Ноги мои подогнулись, но я не упала, так как с одной стороны мой бок упирался в "вертушку", а к другому привалилась внушительная шеренга нихлоровцев. Сил на то, чтобы вылезти из окна, у меня хватило. Хватило и выдержки, чтобы не заорать при виде ее распоротого живота. Не доставало мне лишь трезвости мысли. По этому, как в тумане, я обернулась, мутно оглядела толпу (Ба! Знакомые все лица: Маруся, Паня, Слоник, рядом со мной Сулейман, значит, это он ввинчивает мне в бок свой локоть) и, нечленораздельно мыча, ткнула пальцем в окошко.
Тут толпа поднажала. Привлеченная моим мычанием и жестами, она ринулась вперед, надеясь побыстрее узнать, что же меня столь поразило. Непрозрачная органика, коей обнесли пятачок вахтера, не выдержала столь мощного давления и после секундного сопротивления сначала треснула, а потом и разлетелась.
И тут все увидели то, что минутой раньше пришлось наблюдать мне.
Что тут началось! Визги, крики (и не только бабьи), охи, плач. А тут еще последний кусок стекла, до этого чудом державшийся в пазах, вылетел и рухнул в лужу еще не совсем запекшейся крови.
Визг перешел в писк, плач в рыдание. Стало напряженнее, но тише. И в этой напряженной тишине мы вдруг услышали…
Тот, тот, топ.
По лестнице, скрытой от нас дверью, кто-то шел.
Толпа замерла, притихла, приготовилась увидеть.
Дверь распахнулась. На ярко освещенное пространство фойе вышел, робко улыбаясь, Лева Блохин.
Все ахнули.
За моей спиной удивленно ойкнул Сулейман.
Блохин, все еще не понявший в чем дело, продолжал улыбаться, переводя водянистый взгляд с одного знакомого лица на другое. Когда глаза его наткнулись на мою побелевшую физиономию, он видно что-то понял, потому что лыбиться перестал и шепотом спросил:
- Вы чего?
Я показала ему глазами, куда надо посмотреть. Он медленно опустил очи. Несколько секунд непонимающе таращился на мертвую женщину… И вдруг начал оседать.
Первая моя мысль была - никогда не видела, как Гадзила падает в обморок, вторая - а я чем хуже?
И согретая последней мыслью я обмякла, позволив чьим-то заботливым рукам меня подхватить.
Вторник. Продолжение
Явление Геркулеса
Очнулась я уже за проходной, на банкетке, стоящей в углу фойе. Под моей головой лежал чей-то плащ, а перед носом белел вонючий тампон.
- Чего это? - вяло отмахивалась я от ватки.
- Нашатырь. Нюхай давай, - упрямая Маруся продолжала издеваться над моим обонянием.
- Да я уже очухалась, отстань!
Я приподнялась. В голове было еще мутно, да и тела пока будто ватное. Но я знала, что это скоро пройдет, как никак в обморок падала уже не в первый раз. Ужаснее всего было ощущение, что я вся покрыта потом, у меня всегда очень обильное потоотделение перед отключкой, притом, что в обычной жизни даже в страшную жару я остаюсь сухой и благоухающей.
- Дай платочек, - попросила я у подруги.
- На, - услужливая Маруся сорвала с шеи шелковую косынку и протянула мне.
- Носовой. А, впрочем, не надо!
Я вытерла лоб ладонью. И только тут до меня дошло, что я наделала… В это миг пот на моем лбу высох сам собой, ибо я похолодела и даже слегка замерзла от досады.
- Зачем вы вперлись в институт? - ошалело обводя взглядом сердобольных нихлоровцев, ужаснулась я. - Вы же не только следы затоптали, вы еще и Леву лишили надежды на оправдание.
- Как это? - насупился Сулейман, который на соседней банкетке обмахивал тетрадкой лежащего Блохина.
- Нельзя было никого пускать, разве не ясно? Нужно было вызвать наряд, оцепить здание и прочесать все кабинеты.
- Зачем? - пролепетал Лева, совсем скисший после моих слов.
- Затем, чтобы найти того, кто женщину убил. Ведь это не ты?
- Не я, честное комсомо… честное слово, не я! - и он так трогательно схватился за сердце, словно не был уверен, выдержит ли оно подобные обвинения.
- Вот и я так думаю. Значит, в здании еще кто-то был. И этот кто-то теперь смешался с толпой, и мы его уже не вычислим.
- Вот именно!
Этот грозный возглас раздался откуда-то издали, и сначала я даже не поняла, кто его пророкотал, но секунда спустя, услышав вжиканье "вертушки" и уловив едва заметный аромат пряной свежести, я поняла - Геркулесов приехал.
- Вы, дорогие нихлоровцы, меня просто поражаете своей беспечностью! - продолжал браниться он, подойдя. - У вас под носом маньяк орудует, а вам на это глубоко наплевать.
- Почему наплевать! - возмутилась одна дама из лаборатории переработки. - Мы очень хотим, чтобы ВЫ его поймали, и МЫ бы вздохнули спокойно после этого.
- Как Я его поймаю, если у меня в НИИ только один помощник и тот иногда такие фортели выписывает, - после этих слов он посмотрел на меня, но так строго, что все поняли, что и из меня помощник аховый.
- А вы господин Блохин чего лежите? - продолжил он, все так же по-деловому строго. - Вставайте давайте, на допрос пойдем.
- Можно и я с вами? - встрепенулась я и тут же с резвостью молодой козочки вскочила с банкетки.
- Нельзя. А вы, - он обратился к остальным любопытствующим. - Расходитесь. Нечего вам здесь делать.
Народ пороптал, но, гонимый начальственным взглядом Геркулесова, вынужден был ретироваться. В фойе остались только мы: следователь, подозреваемый, свидетельница и труп, труп, оказывается, прикрытый, причем прикрытый скатертью из нашей комнаты.
- Как вы здесь оказались так скоро? - спросила я у Геркулесова.
- Случайно, мимо проезжал, решил проверить, как тут у вас, - буркнул он. Потом подошел к трупу, отогнул край скатерки, мельком глянул, передернулся и спросил у меня. - Все тоже самое?
- Да. Мертвая, с раной в животе. Только эта не уборщица, а вахтерша.
- Кто ее так? - впервые подал голос несчастный Блохин.
Геркулесов пристально посмотрел на подозреваемого, потом сочувственно спросил:
- И кто же вас так не любит, гражданин Блохин? Кто вас с таким упорством подставляет?
- Не знаю, - всхлипнул, вновь разнюнившийся Лева.
- Вы во сколько на работу-то пришли?
- Я и не уходи-и-ил, - заныл Блохин. - Я заработался, а когда на часы глянул, оказалось, что уже 12, а в это время трамваи уже не ходят, а живу я на другом конце города, и мне лучше было вообще домой не ходить.
- То есть вы хотите сказать, что ни единая душа в НИИ не знала, что ночь вы провели здесь.
- Ни единая, клянусь. Даже Суля и Паня. Я вместе со всеми вышел, а уже по дороге решил вернуться, я же день пропустил, у меня работы накопилось, знаете сколько!
- Фатальное невезение! - хмыкнул Геркулесов.
- Чего?
- Не везет, говорю, вам по страшному. Один раз маньяк вас подставил, так вы во второй раз сами подставились.
По отвисшей нижней губе Блохина, я поняла, что он опять сейчас завоет, по этому быстренько взяла его за локоток и подтолкнула к графину, стоящему на столике рядом с вахтой и посоветовала:
- Хлебни водицы, Левушка, полегчает.
Он благодарно кивнул и поплелся к источнику живительной влаги.
А Геркулесов, между тем, уже трепался с кем-то по сотовому.
- Выехала, говорите? Я уже 10 минут здесь, а что-то не… Ну лады, жду, - увидев мой пристальный взгляд, он пояснил. - Вызвал криминалистов, а что-то никого. Долгонько добираются.
- А вы, значит, теперь каждое утро будите нас проведывать?
- Буду, - успокоил меня Коленька. - А вот теперь вы мне скажите, кому на хвост наступили?
- Я? Наступила на хвост? Да с чего вы взяли?
- А вам не кажется, что он трупы специально на вашем пути разбрасывает?
- Не кажется, - уверенно ответила я. - Разве он мог знать, что именно я первой войду в институт, - тут я осеклась - знать он мог, любой из нашего отдела был в курсе моей пунктуальности. Подумав, я продолжила, уже увереннее. - А первые два случая. Кто же мог предположить, что я…
- Да, да, да. О том, что вы попретесь на помойку, не мог догадаться ни один, даже самый извращенно мыслящий, психопат.
- Вот видите, - мило улыбнулась я, хотя Геркулесов, наверняка, ждал от меня взрыва негодования.
- Значит, в этой богодельне не везет не только Блохину, но и вам.
Я развела руками, типа, что поделаешь, не все такие везунчики, как ты. Геркулесов хмыкнул и заторопился к входной двери, ему показалось, что к крыльцу подъехала машина.
- Ваши прикатили? - вежливо осведомилась я, решив больше с ним не цапаться.
- Вроде, нет. Обычная "газель" притормозила. И что они не едут? Как всегда бензина что ли нет, - начал кипятиться Геркулесов.
- Да приедут, не волнуйтесь. Труп-то никуда не денется.
Но Геркулесов волновался. Он нервно ходил по фойе, сцепив руки за спиной, и чем-то напряженно размышлял.
Я до поры не лезла, решив дать возможность Геркулесовским извилинам поработать на полную мощь. Коровин тоже не мешал, тихо и печально он сидел на банкетке, держал в руках стакан с водой, вздыхал и охал.
- А извне никто не мог проникнуть? - ни с того, ни с сего спросил Геркулесов, затормозив прямо передо мной.
- Вы ограждение видели? Там два метра цемента, а по верху ток проходит. Кто через такое проникнет?
- Может, через окна на 1-ом этаже?
- На всех решетки, - разочаровала я. - Значит, вы думаете, что…
- Я ничего не думаю, просто рассматриваю все версии. - Он устало протер глаза. - Мне ваш убийца покоя не дает. Это ж надо быть столь расчетливым и осторожным. Эх, такую бы энергию, да в мирных целях.