– Не беспокойся, – словно читая его мысли, ответил тот, – я попросил Толуя, чтобы его воины оцепили город, дабы никто не смог нас увидеть.
Теперь Жак заметил, что на расстоянии нескольких полетов стрелы, куда ни кинь взгляд, гарцуют всадники на невысоких лошадях.
– В последней схватке погиб брат Арман, а число рыцарей Святого Гроба должно оставаться неизменным. В особенности если речь идет о столь важной и значительной миссии. Мы приняли решение, что новым рыцарем ордена Святого Гроба станешь именно ты, Жак из Монтелье.
– Но я же не благородного происхождения! – воскликнул Жак. Он никак не ожидал подобного и был поражен до глубины души.
– Сорок лет назад Балиан Ибелин, дед нынешнего бейрутского барона, посвятил в рыцари всех простолюдинов, что согласились защищать Святой Град от Саладина, – ответил приор. – Тридцать лет назад германский император Фридрих Барбаросса за храбрость на поле битвы посвящал в рыцари простых воинов и даже крестьян. Ты будешь вначале «рыцарем из милости» – les chevaliers d'Accolis ou de Grace, – а впоследствии ничто не может воспрепятствовать тебе принести вассальную присягу одному из владетелей и получить наследственный рыцарский фьеф. Мы ведь не монахи, а светские рыцари. Ты достаточно провел на больничной постели, поэтому для посвящения тебе нет необходимости проводить ночь в покаянной молитве, выдерживать пост и причащаться.
Они подъехали к колоннаде, где их ожидали слуги с предназначенной Жаку одеждой. Жаку помогли спешиться, приняли у него старое платье и омыли холодной колодезной водой. Вскоре он снова сидел в седле в полном орденском облачении, только без плаща.
Следующим местом остановки на пути к месту проведения церемонии оказалась приютившаяся между колонн небольшая византийская базилика. Сен-Жермен со свитой, Жак и Робер оставили коней оруженосцам и вошли внутрь. Заброшенная часовня была чисто убрана и приготовлена к богослужению – на стене висели иконы, перед которыми подрагивали огоньки лампад. Приор, а за ним и все братья опустились на колени.
– Повторяйте вслед за мной, – тихо произнес Сен-Жермен и начал читать молитву, которая предваряла церемонию посвящения в рыцари.
– Господи, Боже мой! Спаси раба Твоего, ибо от Тебя исходит сила, без Твоей опоры исполин падает под пращей пастуха, а бессильный, воодушевляемый Тобой, делается непоколебимым, как чугунная твердыня против немощной ярости смертных.
Всемогущий Боже! В руце Твоей победные стрелы и громы гнева Небесного; воззри с высоты Твоей славы на того, кого долг призывает в храм Твой, благослови и освяти меч его не на служение неправде и тиранству, не на опустошение и разорение, а на защиту престола и законов, на освобождение страждущих и угнетенных; подаждь ему, Господи, во имя этого священного дела, мудрость Соломона и крепость Маккавеев.
Помолившись, братья продолжили свой путь, двигаясь среди леса колонн, пока не оказались на краю большого греческого амфитеатра. Внизу, на центральной площадке их ожидали братья-рыцари.
– Любое слово, произнесенное там, внизу, даже шепотом, слышно так, будто говорящий находится около самого уха, – тихо рассказывал Робер, пока они шли по проходу мимо высеченных в камне скамей. – Мастер Григ долго изучал это строение и, в конце концов, сказал, что он, как каменщик, готов душу дьяволу продать, лишь бы узнать древний секрет.
– А почему его с нами нет?
– Видишь ли, согласно традиции ордена, никто, кроме братьев и собратьев, не может присутствовать на посвящении. Сен-Жермен предложил мастеру стать собратом, но тот отказался, ссылаясь на то, что это запрещают правила его гильдии.
К тому времени, как они спустились вниз, ожидающие рыцари образовали круг. Жак, подчиняясь приору, зашел внутрь круга и опустился на одно колено.