Они встретились на ярмарке, которую устраивали каждые три месяца. Кристиан рос общительным ребенком, он шастал по округе, высматривая всё самое интересное, знакомился с новыми ребятами, глазел на товары. Власа, Анну и их детей он знал не очень хорошо. Вика - самая младшая - была очень похожа на маму: светленькая, веснущатая, с широко расставленными голубыми глазами. Ей было всего два года. Марина пошла в отца: темноволосая и зеленоглазая, с тонким носиком и ямочками на щеках. Ее брат-близнец Аркадий: тоже темноволосый, но с мамиными светлыми глазами, крепкий мальчик пяти лет. И старший, Алеард. Неулыбчивый, серьезный, очень высокий для своего возраста. Они встречались пару раз на праздниках, но так и не познакомились. Кристиан тут же решил наверстать упущенное и пошел к ним. Алеард смотрел, как он идет, и молчал. Потом на его губах появилась едва заметная, сдержанная улыбка. Он шагнул ему навстречу, протягивая руку, и они обменялись дружеским рукопожатием.
- Алеард, - представился рыжий.
- Кристиан, - ответил мальчик. - Здравствуйте! - он слегка склонил голову, поглядев на Власа и Анну: сын был совсем на них не похож. Ни от мамы, ни от папы он не взял ни единой черты. Наверное, удался в прадеда. Всякое ведь бывает.
- Здравствуй, Кристиан, - сказал Влас. - Как отец поживает? Что-то перестал он захаживать к нам на луг поразмяться.
- Они с мамой уезжали к родным, вернулись пару дней назад, - ответил Кристиан, и Влас понимающе кивнул.
- Пап, - подал голос Алеард, - я хотел в кузню наведаться. Илья сказал, что почти закончил.
- Иди, - согласился Влас.
- Хочешь со мной? - просто предложил тогда Алеард, и Кристиан пошел, не раздумывая. В тот день он узнал, что у его нового друга талант обращаться с любым видом оружия. Правда, талант особенный. Не было в его умении владеть мечом или кинжалом ни угрозы, ни отталкивающей жестокости. Они пришли к кузнецу Илье и тот показал прекрасный меч - подарок ко дню рождения. Он ковал его специально под мальчишескую небольшую ладонь, но Кристиан тотчас восхитился, взвесив меч - вот это сила нужна, чтобы махать им, красиво и ловко перекидывать из руки в руку! Они с Алеардом просидели на раскидистом дубе допоздна. Разговаривали обо всем, что придет в голову, но это не походило на болтовню ни о чем. Они говорили о небе и о полетах, о звездах и кораблях, которые к тем звездам когда-нибудь отправятся, о силе, текущей в жилах каждого человека и о том, как применять ее во благо. С того самого дня они стали неразлей вода.
Кристиан улыбался, вспоминая, каким тогда был Алеард. Потом он вспомнил один летний денек, когда друг пришел с рукой, закованной в гипс и замотанной головой. Кристиану было уже тринадцать. Тогда они разговаривали и… Кристиан почтительно поднялся, прерывая мысли: к нему шла большая капля и с ней та самая, длинная. Капля остановилась напротив и начала вдохновенно о чем-то булькать. Он старательно глядел ей в глаза, пытаясь вникнуть в смысл произносимого. Капля раскидывалась, будто желала заключить его в объятья, затем снова сжималась, перекручивалась и мечтательно закатывала глаза к небу. Она улыбалась. Наконец она подтекла к нему поближе, сжалась, трепеща, и потянулась тонкой прозрачной струйкой к его руке. Мужчина раскрыл ладонь, и на нее упала живительная, сочная влага. Кажется, ему предлагали утолить жажду. Что же! Он выпил с ладони воду и почувствовал, какая она сладкая и холодная. Настоящая родниковая вода! Капля обрадовалась его решимости и позвала за собой. Они неторопливо спустились к озеру, и другие капли почтительно расступались.
Перед ним на песчаном возвышении лежали те самые фрукты. Они пахли мёдом и сливами. Капля подошла к ним, пробулькав торжественно, потом вдруг смешно открыла рот и с плеском захлопнула его, так что брызги полетели во все стороны.
- Хм… Ну хорошо, попробую, - учтиво ответил Кристиан. Вряд ли его собирались отравить.
Большие сливо-яблоко-персики оказались удивительно сочными и ароматными.
- Угу! - произнес Кристиан. Он с трудом мог прожевать огромный фрукт под пристальными взглядами капель, собравшихся вокруг. - Очень вкусно, спасибо! - и широко улыбнулся.
Главная капля радостно и высоко подпрыгнула, разлетаясь тысячами мелких капелек, потом собрала себя. В свете, льющемся из купола, она переливалась золотом и серебром. Другие капли стали восторженно булькать, и сливаться, и расплескиваться, и впитываться в песок, чтобы сразу же из него гурьбой выкатиться. Большая капля приблизилась к мужчине и без предупреждения погрузила его в свои водяные объятья. Ощущение было немного пугающим - его просто засосало внутрь, вода обтекала неприкрытую кожу, но дышать он мог совершенно по-прежнему.
- Да это вам спасибо! - несколько растерянно произнес Кристиан. - Приютили, накормили-напоили…
Капля отпустила его, но продолжала радостно булькать. Кажется, сбылась ее давняя мечта. Удивительно, откуда капли могли знать, что он придёт? Или дело было не в нём? От такого количества вопросов нельзя было отделаться сразу. Как и всегда, на разгадки требовалось время.
Но его действительно ждали. Эти плоды, прекрасно насыщающие, и замечательная вода… Капли даже построили для него небольшую песчаную хижину, где он спустя время вздремнул.
Проснулся он уже в Промежутке. Ночь, царившая там, была прекрасна. Кристиан прислонился спиной к камню и задумался. Он ведь не хотел уходить из мира капель, но что-то его оттуда вытащило. Что же, пусть так и будет.
- Многие миры мимолетны, - пробормотал он, вспомнив слова Бури, - мимолетны, но от этого не менее значимы…
…Ева который день пыталась наладить контакт с жившими неподалеку деревьями, но те не подпускали ее близко. Ругались, кидались землей и опасно размахивали корявыми сучьями. Они не желали понимать, что она пришла не со злом. Девушка изодрала коленки и забыла в Промежутке рюкзак, в котором лежала более подходящая одежда. Бродить по лесу в короткой облегающей юбке было неудобно, и в конце концов она решила сплести из травы платье.
Трава в этом мире росла тонкая, жесткая, высокая, цвета спелой вишни. Она звонко шелестела на ветру, но при длительном вымачивании становилась мягкой и податливой. Ева истыкала ею все пальцы, но надрала значительную охапку. Она сплела достойную замену своему форменному костюму. Конечно, он был красивым, и сидел на ней прекрасно, но это был парадный вариант, не пригодный для лесов. Вот если бы она предпочла другой комплект - удобный и приятный, состоящий из спортивных брюк, куртки и рубашки - проблем с одеждой бы не возникло. Впрочем, кроме неё форму носила только Елена. Остальные ребята одевались в обычную одежду.
Ева не теряла надежды объяснить деревьям, что она им не враг. Ей надоело каждый день пробираться через топи и поросшие кустами поляны, через непролазные чащобы, но в Промежуток она не возвращалась. Не потому, что не могла или сил не было, а потому, что хотела довести начатое до конца. Рано или поздно бродящие здесь деревья поймут, что к чему, и, может, позволят ей пройти дальше - туда, где искрился в лучах розовой звезды невиданный город. Девушка видела его с верхушки одного из засохших старых деревьев: дерево это было, подобно земной секвойе, внушительного размера, но она ловко забралась наверх, цепляясь за частые черные ветви. Город был огромен, и здания по высоте намного превосходили земные. Она все думала: возможно, деревья сторожат его от вторжения врага? - но потом поняла, что они просто-напросто стерегут нечто, что будет обнаружено ею, если она пройдет через их лес. Они не были агрессивными, эти деревья. Просто не любили людей.
Ева восприняла расставание с домом спокойно. Она понимала, что путешествие затянется, но иная реальность питала её собой, притягивала. Ей хватало этого насыщения. Приключения, - думала она. - Я хочу, чтобы со мной приключалось разное! Плохое и хорошее, радостное и печальное. Но мудрый внутренний голос напоминал, что происходящее - не сон, это жизнь. А жизнь проживают, с ней не играются. Ева хотела помнить об этом всегда, но совершающаяся рядом забавная сказка стирала границу реальности и сна. И она втянулась-таки в эту игру, позволила вести себя.
Ева искала обходные пути, но каждый раз натыкалась на бдительных жителей леса. Иногда за ней гонялись даже пеньки, которые, оказывается, умели весьма красочно ругаться. И что самое интересное, она их понимала! Она собирала в лесу грибы и болотные ягоды, а ночевала под открытым небом, но это было привычно. Больше всего ее тяготило это вынужденное плутание. Низкие тучи над головой, безмолвные птицы… Они сидели на ветках и глядели на нее. Деревья - и те были разговорчивее.
Шел второй месяц ее заточения в лесу, когда однажды утром в чаще послышался стонущий, заунывный плач. После череды скучных дней этот звук показался ей избавлением от рутины, и она, связав в хвост короткие волосы, побежала в сторону болота.
Он оказался огромным: могучий широкогрудый волк, темно-серый, кареглазый. Он стоял на взгорке, и, запрокинув голову к небу, проникновенно выл. Ева никогда не была близка с животными. Может, поэтому у нее и с деревьями не очень-то выходило? Пока она раздумывала, как вести себя с ним, волк повернулся. Конечно, он давно учуял ее.
- Незнакомка! - произнес он хриплым, тяжелым голосом. - Что ты делаешь в этом лесу?
Девушка умело скрыла свое удивление. Хотя чему было удивляться: если в этом мире говорили деревья, то уж для животных это было само собой разумеющимся.
- Я здесь, потому что деревья не пускают меня к городу, - ответила она.
Волк хрипло рассмеялся.