– Вам нужно успокоиться, – поправил он, когда Тайя начала вырываться. – Я имел деловые отношения с вашим отцом. Можете обратиться к нему. Он подтвердит.
– Мой отец не поддерживает деловых отношений с извращенцами.
– Послушайте, я прошу за эту глупость прощения. Ваш телефон прослушивается. Когда я понял это, то сказал первое, что пришло на ум.
– Мой телефон не прослушивается, – возразила Тайя.
– Дорогая, я знаю, что говорю. Это мой хлеб. А сейчас успокойтесь. Я дам вам свой мобильник – это безопасно. Позвоните в Шестьдесят первый полицейский участок и попросите детектива Роббинса, Боба Роббинса. Спросите, знает ли он меня и готов ли за меня поручиться. Если он этого не сделает, попросите прислать сюда патрульную машину. Согласны?
Тайя сжала губы. Руки у Бардетта были каменные, а холодное выражение лица предупреждало, что ей не вырваться.
– Давайте телефон.
Он отодвинулся, сунул руку в карман пиджака и вынул сотовый телефон и визитную карточку одновременно.
– Вот мой служебный адрес. Я бы посоветовал вам позвонить отцу, но не уверен, что его телефон не прослушивается. Тайя набирала цифры, не сводя глаз с лица Бардетта.
– Соедините меня с Шестьдесят первым полицейским участком в Манхэттене.
За время ожидания Тайя сумела побороть одышку.
– Детектив Роббинс? Говорит Тайя Марш. В моей квартире находится мужчина. Он вошел, представившись офицером полиции. Говорит, что его зовут Джек Бардетт и что вы можете за него поручиться. – Она подняла брови. – Примерно метр девяносто и сто килограммов. Да, маленький шрам с правой стороны рта. Да, понимаю. Совершенно с вами согласна. Спасибо. – Она на мгновение отвела трубку от уха. – Детектив Роббинс подтверждает, что он вас знает, что вы не психопат, и просит передать, что с наслаждением даст вам пинка в задницу за самозванство, а заодно подпишет постановление о вашем аресте, если я захочу возбудить против вас дело. Кроме того, он говорит, что вы должны ему двадцать долларов. Он будет рад поговорить с вами.
– Спасибо. – Джек взял у нее телефон. – Да, да. Верну при первой возможности. Какой фальшивый жетон? Я не знаю, о чем ты говоришь. Ладно, позже. – Он нажал на отбой, спрятал телефон и спросил Тайю: – Все о'кей?
– Нет, не все. Явно не все. Прошу прощения. Она вышла из комнаты. Джек, не уверенный в том, что Тайя не вернется с пистолетом, двинулся за ней. Она прошла на кухню, открыла буфет, и глаза Джека полезли на лоб при виде целых рядов пузырьков с лекарствами. Тайя схватила аспирин и рывком открыла дверцу холодильника.
– У меня началась мигрень. Большое спасибо.
– Прошу прощения, но я не мог рисковать. Посмотрите сами. – Джек вынул из гнезда стоявший на кухне портативный телефон и открыл крышку микрофона. – Видите? Это "жучок". Вполне приличного качества.
– Поскольку я не могу отличить подслушивающее устройство от рогатой жабы, придется поверить вам на слово.
Судя по тому, что успел предварительно разузнать Бардетт, иметь дело с доктором Марш было нелегко.
– Боюсь, что так. На вашем месте я бы соблюдал осторожность.
– Почему я должна вам верить, мистер Бардетт?
– Джек. Просто Джек. Послушайте, у вас есть кофе? – Испепеляющий взгляд Тайи заставил его пожать плечами. – О'кей. Анита Гай. – Когда Тайя медленно опустила бутылку с минеральной водой, Бардетт улыбнулся. – Я был уверен, что это сработает. Самое любопытное, что именно она и установила это подслушивающее устройство. Ей нужны Судьбы, а вы и ваша семья связаны с ними. Принадлежавшая Генри Уайли статуэтка Клото не утонула вместе с "Лузитанией". Верно, Тайя?
– Если вы с Анитой друзья, спросите ее.
– Я не говорил, что мы друзья. Я коллекционер. Вы можете уточнить это у отца, но я буду вам крайне признателен, если вы сделаете это с глазу на глаз, чтобы Анита не узнала о предпринятых мною шагах. Я купил в "Уайли" несколько красивых вещиц. Последней была литая ваза "Лалик". Шесть обнаженных девушек, выливающих воду из кувшинов. Мне нравятся обнаженные женщины, – со смешком сказал он. – Можете подать на меня в суд.
– Я думала, что вам нравятся красные шелковые трусики.
– Не стану отпираться.
– Ничем не могу помочь, мистер Бардетт. Идите к мисс Гай и скажите ей, что она понапрасну тратит время.
– Я работаю не на Аниту, а на самого себя. Судьбы представляют для меня личный интерес. Анита закинула крючок, надеясь, что я проговорюсь и выведу ее на их след. Она ошиблась в расчетах. У вас она тоже успела поработать, – добавил он, показав на телефон. – Держу пари, вы знаете нечто такое, чего она не знает. Думаю, мы сумеем помочь друг другу.
– Даже если так, почему я должна вам помогать?
– Потому что я хорошо знаю свое дело. Вы расскажете, что именно вам известно, а я найду их. Ведь вы этого хотите, не правда ли?
– Я еще сама не знаю, что именно мне известно.
– Кто такой Малахия Салливан?
– Я уверена только в одном… – Достаточно было упоминания его имени, чтобы у нее сжалось сердце. – Он лжец и мошенник. Сказал, что Анита обманула его, но насколько я знаю, они оба воры, – закончила Тайя.
– Где я могу его найти?
– Думаю, он вернулся к себе в Ирландию. В Коб. Но я предпочла бы, чтобы он горел в аду.
– Какое отношение он имеет к Судьбам?
Тайя замешкалась, но не нашла повода для молчания.
– Салливан утверждает, что Анита украла у него одну из Судеб. Но поскольку он лжет на каждом шагу, у меня есть причины сомневаться в этом. Послушайте, беседа была очень интересной, но вы помешали моей работе.
– У вас есть моя визитная карточка. Подумайте как следует и свяжитесь со мной. – Джек шагнул к двери, но на пороге обернулся. – Если вы что-то знаете, будьте осторожны. Тайя, Анита – настоящая змея, которой нравится глотать красивые вещи.
– А кто вы, мистер Бардетт?
– Человек, который ценит капризы судьбы.
"Малахия Салливан", – думал Джек, спускаясь в лифте.
Похоже, ему предстояло путешествие в Ирландию.
Путь от Лондона до Нью-Йорка неблизкий. И кажется еще дольше, если ты сидишь на сиденье размером с почтовую марку, зажатый между женщиной, ноги которой лишь чуть короче твоих собственных, и мужчиной, который пользуется локтями, как ножами с выкидными лезвиями. Гедеон пытался углубиться в книгу, но тут была бессильна даже чеканная проза Стейнбека. Поэтому он провел несколько часов, размышляя над тем, как выпутаться из ситуации, в которой оказались он сам и его семья.
Полет Гедеон пережил, но проволочки на таможне и при получении багажа чуть не доконали его.
– Ты можешь поручиться за своего друга? – спросил он Клео.
– Слушай, ты сам сказал, что тебе не по карману снять номер в отеле, и попросил познакомить тебя с парнем, который приютит нас на несколько дней и не станет задавать лишних вопросов. Так вот это и есть Мики.
– Да, я не могу позволить себе номер в гостинице, но не понимаю, как ты можешь доверять мужчине, которого зовут Мики.
– Ты просто чокнутый. – Они шли через здание аэропорта, и Клео глубоко втягивала в себя воздух. Воздух был специфический, но все же нью-йоркский. – Какого черта ты не спал в самолете? Я дрыхла без задних ног.
– Знаю. Этого вполне достаточно, чтобы я ненавидел тебя до Судного дня.
– Можешь злиться сколько влезет. Мне на это наплевать. – Клео вышла из здания аэропорта, где царил адский шум и можно было задохнуться от ядовитых выхлопов. – О боже, я вернулась!
Гедеон надеялся подремать в такси, но там звучала индийская музыка, от которой лопались барабанные перепонки.
– И давно ты знаешь этого Мики?
– Не помню. Лет шесть-семь. У нас было несколько совместных номеров.
– Он стриптизер?
– Нет, не стриптизер, – ответила Клео. – Танцор, как и я. Понимаешь, я выступала на Бродвее. Мы вместе танцевали, ездили на гастроли.
– А заодно и спали?
– Нет. – Она поджала губы. – Мики станет подбивать клинья скорее под тебя, чем под меня.
– Чудесно.
– Надеюсь, ты не испытываешь ненависти к голубым?
– Кажется, нет. – Гедеон слишком устал, чтобы ломать себе голову над такими вещами. – На всякий случай вспомни нашу легенду и придерживайся ее.
– Замолчи, Ловкач. Ты портишь мне радость от возвращения домой.
– Я провел с этой женщиной неделю, – проворчал Гедеон, закрывая глаза, – а она так ни разу и не назвала меня по имени.
Клео посмотрела на него и поняла, что улыбается. Гедеон был помятый, всклокоченный, но все равно ужасно милый. Ничего, через день-другой он почувствует себя намного лучше. Когда она осуществит свой план. Не он один раскидывал мозгами во время полета.
Первым делом следовало спрятать статуэтку в надежном месте. Например, в сейфе банка. Потом позвонить Аните Гай и начать деловые переговоры. Клео рассчитывала на круглый миллион. А когда она вновь окажется на коне, то разделит этот миллион с Гедеоном. Шестьдесят процентов ей, сорок ему. Конечно, он выйдет из себя, но она сумеет с ним справиться. Синица в руках лучше журавля в небе. Все равно он никогда не вырвет первую Судьбу из лап такой женщины, как Анита Гай. Ни за что на свете. А если Гедеон захочет продолжить поиски третьей статуэтки… что ж, у него будут для этого деньги.
Она окажет ему услугу. Отплатит добром за добро. Во-первых, Гедеон помог ей вернуться в Нью-Йорк; во-вторых, нашел способ пополнить ее банковский счет. Шестьсот тысяч – это совсем неплохо. Потом он успокоится. Может быть, даже проведет в Нью-Йорке несколько недель. Она с удовольствием покажет ему город. И окрестности тоже.