Демонстрируя свадебное платье, Лиззи сделала пируэт. Изящные плечи и тонкие руки окутывала легкая, прозрачная кисея, а пышная юбка подчеркивала узкую талию. Кристи не удержалась от восторженного крика:
– Ты выглядишь потрясающе!
– Мой брат тайный романтик. Он придет в восторг от этого наряда, – предсказала Маурисия и, услышав стук, вместе с Софией пошла открывать дверь.
– Здесь так весело. Жаль, что экзамен помешал приехать на девичник, – пожаловалась Кристи. На ее гибкой фигурке ладно сидело платье цвета топаза, такое же, как на остальных подружках невесты – сестрах Чезаре.
Лиззи с любовью смотрела на сестру. Вот кто в семье настоящая красавица: высокого роста, стройная, с правильными чертами лица.
– Тебе подарок от Чезаре, – объявила София, вручая изящный футляр.
На черном бархате сверкали изысканные украшения – роскошный бриллиантовый кулон и серьги. Лиззи замерла в изумлении. Подружки восхищенно заахали. Вероятно, ради сестер Чезаре решил сыграть роль счастливого и щедрого жениха, решила Лиззи. Она надела драгоценности и вдруг с ужасом поняла: она хочет, чтобы свадьба была настоящей. Она всем сердцем приняла семью Чезаре и готова многое отдать, чтобы войти в нее полноправным членом. Однако отныне ее будет угнетать мысль, что она обманывает милых, доверчивых людей, а скоро ей придется притворяться перед бабушкой Чезаре.
– Ты не жалеешь о своем решении? – прошептала Кристи на крыльце церкви, делая вид, что поправляет фату Лиззи за спиной отца, который раздраженно топтался рядом. – Еще не поздно пере думать. Я вызову такси, и мы уедем.
– Напрашиваетесь на неприятности? С какой стати она передумает? – возмутился Брайан Уитейкер. – Ей выпало негаданное счастье с этим парнем Сабатино. У него в голове есть хоть капля рассудка.
– Мы тоже так считаем, – бесцеремонно встряла Паола, – но бывает, что невеста сбегает из-под венца.
– Но только не я! – твердо заявила Лиззи, стараясь сгладить неловкость, вызванную грубыми словами отца.
Чезаре повернул голову и взглянул на Лиззи, только когда она подошла к алтарю. Ее заворожил свет золотых глаз, и она замерла, пораженная силой воли, сквозившей во взгляде. Он давал понять, что не испытывает сомнений. Чезаре точно знал, что делает: смирившись с несущественными обстоятельствами, он твердо шел к намеченной цели. Лиззи не оставалось ничего другого, кроме как следовать его примеру. Не стоит пытаться анализировать их отношения и гадать, поцелует ли он ее, когда их объявят мужем и женой, уговаривала себя Лиззи. Таким непристойным мыслям не должно быть места в деловом союзе.
– Ты великолепна, – тихо прошептал Чезаре, одевая ей на палец обручальное кольцо и следя, как Лиззи повторяет процедуру с видимой нервозностью.
По правде говоря, он был сражен ее изысканной красотой. Его даже встревожила острота реакции. Вероятно, виной были все-таки гормоны, оправдывал себя Чезаре. До тех пор, пока он следует правилам и не допускает эмоциональной привязанности, он спокоен и счастлив.
Наконец церемония закончилась. Они стали мужем и женой. Поцелуя не было – никто не попросил их поцеловаться. Лиззи положила дрожащую руку на локоть Чезаре, и он повел ее к выходу через толпу гостей. Вокруг них, как в тумане, колыхалось море улыбающихся лиц. Меньше всего это напоминало Лиззи скромную свадьбу: огромная церковь была полна. На крыльце Чезаре подвел ее к сухонькой женщине с пронзительными черными глазами на круглом морщинистом лице.
– Афина, познакомься с Элизабеттой, или просто Лиззи, – представил он. – Лиззи, это моя бабушка.
Несколько минут женщины болтали о пустяках под неусыпным оком Чезаре. Афина улыбнулась Лиззи озорной улыбкой и пожала ей руку.
– Поговорим позже, – весело пообещала она.
Дальше завертелась свадебная карусель: жених и невеста приветствовали гостей в загородном отеле, где в великолепном зале проходил торжественный обед, их развлекал известный певец, они слушали поздравительные речи и открыли танцы первым вальсом. Лиззи спотыкалась о собственные ноги, но Чезаре уверенно вел ее сильными руками. Слушая многочисленные пожелания счастья, Лиззи настойчиво напоминала себе, что свадьба ненастоящая. По правде говоря, когда Чезаре склонил гордую голову и поцеловал ее, он застал Лиззи врасплох. У нее закружилась голова, словно она падала в бездонный колодец. Его губы накрыли ее рот, язык легко преодолел преграду. Как под гипнозом, она откинула голову назад, обвила руками его шею, перебирая пальцами темные завитки на затылке, испытывая одновременно восторг и отчаяние: она убедилась, что не лишена сексуальности, но пробудивший вожделение мужчина делал это, только чтобы произвести впечатление на зрителей.
Унизительная мысль заставила ее отпрянуть.
– Довольно, – прошептала она, задыхаясь.
– Дорогая моя, мне этого мало, – тяжело дыша, возразил Чезаре. – Я хочу тебя…
Лиззи словно окаменела.
– Мы говорили на эту тему и решили, что будем вести себя разумно.
– К черту разум! – Из-под бархатных ресниц Чезаре метнул на нее горячий взгляд черных с золотом глаз. В этот момент он был так красив, что у Лиззи замерло дыхание. – Страсть безрассудна, разве ты еще не поняла?
Он преподносил ей урок, который она не хотела усвоить. Лиззи допускала эксперимент только при условии полного самообладания. Она боялась потерять контроль. Все страхи и опасения вернулись к ней в образе Чезаре Сабатино, за которого она только что вышла замуж!
К ней подошла София:
– Афина просит тебя присесть с ней рядом, вероятно хочет ближе познакомиться… Чезаре ее любимый внук.
– Он единственный мальчик, – понимающе усмехнулась Лиззи.
– Она фактически вырастила его, потому они так близки, – объяснила София. – Чезаре исполнилось четыре, когда наша мама вышла замуж за его отца. Чезаре должен был жить с нами, но они с Афиной все время откладывали переезд, а папа предпочитал не вмешиваться. Чезаре был трудным ребенком – они с папой совсем разные.
– Жоффредо такой милый, – тепло заметила Лиззи. – Вам повезло.
– А вот Чезаре слишком умный, себе на беду, – рассудила сестра.
Афина указала Лиззи на мягкое кресло рядом с собой.
– Расскажи про себя. Я типичная любопытная старушка, которая любит задавать вопросы.
Афину конечно же интересовала мать Лиззи: они познакомились, когда Жоффредо ухаживал за Франческой.
– Она не была бы счастлива с моим сыном, – заметила с грустью Афина. – Франческе трудно было угодить, а кроме того, ей не нравилось, что у Жоффредо уже был сын. Неудивительно, что она разорвала помолвку.
– Она ни с кем не оставалась долго, – призналась Лиззи.
– Представляю, как тяжело пришлось тебе и твоей сестре в детстве. Душевные травмы юности долго не заживают, – вздохнула Афина. – Думаю, поэтому Чезаре потребовалось столько времени, чтобы забыть Серафину…
– Серафина? – неуверенно переспросила Лиззи, боясь насторожить Афину полной неосведомленностью.
– Вряд ли Чезаре рассказал тебе о ней, – продолжала старая женщина. – Он тщательно скрывает уязвимые места.
Тут Лиззи чуть было не возразила, что Чезаре лишен слабостей.
– Чезаре влюбился в Серафину, когда был студентом, и хотел жениться на ней, но она не согласилась, сказав, что еще слишком молода, – рассказывала Афина, не сводя с заинтересованной Лиззи внимательного взгляда. – На своей первой работе Серафина встретила очень богатого человека. Ему было около семидесяти лет. Через короткое время они поженились.
Лиззи замерла.
– Должно быть, для Чезаре это был страшный удар, – сказала она, подумав, как жестоко ошиблась, считая его человеком, лишенным сердца, помешанным на бизнесе и деньгах.
– Теперь вижу, что Чезаре перестал вспоминать Серафину, – с удовлетворением заметила Афина, потрепав Лиззи по руке. – Я так рада, что он женился на тебе и открыл новую страницу в жизни.
Лиззи подавила стон разочарования. Понятно, откуда у Жоффредо такой оптимистический взгляд на жизнь – унаследовал у матери. Странно, что Чезаре, выросший среди жизнерадостных людей, отличается скептическим нравом. Впрочем, он намеренно держал дистанцию с любящими родственниками, вероятно опасаясь в душе, что добросердечие семьи смягчит его жесткий нрав.
Спустя несколько часов после этого разговора Лиззи поднялась на борт личного самолета Чезаре. Рухнув в кожаное кресло, Лиззи с нескрываемым облегчением сбросила обувь.
– Ты прекрасно держалась сегодня, – похвалил ее Чезаре, занимая место напротив. – Думаю, никто не догадался.
– Но твой отец знает, – заметила Лиззи с неловкостью.
– Он будет помнить об этом не дольше десяти минут, а через пару недель убедит себя, что мы полюбили друг друга сразу же, как поженились, – сардонически усмехнулся Чезаре. – Такова природа Жоффредо.
– У тебя замечательная семья, – вспыхнула Лиззи. – Не стоит критиковать их. Они любят тебя и не боятся показать это.
Чезаре недовольно поморщился, но вспомнил поведение своего тестя. Брайан Уитейкер отказался произнести речь, в гуще гостей держался особняком и упорно сохранял мрачный вид даже перед фотографом.
– Твой отец… другой, – подумав, сказал Чезаре. – Предпочитает скрывать чувства.
– Когда мама бросила его, он замкнулся в себе, – попыталась оправдать отца Лиззи. – Жизнь не баловала его. Живя в деревне в арендованном коттедже, он будет счастливее. Для него облегчение, что не надо смотреть в окно на ферму и беспокоиться, что я не справляюсь с хозяйством.
– Разве ты не испытываешь облегчения? – не удержался Чезаре, представляя, как день за днем Лиззи в одиночку поддерживала жизнь на ферме.
Лиззи задумчиво свела брови.