- Привет. Ой, черт! Забыла сказать, чтобы ты не клала мою красную рубашку в сушилку.
- Я повесила ее на веревку.
- Спасибо, мам.
- Как прошла встреча?
- Отлично. Пойду положу альбом на место.
Девочка тронулась к своей двери, и Карен, немного поколебавшись, последовала за ней. Она смотрела, как Дженни засовывает альбом на полку, между книг.
- Значит, вы хорошо провели время?
- Просто превосходно. Все говорили, говорили, не могли остановиться.
- Что ж, это замечательно.
- Это просто невероятно, сколько у нас общего. Трудно поверить.
- Ей понравились фотографии?
- Да, очень. Она все рассматривала снимки, на которых я совсем маленькая. Говорила, что я была очень хорошенькая.
- Это правда.
- Ну, не знаю, - улыбнулась Дженни и достала из сумочки фотографию, на которой Линда была запечатлена с котом.
- Вот, это она мне подарила. Самая последняя из ее фотографий. Кота зовут Пусси.
Карен взяла снимок и посмотрела на Линду: голубые глаза с легким оттенком грусти, мягкая улыбка.
- Хорошая фотография.
Дженни взяла фотографию и сунула ее за рамку зеркала.
- Ладно, когда закончишь, спускайся вниз, поможешь мне резать овощи, - сказала Карен. - Хочу приготовить на ужин твое любимое куриное рагу. - Уже на ходу она обернулась и спросила: - А может быть, ты так сыта, что не хочешь есть?
Дженни покачала головой:
- Нет, я так психовала, что почти ничего не ела. Куриное рагу - это шикарно. Сейчас спущусь.
Улыбаясь, Карен спустилась вниз и начала готовить ужин. Настроение у нее значительно улучшилось, все было почти нормально. Несколько минут спустя, весело напевая, в кухню вошла Дженни.
- Что резать? - спросила она.
- Порежь кабачок.
Дженни взяла нож и принялась за работу. У нее с раннего детства была привычка резать овощи с аккуратностью ювелира. Карен пошутила по этому поводу, после чего наступило сосредоточенное молчание. На улице начинало смеркаться, яркое сияние весеннего дня постепенно тускнело. Карен поглядывала в окно на эту привычную картину с обостренным чувством благодарности: как драгоценны все эти обыденные краски и звуки, улыбающиеся лица тех, кого любишь… Ей не хотелось нарушать воцарившийся мир, но необходимо было задать один вопрос. Глядя в сторону, чтобы Дженни не видела ее лица, Карен как бы между делом спросила:
- Вы еще будете встречаться?
- Конечно, будем. Думаю, мы будем видеться каждый день, пока она здесь.
Карен судорожно вздохнула, но заставила себя улыбнуться.
- Что ж, очень хорошо. Вы сможете познакомиться получше.
- Да, а когда наступят каникулы, я поеду к ней в Чикаго, поживу там немного.
Карен резко обернулась к дочери.
- Как это так? Кто сказал, что ты поедешь в Чикаго?
- Мама, но ведь она живет в Чикаго, - сказала Дженни, недоуменно пожав плечами, словно разговаривала с умственно отсталой. - Естественно, мне придется туда поехать.
- Дженнифер Ньюхолл, одного твоего желания еще недостаточно, чтобы тебе позволили ехать в Чикаго.
- Я уже не маленькая. Ты не можешь мною так командовать. Я имею полное право съездить в гости к своей родной матери.
Ну вот, снова началось. Каждый раз это словосочетание - "родная мать" - заставляло Карен морщиться, хотя возразить на это что-либо было трудно. И тем не менее у Карен было такое ощущение, словно внутри у нее все переворачивается.
- Интересно, откуда ты возьмешь деньги на авиабилет?
Дженни отложила нож и сузила глаза.
- Мы об этом уже говорили, - с торжеством в голосе заявила она. - Она вышлет мне билет. Сама предложила и очень этого хочет.
Открылась дверь черного хода, и в кухню вошел Грег, бросил на столик газеты и ключи от микроавтобуса.
- Привет. Как поживают мои девочки?
Карен и Дженни мрачно смотрели друг на друга, ничего не отвечая.
Грег вздохнул. Он уже привык к тому, что Карен и дочка все время ссорятся.
- Милая, - сказал он, делая вид, что ничего не замечает, - давай поужинаем пораньше. Мне нужно встретиться с клиентами, которым я обещал сегодня вечером дать предварительную смету.
Ответом ему было гробовое молчание. Тогда, поняв, что чему быть, того не миновать, Грег спросил:
- Ну ладно, что тут у вас произошло?
- Ничего. Твоя дочь только что сообщила мне о своих планах на летние каникулы.
- Да! - с вызовом подхватила Дженни. - Когда кончатся занятия, я съезжу к Линде в Чикаго.
- Минуточку, минуточку! - поднял руку Грег.
Но Карен уже разозлилась не на шутку:
- Я тебе вот что скажу, маленькая мисс. Решение здесь принимаешь не ты. Во всяком случае, до тех пор, пока ты здесь живешь.
Глаза Дженни вспыхнули огнем.
- Ну что ж, может быть, я не всегда здесь буду жить. Может быть, я возьму и перееду к своей настоящей матери!
- Не смей нам угрожать! - взорвался Грег.
Дженни выбежала из кухни.
- Немедленно вернись сюда и извинись! - заорал он.
- Не буду! - крикнула в ответ Дженни и взбежала вверх по лестнице.
Грег обернулся к жене, которая с потерянным видом вытирала руки полотенцем.
- Она просто болтает.
Карен покачала головой.
- Нет, - тихо ответила она. - Это серьезно. Именно этого-то я и боялась.
- Нельзя позволять, чтобы она вертела нами, как хочет, - раздраженно бросил Грег, доставая из холодильника банку пива. - Ничего, все утрясется. Эта женщина вернется в Чикаго и забудет про Дженни.
Карен сощурилась, словно ей трудно было сфокусировать взгляд.
- Ты что, ничего не понял? Или тебе все безразлично? Мы теряем свою дочь. Я теряю ее!
- А по-моему, у тебя с мозгами не в порядке. Это все депрессия из-за выкидыша. Если бы не она, ты бы поняла, что все это выеденного яйца не стоит.
- С тобой невозможно разговаривать!
- С чего ты взяла, что мы ее теряем?
- С чего? А с чего мы потеряли своего маленького?
- Это совсем другое, и ты сама это знаешь.
- Другое? Абсолютно то же самое. Все идет прекрасно, а потом вдруг все рушится. В жизни именно так и происходит.
Грег смотрел мимо нее, в сгущающиеся сумерки.
- О чем ты думаешь? - спросила Карен.
- Так, ни о чем.
- Ты ведь знаешь, что я права.
Грег отпил пива и опустился на табурет.
- Я уже ничего не знаю.
- Ужин будет готов через час, - ледяным тоном проинформировала его Карен.
- Хорошо. Пойду умоюсь. А заодно просмотрю кое-какие расценки.
Карен не слушала его. "Это моя проблема, - с горечью подумала она. - Что ж, я сама с нею и разберусь".
Глава 8
- Слава тебе господи, - воскликнула Марго Хофстедер, возвращаясь от двери к стойке регистратуры. - Наконец-то Кнудсен соизволил приехать, чтобы починить автомат для льда. Вон его грузовичок подъезжает.
Эдди, осоловевший после обеда и выпитого пива, взглянул на часы.
- Что-то он поздновато. Уже почти полвосьмого.
- Лучше поздно, чем никогда.
Марго взяла из коробки еще одно печенье и уставилась в телевизор - показывали старый детектив.
- Я звонил насчет прутьев для ограды, - доложил Эдди. - До следующей недели завоза не будет. Еще какие-нибудь есть поручения?
Марго протянула ему коробку.
- Возьми-ка печенье. Очень вкусно. Я купила его на благотворительном празднике пожарников.
Эдди отмахнулся:
- Не надо мне печенья, которое испекли пожарники.
Марго хихикнула и провела пальцем по списку:
- Ничего особенного, только пара перегоревших лампочек.
- А это что? Не могу прочесть, тут все жиром заляпано.
- Дай-ка.
Марго ткнула в листок замасленным пальцем, потом надела очки для чтения и нахмурилась:
- Номер двести шестнадцать и двести пятьдесят. И еще проверь-ка номер сто шестьдесят. Подозреваю, что они тайком держат у себя собаку. Я видела на ковре пятно.
Эдди скривился:
- Ладно, проверю.
- К восьми возвращайся сюда. Что-то у меня спину ломит.
- Вернусь.
- Я все-таки оставлю тебе немножко печенья - на всякий случай, - благосклонно пообещала она.
Эдди прошел коридором к кладовке, чтобы взять лампочки. По дороге размышлял о Марго: конечно, она жуткая зануда, но ему случалось на своем веку видеть начальников и похуже. Интересно, со своим Энтони она тоже так обращалась - напоминала об одном и том же по сто раз, без конца повторяла то, о чем говорила раньше. Не приведи господь на такой жениться.
Лампочки лежали на самой верхней полке. Эдди взял две штуки, аккуратно запер кладовку. На обратном пути выглянул в окно - пустует ли место на стоянке, отведенное для машины постоялицы из 173-го. Машина стояла на месте. Эдди взглянул на список и, немного поколебавшись, сунул его в карман. Ничего, дела подождут. Из-под двери 173-го просачивался свет. Эдди сунул лампочки под мышку, вынул из кармана ключи и открыл дверь соседней комнаты - номер сто семьдесят один. Там было темно, но свет включать он не стал. Лампочки Эдди положил на стул, а сам направился к стенному шкафу.