- А ты не завираешь? - с сомнением уставился на него Саня. - Далеко не всякая сразу согласится. И потом… - Он чуточку помялся и смутился. - А если она девушка?..
Шура тоже с интересом уставился на Сашку. Что он теперь соврет? Как станет выкручиваться и что сочинять?
- Да, тут есть некоторая небольшая проблема, - глубокомысленно изрек Сашка. - Надо учиться с ходу отличать девушку от женщины. Еще до всего остального…
- Ну, Гребенкин, ты даешь! - изумленно ахнул простоватый и наивный Саня. - И как же это сделать, мужчина Саша? В смысле, заранее?
- А так! Слушай сюда! И внимательно! - рванулся вперед без всяких тормозов Сашка. Его явно заносило в заоблачные дали и поднимало на опасные высоты, куда забираться ему пока не следовало. - Девушки - они всегда застенчивые, робкие… У них еще нос не дорос. А женщины все разбитные и твою руку с плеча никогда не сбросят. Даже очень ей обрадуются.
- Хочешь сказать, все без исключения женщины в любой момент готовы лечь в постель с кем угодно, например с тобой? - без обиняков уточнил Шура.
Сашка почувствовал, что зашел в тупик и несет ахинею. Но сдаваться не собирался.
- Примерно так! - заключил он.
- Бред! - отверг Шура. - Полная ерунда! Так не бывает и не может быть! Потому что еще есть взаимное влечение, симпатия и любовь, в конце концов! А ты толкаешь нам голую физиологию и пытаешься ее выдать за эталон! Ну и логика! Да в отношениях двоих людей вообще нет и не может быть стандартных образцов, кроме чувств! Понимаешь, да? И законы там чаще всего свои собственные.
Шура казался по-своему абсолютно правым.
- Ты ни в чем пока не разбираешься! - нагло заявил Сашка. - Вот найдешь себе девицу и тогда все уразумеешь! Жизнь заставит и научит!
- Ну ладно, не ругайтесь! Чего спорить по пустякам? - остановил приятелей Саня. - Ты давай, мужчина Саша, расскажи, как правильно целоваться. Можешь даже показать.
- На ком это? - растерялся Гребениченко.
- А на мне! - с ходу сориентировался Саня.
Сашка помялся:
- Ну, ты придумал… Как это?.. Мы с тобой ни с того ни сего начнем сейчас целоваться? А вдруг кто-нибудь увидит?..
- Да кто? - Саня повел рукой вокруг. - Никого нет! Все давно разошлись по домам!
Приятели стояли на заднем дворе школы.
- И ты не рассказал ничего о постели. Как ты чувствуешь, что уже можно и ты готов? - продолжал настойчиво допрашивать Саня.
Ну и дотошный…
Шура молчал, глядел насмешливо, но, видимо, тоже был не прочь услышать продолжение урока.
- А это тоже тебе показывать? - совсем перепугался Сашка. - Ты чего, Наумов, совсем сдурел?! Свою готовность ты вообще сам прекрасно почувствуешь… Вот тут… - он показал на себе рукой, - у тебя станет все твердое, как деревянное…
- Ну да? - не слишком поверил Саня. - Еще никогда у меня ничего не застывало… Надо попробовать потренироваться на какой-нибудь девахе постарше… Ты мне выбери, чтобы точно была женщина!.. Без ошибки! А теперь целуй…
- Ты опять, наверное, накурился? - брезгливо спросил Сашка.
Саня Наумов начал курить раньше всех в классе.
- А разве не бывает курящих женщин? - разумно спросил Саня. - Ты, Гребенкин, если взялся за гуж, так давай учи!
- Моя не курит! - пробурчал Сашка.
И нехотя подчинился. В общем-то ему нравилась роль опытного наставника, но его знания и умения не стоило преувеличивать, завышать и возводить в беспредельно высокую степень. Все-таки Саня мог бы ограничиться и остановиться на теоретическом материале. Более чем достаточно на первый раз. Однако друга усиленно потянуло к практике…
Пока Сашка передавал свой поцелуйный, не слишком пока богатый опыт Сане, Шура внимательно наблюдал за ними и тоже старался кое-что усвоить и запомнить, извлечь для себя некоторые детали.
Только трое друзей не подозревали, что из окна школы за ними в ужасе наблюдала одна из учительниц…
Назавтра Владимира Александровича срочно вызвали в школу.
- Ты что там натворил? - удивился он.
Саша учился хорошо и хулиганством никогда не отличался.
Сын недоуменно пожал плечами:
- Сам не пойму… Как-то очень странно…
Хотя один грешок за ним водился… На переменах младшеклассники часто играли в орлянку, иначе - в трясучку. И ловкий Гребениченко, пользуясь своей силой, увидев игру, тотчас отбирал у них деньги и каждый раз при этом заявлял:
- В фонд мира! Будьте сознательными!
Но кажется, пока никто из ограбленных учителям не жаловался…
Завуч показалась старшему Гребениченко не похожей на себя. Непривычно нервничала и мялась.
- Владимир Александрович, - с трудом подбирая слова, заговорила женщина, - мы вас знаем не первый год… И всю вашу семью… Мы вас уважаем… У вас хороший мальчик… Саша всегда отлично учился и не беспокоил учителей своим поведением… Он идет на медаль…
Гребениченко слушал внимательно, все больше и больше настораживаясь. Не к добру такое длинное и пространное вступление… Что же случилось в школе?!
- Очевидно, сейчас он что-то натворил? - пришел на выручку завучу Владимир Александрович. - Иначе вы бы меня не вызвали. Да еще так срочно…
Завуч обреченно кивнула и прикусила губу.
- Ваш Саша привязан к Наумову… и Умбергу…
- Да, они дружат не первый год. Бывают у нас дома. Хорошие мальчики. - Владимир Александрович по-прежнему ничего не понимал. - Называют себя тремя мушкетерами. Атос, Портос и Арамис. Очевидно, ждут своего д'Артаньяна. - Гребениченко усмехнулся. - Это как-то связано с ними троими?
Завуч судорожно стиснула руки.
- Видите ли… Даже не знаю, как выговорить… У нас в школе еще никогда не было ничего подобного… Они любят друг друга…
Последняя фраза далась ей нелегко.
Владимир Александрович стал раздражаться:
- Да, мне это известно, я давно в курсе их привязанности. Это ни для кого не секрет. В чем все-таки дело? Что стряслось? Я не могу до конца уяснить.
Завуч сделалась белая, как школьный мел. Казалось, она вот-вот грохнется в обморок.
"Вот незадача, - с досадой подумал Гребениченко. - Что же такое приключилось с Сашкой? И так неожиданно… Неужели все-таки его пассия ждет ребенка?.. Вот негодяй! Убью! Зря я, что ли, старался и носился с вытаращенными глазами по аптекам? Небось фармацевты посмеивались над дедом, который боится за свою юную подружку…"
- Я же объясняю вам, - пролепетала умирающим голосом завуч. - Он влюблен в Саню… Как в девушку… Они любят друг друга… Целуются в губы… Взасос… Это гомосексуализм… Извращение…
Еле прошептав последнее слово, завуч искривилась, как лекало, и торопливо полезла в сумку, вытащила панель валидола и, быстро надорвав ее, нервно сунула одну таблетку под язык.
Наступила зловещая тишина. Владимир Александрович хотел попросить таблетку и для себя, но передумал.
- Вы соображаете, что говорите? Отдаете себе отчет? - резковато начал он. - Это слишком серьезное и ни на чем не основанное обвинение! Мальчики просто дружат!
- Не просто… - жалобно простонала завуч. На нее было больно смотреть, но Гребениченко не замечал этого. - И обвинение как раз очень даже основанное… Наша преподавательница математики видела их из окна школы… Как они целовались во дворе… Ей не могло померещиться… Если хотите, я приглашу ее сюда, и она вам все сама расскажет…
- Не хочу! - угрожающе произнес Владимир Александрович и резко встал. С него достаточно и одной угасающей на глазах дамы. - Я выясню все сам! Разберусь с сыном! А вас попрошу до поры до времени ничего не предпринимать и, главное, по возможности сохранить произошедшее в тайне.
Он слабо верил, что об этом уже не знает вся школа вплоть до гардеробщицы, но все-таки…
Завуч снова жалко кивнула и вскинула на Гребениченко страдальческие глаза.
Дома Владимир Александрович рассказал все жене сразу. Сашки дома не было. Вечно где-то шляется! Как только успевает отлично учиться?! Способный, поросенок, весь в деда…
Из большой комнаты доносились вальсы Шопена. Надюша, как всегда, сидела за роялем.
Выслушав мужа, Варвара Николаевна помрачнела.
- Это ты во всем виноват! - тотчас заявила она, даже слегка обрадовавшись. - Вот до чего доводит твое сентиментальное воспитание, твои вечные телячьи нежности! Без конца - Сашенька да Сашенька! Сплошные сю-сю да облизывания! А теперь, конечно, он уже целуется с парнями! Стыд и позор для мужика!
- При чем тут я?! - не выдержал и сорвался на крик Гребениченко, что позволял себе крайне редко, особенно в разговорах с женой и детьми. - Варя, думай, что говоришь!! Я что, учил его порокам?! По-твоему выходит именно так!
- Как бы у меня ни выходило, у него все уже прекрасно получилось! - философски заметила жена. - Не представляю, что мы теперь будем с ним делать…
Этого не представлял и Владимир Александрович. Он тяжко задумался, пока жена накрывала на стол. К ужину пришла и Наденька. Чуткая девочка, она сразу заметила необычно мрачное настроение родителей, но спрашивать ни о чем не осмелилась.
- У нас в музыкалке в субботу концерт, - доложила она. - Вы придете?
- Обязательно, - кивнул отец. - Когда начинается?
- Как всегда, в пять.
- Надюша, - внезапно решился Владимир Александрович, - ты ведь видишь Сашу в школе каждый день… С кем он там дружит?
Дочка взглянула на отца удивленно:
- Ты же знаешь… С Шурой и Саней. Они прямо неразлейки.
- А с девочками?
- С девочками? - недоуменно повторила дочь. - У Сашки другие девочки… - И засмеялась.
Родители обреченно сжались.
"Я так и знала! - хотела крикнуть Варвара Николаевна. - И главный преступник - это ты!!"