Я осмотрел пистолет. Автоматическая "беретта" тридцать восьмого калибра с магазином на одиннадцать патронов. Магазин был полный, не было сделано ни единого выстрела. Я поставил магазин на место и снял пистолет с предохранителя. Потом я занялся телефоном, который стоял рядом с кроватью. Это был телефон внутренней связи, на нем было шесть кнопок. Рядом с одной было написано: "Спальня мистера Ди Стефано". Я поднял трубку и нажал на кнопку.
Один за другим раздались три долгих гудка, и, когда я уже стал терять надежду, раздался голос дяди Рокко.
– Какого черта тебе понадобилось? – спросил он.
– С тобой все в порядке?
– Да, – с раздражением ответил он, – так какого черта тебе понадобилось?
– Я хочу тебе сказать, что охранник, дежуривший здесь у нас, убит. И два вооруженных человека пошли наверх.
– Я ничего не слышал, – ответил он, – я бы наверняка услышал, если бы моя охрана открыла бы стрельбу.
– Так, может быть, их прикончили? Ведь я тоже ничего не слышал, когда они убивали охранника в коридоре. Наверно, у них пистолеты с глушителями.
– Черт побери, не осталось людей, способных на честную борьбу, – пожаловался дядя Рокко.
– Они попытаются достать тебя в собственной спальне.
– Не получится. Они не смогут войти. У меня бронированная спальня. Дверь стальная и только сверху отделана деревом, стены тоже укреплены стальными панелями. Во все окна вставлены особые пуленепробиваемые стекла.
– А что, если они воспользуются пластиковой взрывчаткой и взорвут дверь?
– Это будет неприятно, – спокойно заметил дядюшка, – но для них, а не для меня. Если они прорвутся через дверь, то у меня для них приготовлены два автомата "узи" и спаренный пулемет, нацеленный прямо на них.
– Во Вьетнаме мы обычно бросали гранату со слезоточивым газом, прежде чем войти. Когда человек наполовину ослеплен и давится кашлем, ему не до стрельбы.
– Где эта шлюха и моя внучка? – спросил он.
– Они в безопасности, – ответил я, – я сказал им, чтобы они заперлись у меня в ванной.
– Всем вам несдобровать, если эти придурки придут к тебе. Отведи их к пожарной лестнице, пусть они спускаются вниз. Там служба безопасности позаботится о них.
– А как же ты?
– Давай веди их к лестнице, а потом, если тебе уж так хочется быть героем, приходи ко мне.
– Сарказм здесь неуместен, – заметил я, – я же обещал сделать так, чтобы ты умер у себя в постели и уж, конечно, не от пули. Как мне к тебе пробраться?
– С террасы прямо ко мне по внешней стороне ведет лестница. Она выходит к стеклянным дверям в глубине моего офиса. У тебя есть пистолет?
– Я прихватил пистолет мертвого охранника.
– Это "беретта" особой конструкции. Ты знаешь, как ею пользоваться?
– Конечно.
– Хорошо. Когда будешь уже наверху, стреляй этим сукиным детям прямо в спину. Не вздумай их окликнуть, они разнесут тебя в клочья.
– Я все понял.
– Да, прежде чем выходить на террасу, надень свитер: на улице холод собачий, и я не хочу, чтобы ты простудился.
– Хорошо, надену.
– Отлично. Теперь посмотри на свои часы. Ты будешь на террасе у меня за дверью ровно через семь минут и сразу стреляй. А я в это же время выйду из спальни с автоматом. И, если ты их не прикончишь, это сделаю я.
– Я хочу, чтобы ты остался у себя в комнате.
– Не говори глупостей. Мы же родня, – сказал он и повесил трубку.
Я постучал в дверь ванной.
– Выходите.
Альма открыла дверь. Она прижимала к себе дочку.
– Что происходит?
– Рокко сказал, чтобы вы сматывались отсюда, – сказал я, натягивая свитер, – а теперь идите за мной.
Через две минуты я обнаружил пожарную лестницу и открыл им дверь.
– Спускайтесь вниз. Дядя Рокко сказал, что сотрудники службы безопасности позаботятся о вас.
– А как же ты?
– Мы с дядей придумали план. А теперь давайте спускайтесь.
Анжела посмотрела на меня.
– Дядя Джед, ты настоящий герой. Я засмеялся.
– Хорошо. Спускайся, солнышко.
Прошло две с половиной минуты, прежде чем я добрался до дверей террасы. Я открыл их, и у меня перехватило дыхание от ледяного ветра, налетевшего с океана. У меня ныло в груди, пока, скользя и балансируя, я поднимался по обледенелым ступенькам террасы. Мои руки чуть не примерзли к железным поручням. Не знаю, как я добрался, но по моим часам мне понадобилось шесть с половиной минут, чтобы скорчиться около двери, на верхней террасе.
"Черт побери, – ругал я сам себя, – дядя Рокко сказал: семь минут, мне нужно ждать еще тридцать секунд". Целых тридцать секунд на этом ледяном ветру! "Беретта", которую я сжимал в руке, превратилась в кусок льда. И я молил Господа о том, чтобы суметь нажать на курок, когда придет время стрелять. Через пятнадцать секунд я поднялся. Как и предвидел дядя Рокко, внутри находились двое. Я тихонько навалился на дверь и повернул дверную ручку, но она замерзла и не поддавалась. Я попытался выбить дверь, но она устояла.
Теперь эти два ублюдка целились в меня из пистолетов. Не знаю, которая из молитв защитила меня в тот момент – то ли молитва матери "Адонаи", то ли молитва отца "Пресвятая Дева Мария, матерь Божья". Я только увидел бело-голубые вспышки выстрелов, но звука не услышал. "Может быть, я уже умер?", – подумалось мне. Затем я услышал негромкое цоканье пуль по стеклу. В меня они не попали.
Потом у них за спиной я увидел, как дядя Рокко вышел из спальни с автоматом в руках. Звук двух очередей был слышен даже через окно. Дядя попал обоим в спину, когда они повернулись, чтобы застрелить меня через окно. Они так и не поняли, что случилось. Оба упали лицом вниз. Дядя аккуратно обошел их. Он поигрывал большим ключом, которым открыл дверь на террасу.
– Заходи, холод собачий!
– Негодяй, – проговорил я, стуча зубами, – меня ведь могли убить!
– Совершенно невозможно, – ответил он, – я же говорил тебе, что это особое пуленепробиваемое стекло.
– Ну а если у меня будет пневмония? – спросил я, продолжая стучать зубами от холода.
– Подожди. У меня есть отличная сицилийская граппа. Один глоток – и ты будешь в полном порядке.
Он подошел к бару и налил мне стакан, не забыв при этом и себя.
– Salute.
– Salute, – ответил я.
Граппа обожгла мне все внутренности. Я повернулся и посмотрел на тех двоих, лежавших на полу, потом оглядел комнату.
– Где твои телохранители? – спросил я. – Что-то их нигде не видно.
Дядя Рокко показал на два трупа.
– Вот они.
– Я не понимаю.
– Их подкупили. Деньги – корень зла. За это они и поплатились.
Я пристально посмотрел на него.
– Кто им заплатил? Он пожал плечами.
– Возможно, Нико. Но, я полагаю, они не знали, что Нико уже нет на этом свете. Если бы знали, то не стали бы и пытаться. Кто бы стал им за это платить?
– Это ты прикончил Нико?
– Нет. Я выше всех этих дел.
– Телохранители! Надо же, ведь это бессмысленно.
– Да нет, в этом есть определенный смысл. Им и не нужно было ничего предпринимать сегодня ночью. Они могли бы прикончить меня утром, за завтраком. Ведь они знали, что пробраться ко мне в спальню невозможно.
– Дядя Рокко, зачем все-таки я тебе понадобился? – спросил я. – Кажется, ты и без меня вполне справляешься.
– Я с тобой не согласен. Если человек занимается этими делами, то его рано или поздно прихлопнут. Хватит с меня этих развлечений, я уже слитком стар. – Он посмотрел на меня. – А ты – родня. Посмотри на этих, на полу. Разве так можно жить? Ты должен вытащить меня.
Я посмотрел на него долгим взглядом.
– Я выпью еще граппы.
Мы оба налили еще по стаканчику. Наконец-то я согрелся.
– Как нам избавиться от трупов? – спросил я.
– Внизу у меня свои люди. Все будет тихо. Он посмотрел на два трупа на полу.
– Единственное, из-за чего я переживаю, это восточный ковер на полу. Он обошелся мне в сто пятьдесят тысяч. Таких только два в мире. А эти ублюдки испортили его.
Глава 4
Граппа – хитрый напиток, может быть, она и обжигает все внутри, когда ее пьешь, но она же и вышибает весь туман из головы. Она превратила мой мозг в компьютер "64-К". Я сидел на высоком стуле у бара и наблюдал, как дядя Рокко говорит по телефону. В комнате вокруг нас сновали уборщики, мыли, чистили, приводили все в порядок.
Дядюшка Рокко говорил по-итальянски. Я плохо понимал, но моя голова работала, как компьютер, и ВТО позволяло мне понять, о чем он говорит. Он сказал человеку, с которым разговаривал, что все они идиоты, что никто из них не может играть по правилам. А если они не будут уважать правила, то утонут в дерьме. Наконец он улыбнулся, сказал: "Чао" – и положил трубку.
– Альма с девочкой сейчас поднимутся сюда, – сказал он мне.
– Хорошо. Я должен хоть немного поспать. Мне нужно успеть на челночный рейс в Нью-Йорк, чтобы оттуда лететь в Лос-Анджелес.
– Ты никуда не едешь, – твердо заявил он. – У меня состоится более важная встреча здесь.
– Я уже договорился, мне надо закончить работу над контрактом с "Аэроспациале" завтра утром, у меня в офисе. У меня на них поставлено полмиллиарда долларов, и, если я не подпишу контракт, могу все потерять.
– Ты ничего не потеряешь, – доверительно сообщил он. – А вот если ты не будешь на этой встрече завтра, то действительно можешь много потерять.
Компьютер "64-К" в моей голове, возникший под влиянием граппы, снова заработал.
– Дядя Рокко, я думал, что ты просил меня приехать по семейным обстоятельствам, но это не так, не правда ли?
Он молча долил граппы себе и мне.