Как-то однажды она приняла его приглашение в кино. Шел фильм Дзефирелли "Ромео и Джульетта" - это Лера запомнила очень хорошо. После фильма Лерин обожатель заявил, что режиссер надругался над великой любовной историей всех времен и народов, показав плотскую сторону их неземного чувства. Лера, недоумевая, возразила, что глупо не признавать телесных отношений как составляющей любви, что гармония души и тела - это прекрасно, и никакой пошлости здесь нет… К единому мнению они не пришли.
Катька сразу поставила диагноз: "маниакально-депрессивный романтизм". Это не муж, сказала она, это сынок. "Зачем нам еще дети, Лерочек, тебе меня мало?"
Но Лера продолжала принимать ухаживания и приглашения своего обожателя. То ли от скуки и любопытства, то ли под напором тетушек и сослуживиц, зудевших в один голос о том, что пора устраивать свою личную жизнь и что такие на дороге не валяются и любая, не раздумывая, взяла бы его в оборот: не пьет, не курит и в связях с женщинами доселе не замечен… Последнее, между прочим, тоже смущало Леру, и она решила спросить у пожившей на свете бабы Марины, какие причины могут быть тому, что мужчина до зрелых лет остается холостяком.
Баба Марина засмеялась своим мурлыкающим грудным смехом и сказала: "С чего же начать, детка?"
И начала с того, что он может быть сектантом. Лера возразила: об этом было бы известно, поскольку работающая в их отделе дама сто лет живет на одной площадке с его семьей.
Переросток, предположила Катька, принимавшая участие в консилиуме.
"Детка, заткни ушки, следующий вариант не для маленьких". И баба Марина рассказала о том, что встречаются такие мужчины, особенно в богемной среде, особенно в балете, которые… как бы это сказать… предпочитают мужчин женщинам.
Но он же не балерун, а Лерка - не мужик, - вставила взрослая сестра.
"Сейчас отшлепаю, тебе не велено было слушать! И сколько раз тебе говорить, что слова "балерун" не существует", - сказала баба Марина и продолжила: "Остается последнее и маловероятное - это высоких моральных принципов человек, который ищет такую же спутницу жизни, а поскольку нынче это большая редкость…"
Более вероятно, что он просто импотент, сказала Катька и сбежала в свою комнату:
Прошел год, а поклонник не сделал ни одной попытки к сближению. Бывало, они подолгу оставались наедине в ее квартире, но он ни разу даже не обнял ее.
Сослуживцы, наблюдавшие за развитием их романа, разделились на два лагеря: одни вздыхали по поводу его, романа, неземной высоты и духовности, другие скептически посмеивались.
Однажды, теплой ранней осенью, Лера возвращалась с работы по людной улице. Она не спешила. Дома ее никто не ждал - Катька была в отъезде на пленэре до конца сентября. Незаметно к ее небыстрому шагу пристроился старый мужчина с палочкой, интеллигентного вида и с колоритной внешностью отставного любовника.
Он начал с вопроса, почему эта молодая женщина не спешит, когда все вокруг куда-нибудь да бегут. Слово за слово, они познакомились и прогуляли до темноты.
Они говорили о многом. Как оказалось, обоих увлекало искусство - живопись, кино, литература, - главной движущей силой и источником которого, по его неколебимому мнению, была, есть и будет любовь. Сублимированные страсти, поиски славы и денег порождают, убежден он, только мусор, шлак, подобно сгоревшему углю - в лучшем случае, а в худшем - это продукт разложения, трупный яд.
Лера спросила: "Вы могли бы дать определение любви - любви между мужчиной и женщиной?"
Тот ответил вопросом на вопрос: "А вы что скажете?"
Лера попыталась облечь в слова свои расплывчатые представления об этом, как она считала, сложном и многогранном чувстве, но у нее плохо получалось.
Тогда он сказал, что во многом она, конечно, права, но есть более короткая и вполне исчерпывающая формула. А именно: любовью называется интеллектуальное, эстетическое и физиологическое влечение двух личностей. Вовсе не обязательно разнополых, добавил искушенный старец. Под интеллектуальным влечением он понимает постоянную жажду общения и неиссякающий интерес к внутреннему миру партнера; под эстетическим - обоюдную внешнюю привлекательность, когда одно созерцание возлюбленного приводит в упоение и заставляет звенеть все струны твоей души. Физиологическая сторона, думаю, не нуждается в комментариях, добавил он.
"Как сказать, - подумала Лера. - И все же, - решила она, - теперь мне есть над чем поразмыслить".
Она поняла, что это был перст судьбы.
Придя домой, Лера почти знала конец своей истории с воздыхателем-переростком, но решила дать ему и себе последний шанс и попыталась произвести анализ по предложенной формуле.
Да, вместе им нескучно. И хотя во многом их взгляды расходятся, они с интересом слушают друг друга. Пять баллов, как говорит Катька.
Что касается эстетики… У него красивые волосы… Фигура - невнятная какая-то. Глаза? Не заметила. И это за год общения! Губы… губы - не мужские какие-то… Под расстегнутым воротом - голая кожа… Моя внешность ему, похоже, вообще до лампочки - он ни разу не заметил ни одежды, ни прически… Кол с минусом.
Физиология?.. Это мы еще не проходили, подумала Лера и представила себе… ну то, что ей доводилось видеть в кино, заменив мысленно участников событий на себя и… Его Лере никак не удавалось расположить рядом с собой…
На протяжении еще нескольких недель ничего не менялось, кроме названий фильмов, на которые они ходили.
Баба Марина посоветовала спровоцировать ухажера на определенные действия.
Лера поразмыслила и прекратила непонятную связь.
Конечно, потом были и другие предложения. Но Лера… Да, пожалуй, она именно боялась заводить новую "дружбу". А постельные отношения не интересовали ее без любви - настоящей, прошедшей через душу, глубокой любви.
Она замолчала. Гарри серьезно смотрел на нее и тоже молчал.
- Почему вы не смеетесь? - сказала Лера.
- Зачем вы так?
- Ну, это же смешная история. - Лера снова почувствовала пресс глубинных механизмов самозащиты. Это раздражало, поскольку она сознавала ее абсолютную ненужность здесь и сейчас, с этим человеком. - Простите…
- Вы устали. Уже поздно. Не хотите спать?
- Пожалуй, - сказала она.
Гарри уложил Леру здесь, наверху, на свою широкую низкую лежанку, а сам пошел вниз, в "кабинет".
Иногда у меня хватает сил, сказал он, только на то, чтобы вывалиться из-за письменного стола, поэтому-то рядом с ним и стоит тахта.
Он пожелал Лере спокойной ночи. Положил в ногах свернутый плед: если под утро замерзнете вдруг.
* * *
Проснулась Лера от ощущения, что она не одна. Она открыла глаза. Комната была залита ярким солнцем. Рядом с постелью сидел на корточках Гарри и, улыбаясь, смотрел на Леру. На придвинутом столике дымились большие кружки с какао и гора оладий на тарелке.
Лера невольно улыбнулась и почувствовала такое тепло, что у нее перехватило горло.
- Лабас ритас. Доброе утро.
- Доброе утро. - Она села.
- Я пятнадцать лет не видел спящей женщины.
- А мне сорок лет не приносили завтрак в постель.
Целыми днями они гуляли по лесу. Было тепло. Пригорки уже высохли, и сквозь старую листву пробивались первые зеленые ростки. Птицы галдели, наперебой рассказывая о том, что пришла весна, что скоро лето, что у них масса забот и что жизнь прекрасна.
Лера и Гарри были словно отрезаны от мира, а вместе с ним - и от постигшего их горя. Они вспоминали своих сестру и сына, будто ничего не произошло, будто они где-то рядом и вот-вот появятся, чтобы порадовать родных своим счастьем.
Только однажды Гарри попросил Леру еще раз рассказать о последних минутах сына.
Когда Лера закончила, он повторил:
- Любите… Это выстраданное… - Помолчал и добавил: - Серьезное завещание оставил мне сын.
Они сидели на поваленном стволе дерева у журчащего ручья, в теплых лучах солнца, и рассказ о чьей-то смерти показался нелепостью, а сама смерть - недоразумением, которое вполне поправимо, надо только очень захотеть. Любите - и все будет по-другому, все будет хорошо… Только любите.
В воскресенье Гарри отвез Леру в город, поблагодарил за чудесно проведенное время и попрощался.