Несмотря на то что с годами законы ужесточались и по большей части действовали эффективно, Китай и поныне прилагает огромные усилия, чтобы перекрыть каналы, через которые уходят за рубеж ценные предметы материальной культуры. Даже угроза смертной казни не стала препятствием к ограблению за последние годы десятков тысяч гробниц. Ограблению подвергаются также и музеи, испытывающие недостаток средств для организации надежной охраны. В особенности это касается мелких экспозиций в деревнях, где часто демонстрируются предметы, найденные в окрестностях. Воры получают заказы на определенный артефакт, а "клиент" иногда лично ожидает доставки похищенного предмета на судне поблизости от китайских берегов.
Бронзовые сосуды из китайских гробниц, которые страстно желали приобрести коллекционеры из-за изящных форм и необычной отделки, часто продавались дороже благодаря тонкому слою зеленой патины, образовавшейся в течение веков. Большой спрос на эти сосуды сделал их объектом мошенничества, и в течение многих столетий грабители могил доставали их из захоронений, уничтожая следы древних эпох.
Для того чтобы удовлетворить спрос на эти изделия, увеличившийся в XX веке, фальсификаторы изготавливали "древние" сосуды, используя методы искусственного нанесения слоя патины, что придает изделиям вид предметов старины. Другие умельцы восстанавливали сильно поврежденные коррозией или механическим воздействием сосуды и сбывали их в "отремонтированном виде".
Годами ловкие торговцы наживали состояния на неспособности коллекционеров определить подделку или отличить древнюю часть сосуда от "свежих заплат". Жертвами подобного мошенничества становились даже музеи. В настоящее время его удается выявить при помощи современной техники.
К примеру, при проверке под микроскопом фальшивая патина обычно определяется по неестественной структуре частиц. Тесты на физический и химический состав вещества, радиоуглеродное и термо-люминесцентное датирование, а также рентгенография вносят свой вклад в определение подлинности вещей. Но острота ума и зрения еще не утратили свое значение. Доказательством тому является случай с одним служащим галереи Фрир в Вашингтоне, которому удалось подметить, что один из экспонатов галереи, сосуд бледно-зеленого цвета, в точности напоминает виденный им ранее на фотографии сосуд с гладкой черной поверхностью. Короткое обследование показало, что это действительно тот самый сосуд и что его покрыли искусственным слоем патины, перед тем как сбыть на мировом рынке за круглую сумму.
Для производства предметов из бронзы, в особенности таких изящных, как изделия эпохи Шан, необходимо высокое техническое мастерство. Способ литья, которым пользовались ремесленники Шан, позволил им изготавливать всевозможные предметы из бронзы, начиная с маленьких церемониальных сосудов и кончая изделиями весом около тонны. Называемый "литьем в сборные формы", этот способ давал возможность точно воплотить художественный замысел автора и отлить изделие с тонкими стенками, обеспечивая тем самым экономию дорогого в то время металла.
Форма могла состоять из множества деталей. Работа начиналась с изготовления модели в форме вазы, на которую наносился рисунок. Модель обмазывалась слоем глины, создающим наружные детали формы. Этот слой снимали и разрезали на две части. После того как в края разрезанной наружной части формы вделывались трехгранные штифты для обеспечения плотной фиксации, оба сегмента обжигали и устанавливали так, чтобы внутреннюю полость можно было заполнить и создать тем самым сердцевину формы, с которой затем снимали слои определенной толщины для образования пространства между ним и сегментами. Затем изготавливали основание формы, проделывали в нем отверстие для заливки металла и отверстие для выхода воздуха. Потом форма собиралась. Между деталями вставляли прокладки для обеспечения равномерной толщины будущего отлитого сосуда. Собранную форму обмазывали глиной и переворачивали вверх дном, так чтобы в нее можно было заливать расплавленную бронзу. Менее чем через час, когда металл остывал, форму отделяли, и появлялся сосуд. Затем удалялась сердцевина и поверхность подвергалась окончательной обработке абразивным материалом, в результате чего бронза приобретала ровную и гладкую поверхность.
Изготовленные таким способом сосуды весьма ценились и использовались в семейных церемониях поклонения предкам. Среди ученых идут споры о том, служили ли существа, изображенные на сосудах, просто декорацией или они имели какое-то особое назначение. Согласно одной теории, животные рассматривались как существа, способные помочь шаманам в их стремлении установить контакт с умершими. Как сообщают старые тексты, члены семьи вставали на колени на циновках перед расставленными в определенном порядке сосудами, число которых соответствовало возрасту и рангу каждого из членов семьи. Особые сосуды предназначались для жертвования зерна и других продуктов.
Есть много свидетельств того, что в государстве Шан употребляли спиртные напитки, приготавливали с ними пишу и использовали их в церемониях. Под вино, для приготовления которого использовали просо и другие зерновые, шла более разнообразная посуда, чем под пищу. В Шан любили теплое вино и подогревали его в сосудах на высоких ножках, которые можно было ставить на угли. Правители следующей династии, Чжоу, считали, что чрезмерное увлечение Шан вином сделало их неспособными управлять государством.
Пока европейцы растаскивали манускрипты и другие находки из пустынь Средней Азии, в конце XIX века китайский ученый, с глубоким уважением относившийся к прошлому своей страны, сделал открытие, которое взволновало мир науки и начало привлекать внимание все более широкого круга заинтересованных лиц. А началось все в один из дней 1899 года, когда Ван Ижун, сотрудник Императорской академии Ханьлинь в Пекине, страдал от приступа малярии. Посетивший его в это время другой ученый, Лю Теюнь, обратил внимание на то, что его коллега лечит себя снадобьем, содержащим в качестве одного из компонентов разложившийся панцирь черепахи. Но что больше всего привлекло внимание Лю, так это то, что куски панциря, которые Ван размалывал для своего лекарства, были покрыты нечеткими изображениями знаков, напоминавших китайские письмена, но были настолько древними, что не поддавались расшифровке. Сам Ван занимался изучением надписей на бронзовых изделиях, и тут он, к своему изумлению, увидел, что знаки имеют близкое сходство со знаками на изучаемых им сосудах.
Заинтересовавшись своим открытием, Ван и Лю посетили аптекаря, у которого Ван приобрел ингредиент для своей микстуры, и он объяснил ученым, что такие панцири черепах находят где-то в провинции Хэнань. Торговцы хранили в секрете информацию о том, откуда к ним поступали эти товары, но можно было предположить, что этим местом являются окрестности города Аньяна. Время от времени местные крестьяне, по-видимому, находили в земле древние панцири и кости и продавали их аптекарям как "кости дракона". Аптекари размалывали "кости" в порошок, надеясь, что он может обладать если не магическим, то по меньшей мере благотворным действием, так как дракон считался в китайской мифологии животным, приносящим удачу. Лю прошел по всем аптекам города и скупил по возможности все, достойное внимания.
Ван начал собирать через торговцев кости и панцири, на которых были изображены знаки. Но в 1900 году печальное известие о военной оккупации западными странами Пекина, последовавшей за Боксерским восстанием, нанесло неизлечимую рану обостренному чувству национального достоинства ученого, и он покончил жизнь самоубийством. Лю унаследовал коллекцию своего коллеги и друга и расширил ее. В 1903 году он опубликовал литографии, сделанные с надписей, изображенных более чем на тысяче фрагментов костей и панцирей черепах.
Публикация Лю привлекла внимание известного китайского ученого Сунь Ижана, который использовал свои знания о надписях на древних бронзовых сосудах для расшифровки смысла надписей на костях и панцирях черепах. "Кости дракона", согласно заявлению Суня в одной из публикаций 1917 года, были в действительности гадальными костями, по которым цари династии Шан пытались узнать свое будущее, и надписи были посланиями к духам монарших прорицателей и ответами, которые они надеялись получить. Неожиданное соприкосновение Суня с посланиями древней династии Шан переполнило его благоговением, и он выразил свои чувства такими словами: "Неожиданно, на склоне дней своих, я могу видеть эти чудесные старинные знаки древних надписей".
Китайская традиция утверждает, что способность читать и писать указывает на эрудицию в такой же степени, как и почитаемое древними греками и римлянами ораторское искусство. И в самом деле, китайское слово "вэнь" может означать понятия "цивилизация" и "текст". Хотя овладение сложной системой письма пугающе длительно – уходит примерно десять лет даже у самих китайцев, награда в культурном плане завораживающе огромна: по мере овладения китайской письменностью открывается доступ ко всем значительным классическим текстам китайского прошлого. Поразителен тот факт, что за 2500 лет китайская письменность изменилась так мало, что читать Конфуция не труднее, чем читать современную поэзию, написанную в классическом стиле.
Стандартизация письменности возникла из-за необходимости коммуникации между различными областями обширной китайской цивилизации. Так как китайские иероглифы – это знаки идеографического письма, означающие главным образом смысл, а не звук, читатель может и не владеть тем диалектом, на котором говорит автор письменного текста. Эта характерная черта иероглифов играла главную роль, так как за время существования письменности число диалектов в Китае не опускалось ниже двадцати, а временами превышало сто. В действительности современные читатели древних текстов часто совсем не знают, как произносили написанные в них иероглифы их авторы.