Когда Тина робко улыбнулась, пожав худыми плечиками, насмешливый собеседник оценивающе посмотрел на тонкие линии ее лица.
– А сколько тебе лет? – внезапно спросил он, словно решив, будто девушка слишком молода, чтобы прислушаться к его словам.
Она честно ответила.
– А что будет, если ты захочешь выйти замуж? Наверно, ты об этом подумываешь?
– Только не сейчас. – Она усмехнулась, и ее бледное личико чуть покраснело. – Послушайте, не слишком ли это странный разговор для совершенно незнакомых людей? Уверена, что в действительности вам дела нет до моих проблем.
– Немного походит на сцену из романа, правда? – Вересковая трубка пыхнула дымом. Его манера говорить свидетельствовала о богатстве, опыте и знании женщин. – Мы говорим так потому, что вышли в полдень посмотреть на корабли, потому, что я уловил твою тоску, и потому, что я опытный лоцман, который поможет тебе выбрать верный курс. Ты ведь увязла в этом болоте, да, детка? И ты мечтаешь из него выбраться, пока не превратилась в унылую копию своей тетушки. А все к тому идет – если ты продолжишь сидеть сложа руки.
Тина поежилась, представив эту ужасную перспективу, и ей показалось, будто на мыс набежали облака и море потемнело. Как мрачно ее будущее на Дольче-авеню, в комнатке с темными обоями и под постоянным присмотром ворчливой тетушки! Да, она хотела отсюда выбраться, пока молода и полна надежд, но разве можно оставить вечно больную тетушку?! Как раз сейчас старушка лежала в больнице, ожидая результатов обследования на необходимость операции.
К предложению лечь в больницу тетушка Мод отнеслась без энтузиазма, но врач настаивал на госпитализации. При воспоминании об этом Тина в который раз почувствовала боль, потому что тетушка вбила себе в голову, будто племянница не хочет за ней ухаживать.
– Ты эгоистка, как твоя мать! – упрекала она. – Погулять да покрасоваться – только об этом и думаешь.
Родители Тины погибли в автомобильной катастрофе, и у тетушки Мод уже давно вошло в привычку пенять Тине на сходство с матерью, которая была гораздо моложе Джорджа Мэнсона и намного симпатичнее, чем этого хотелось его сестре, тетушке Мод...
– Мне пора. – Тина отвернулась от шумящего серого моря. – Похоже, собирается дождь.
Они пошли бок о бок по продуваемому ветрами мысу, и длинноногий приезжий рассказывал о Вест-Индии, описывая в ярких деталях остров под названием Санта-Моника, где он жил. Незаметно для себя они дошли до торговой площади, и капли внезапно начавшегося дождя упали на лицо весело улыбающейся Тины, когда спутники остановились у его черно-белой деревянной гостиницы. Эта встреча была совсем короткой, но такой запоминающейся!
– Приятно было пообщаться с вами, – улыбнулась Тина. – Если мне не суждено увидеть Санта-Монику, я хотя бы буду знать, как она выглядит.
– Мне также было приятно побеседовать с такой... совсем загрустившей маленькой девочкой. – Он сжал ее тонкую руку длинными сильными пальцами и посмотрел ей прямо в глаза. – Запомни, что я тебе сказал на мысу, – ты хозяйка своей судьбы. Не упусти свой шанс. Молодость так коротка, нельзя терять время.
Он произнес это мягким, проникновенным голосом, и морщинки вокруг его рта на миг, кажется, стали глубже.
Поддавшись внезапному импульсу, Тина спросила:
– Могу я узнать ваше имя?
На его лице появилась улыбка.
– Ты забудешь о случайном собеседнике, если не навесишь на меня таблички с фамилией?
Девушка убрала прядь волос, упавшую на глаза, и покачала головой:
– Ваше лицо я точно не забуду.
– Джон Трекарел, – тихо представился он.
Это имя ворвалось в ее память как вспышка, мгновенно соединившись с коллекцией изумительных бронзовых изделий, снимки которых она недавно видела в журнале. На одной из этих студийных фотографий рядом со своими творениями был запечатлен и сам мастер.
– Вы – скульптор Джон Трекарел! – воскликнула Тина не столько с благоговением, сколько с изумлением.
Его губы сложились в усмешку, и она увидела в спутнике что-то мальчишеское, он на мгновение словно сравнялся с ней в возрасте.
– А ты не собираешься сказать, как тебя зовут? – подколол он. – Или я должен запомнить тебя как девушку на скале?
Она назвалась, и ей было приятно, что скульптор спросил ее имя.
– До свидания, Тина! – Ее пальцы на долю секунды сжали его руку, потом девушка повернулась и не оглядываясь пересекла торговую площадь. Тине незачем было оглядываться. Его худое, смуглое лицо навек врезалось в ее память.
Как только тетушка Мод легла в больницу, Тина заглянула к дружной семейке, жившей по соседству. Китти, старшая дочь, была прехорошенькой девушкой с кучей поклонников, и, как и следовало ожидать, она придерживалась мнения, что Тине следует почаще показываться на людях.
– Ты по рукам и ногам связана своей занудливой теткой, – без обиняков заявила она. – Молодость вот-вот пройдет. Слушай, приходи к нам в танцевальный клуб в пятницу, я познакомлю тебя с классным парнем!
– Спасибо за предложение, Китти, – улыбнулась Тина, – но в пятницу я должна навестить тетушку Мод.
– Ты могла бы прийти в клуб после больницы, – возразила Китти.
– Я... я подумаю, – ответила Тина, но она знала, что не придет в клуб. Ей не хватало той живости, которая так нравится молодым людям, и она никогда не оказывалась в центре внимания парней. Легкий характер и остроумие тоже нельзя было отнести к числу ее достоинств.
Тина каждый вечер навещала тетушку, приносила ей свежие фрукты, которые покупала у отца Китти. Увы, все это оставалось нетронутым. Но когда Тина однажды предложила отдать что-нибудь женщинам на соседних койках, тетушка Мод отрезала, что у тех есть родственники, которые вполне могут принести им фрукты.
Во вторник вечером лечащий врач тетушки Мод пригласил Тину для беседы. Необходимость в операции стала очевидной, а так как у мисс Мэнсон было сильное сердце, то врач не сомневался в благополучном исходе. Он дружески похлопал Тину по плечу и попросил не беспокоиться, но тетушка Мод была уже в летах, поэтому на сердце у Тины скребли кошки.
По субботам Тина не работала, поэтому с раннего утра она занялась домашними делами. Подвязав волосы шарфом, она орудовала тяжеленным пылесосом тетушки Мод. Комнаты были заставлены темной мебелью, принадлежавшей родителям тетушки Мод, и, вытирая пыль, Тина вспоминала о Китти и о том, в каком виде соседка пришла накануне с танцев: губная помада размазана, щеки горят румянцем. Должно быть, тем, кто легко ко всему относится, жить легче, думала Тина, словно наяву видя, как Китти кружилась по спальне в короткой юбке и щебетала, что влюблена в нынешнего дружка.
– Нет такой девушки, которая не мечтала бы в кого-то влюбиться, – рассмеялась Тина.
– Ты как невинный младенец, Тина, – фыркнула Китти. – Конечно, девушка должна об этом думать. Только глупышки витают в облаках, мечтая о чем-то возвышенном. – Затем, снимая колготки, соседка полюбопытствовала: – Тебе кто-нибудь нравится?
Тина отрицательно покачала головой, в то же время вспомнив о глазах цвета моря и мурлыкающем голосе: "До свидания, Тина!" Эти слова до сих пор звучали у нее в ушах.
Она закончила уборку и наконец села на кухне попить кофе. Радио было включено, звучала какая-то запись. Когда раздался громкий стук во входную дверь, сердце Тины чуть не выскочило из груди. Мчась к двери, она с тревогой думала о тетушке Мод – но на пороге их дома стояли краснолицый мужчина плотного сложения и ярко накрашенная женщина в мехах. Они были совершенно незнакомы Тине, но лицо женщины что-то ей напоминало.
– Ты, должно быть, крошка Тина. – Женщина окинула ее оценивающим взглядом, от стянутых шарфом волос до ступней. – Мы твои тетя Сара и дядя Сидней.
Сара Хаттон! Сестра тетушки Мод, которая много лет назад вышла замуж за налогового инспектора и уехала с ним в Бирмингем!
– Похоже, наш приезд для тебя неожиданность, – заметила женщина. – Разве Моди не говорила, что писала мне?
Тина смущенно покачала головой. Тетушка Мод поссорилась с родней много лет назад, когда Сара на похоронах их отца узнала, что старик оставил дом и мебель Мод. На памяти Тины это был первый ее визит, и, разглядывая напористую ширококостную женщину, девушка пришла к выводу, что гостья ей совсем не нравится.
– Ну, ты собираешься держать нас на пороге? – взвизгнула Сара.
– Простите. – Тина посторонилась. Сидней Хаттон задел девушку, проходя мимо, а когда она отпрянула, вперился в нее плотоядным взглядом, который, по его мнению, был неотразим.
– Дом совсем не изменился, Сид, – бросила через плечо Сара. – Те же самые моющиеся обои на стенах – и, боже мой, Мод сохранила этот старый буфет, даже китайские чашки с блюдцами стоят нетронутые!
Она громко рассмеялась и принялась шнырять по комнате, всюду суя свой нос.
– Не хотите кофе? – предложила Тина. – Я быстро его сварю.
– Мы позавтракали в гостинице "Под гербом Тюдоров", где сняли номер на уик-энд. – Женщина выскользнула из шубы, а ее благоверный, словно наводя пистолет, поднял сигару и теперь шарил по сторонам нахальными глазками в поисках пепельницы.
– Я... я дам вам блюдце, мистер Хаттон. – Тина выскользнула на кухню и торопливо сняла шарф и фартук. Нежданный визит выбил ее из равновесия, почему-то она не верила, что сестрица тетушки Мод прискакала из Бирмингема, снедаемая нешуточной тревогой. Если вы беспокоитесь о ком-то, то сразу справитесь о нем, а уж потом будете интересоваться его домом. Тина почувствовала внезапно нахлынувшее раздражение, вернувшись в гостиную и услышав, как Сара Хаттон заверяет мужа, что тетушка Мод сохранила дом в хорошем состоянии и теперь он стоит в три раза больше, чем в прежние времена.