ее Карен, думая о найденных бумагах. - Но была и другая причина…