Действительно, "первый встречный и поперечный" – выражение собственно русское, которое, по всей видимости, является соединением исходно французского оборота с другим собственно русским оборотом – "встречный и поперечный". Кстати, этот последний оборот звучал в русской речи, пожалуй, чаще. Происхождение устойчивого, формульного словосочетания про встречного-поперечного совершенно ясно: оно часто использовалось в ритмизованной заговорной речи и вообще в ситуациях, связанных с выходом человека на важное дело. Так, один из заговоров "при отправлении в путь" завершается словами: "…Так бы и встрешный меня злодей испугался, как грому боялся, ни в пиру, ни в беседе со мной не проклажался; аминь". Вообще-то в заговорах обычно подробно перечисляются те злые и опасные люди, от которых спасает заветное слово. Среди них, кроме всяких и разных колдунов и колдуний, баб-простоволосок и девок-черноголовок, поминаются также встречные да поперечные. В заговорах от разных болезней Богородица, Христос и святые "отговаривают" больного "от стрешника, от поперешника". Там может быть такая концовка: "…От девки-черноголовки, от стрешнаго и поперешняго! Во имя Отца и Сына и Св. Духа. Аминь". Там говорится: "От стрешнаго, поперешнаго, от лихого человека помилуй, Господи, рабу Божию…" В записанной в XIX в. народной драме "О храбром воине Анике и Смерти" главный герой, победив "дерзкого Морица", возгордился: "Вот я, Аника, храбрец и бодер, // Нет мне ни стрешников, ни поперешников // И ни спорников, непокорников…" Такое словоупотребление показывает, как выражение "стрешники-поперешники" становится метафорическим: это уже не те, кто действительно становится на пути героя, а те, кто мог бы ему противоречить.
У русских был мифологический персонажс приметным обозначением – "встречник". Во Владимирской губернии его представляли так: это "нечистый злой дух, который в виде как бы воздушной полосы мчится стрелой по проезжим дорогам за душой умирающего человека, особенно самоубийцы". Такой смертоносный дух передвигался именно "по проезжим дорогам", встречая на своем пути прохожих-проезжих и мерещась им в воздушных вихрях. Небезопасно было, значит, находиться даже на наезженных путях, можно было повстречать там этакое воплощение скорой смерти.
А ещё в различных местах славянского мира рассказывали о "стрешнике", который наносил травмы, и о "встрешном", который избивал пьяных и злых. В Поволжье говорили, что отправление в путь в день праздника Сретенья сулит гибель – человек тогда может встретиться со Смертью. Из демонических персонажей, которые своим наименованием указывали на пути-дороги как излюбленные места обитания, это ещё "путник" у западных украинцев. На Терском берегу Белого моря лешего могли называть "прохожим". А в русских заговорных текстах упоминаются также "царь дорожный" и "царица дорожная". В Гомельской и Могилёвской областях Белоруссии и в Брянской области России на перекрёстках дорог являлись "доброхожие" (иначе: богатыри, невидимые богатыри, невидимые люди, невидящие, невидимцы). Главная опасность при встрече с ними была в том, что люди могли им, невидимым, нечаянно осквернить дорогу, перейти путь. Свадьба же этих "доброхожих" размётывала всё на своём пути. Впрочем, эти персонажи могли явиться где угодно, да и мифологические мотивы быличек о них тоже весьма разнообразны. В современном фольклоре археологических экспедиций отмечены рассказы о "дорожницах" – женщинах в белом, которые бродят по дорогам и мерещатся тем, кто напился и в одиночку убрёл из лагеря.
И всё же специализированные демонические персонажи, связанные с дорогами самими своими наименованиями, у славян были довольно редки. И это при том, что именно на дороге, как известно, в изобилии встречалась всевозможная нечисть, пугая прохожих да проезжих, обманывая их и на них нападая. Может быть, это потому, что дорога и распутье вообще бывали самыми обычными, привычными, заурядными местами обитания различных мифологических персонажей. Вот столь очевидная особенность и не акцентировалась.
В одном из полесских заговоров, который произносился перед дорогой, говорилось: "Исус Христос дарогу перэйшоў" – и это явно воспринималось как благопожелание. Но такое действие в качестве благого определяется, безусловно, только лишь чрезвычайно высоким статусом Иисуса Христа для произносящего этот текст, а само действие не могло считаться добрым. Да и вообще этот мотив редок. Хотя, конечно, существуют и такие приметы: некоторые люди или звери, встречавшиеся человеку на пути или пересекавшие путь, означают удачу. У славян это, например, волк, собака, лисица. Ещё в некоторых случаях благоприятна встреча с похоронной процессией, с беременной женщиной, с молодым красивым человеком (это может быть как женщина, так и мужчина), с тем, кто несёт или везёт что-либо наполненное (баба с полными вёдрами и т. п.). В 2002 г. фольклорная экспедиция РГГУ в с. Тихманьга Каргопольского района Архангельской области записала от А. И. Русановой (1921 г. р.): местные рыбаки решили как-то, что если она, Русанова, им на пути встретится, то будет удача в ловле. Один, дескать, рассуждал: "Вот как Шура бы кажный день попадала (навстречу. – В. К.), ак я бы и рыбу ловил". И ещё: "А вот стрету попадёт – дак я всегда наловлю. А другие попадут дак – никогда ницево".