Словом, он меня не сумел убедить, потому что я принадлежу к тем, кто уверен, что Россию/СССР/Россию невозможно победить военными средствами. Поражение этой страны может быть лишь результатом внутреннего политического краха, как в XIII веке, когда русские князья наперебой приглашали татарские орды, чтобы устранить брата-конкурента, и пример этому подал Александр Батыгович Невский, с помощью темника Неврюя превративший в пепелище половину Руси, только чтобы отобрать княжеский венец у родного брата Андрея. Дело в том, что Россия представляет собой идеальный пример одного из постулатов диалектики: переход количества в новое качество. Ее колоссальная территория лишает завоевателя возможности победить как на западный манер (заняв столицу), так и на восточный (прирезав очередного деспота). Занять столицу (не обязательно Москву) сложно, однако вполне возможно, но что делать с остальной территорией страны?! Ну, а гоняться за очередным лидером нации по одной шестой земного шара и вовсе бессмысленно, жизнь потратишь, но не догонишь. В Москву враги приходили, хотя лучше бы они этого не делали, мы ведь помним, чем это кончилось хотя бы для Бонапарта, не говоря уже о том, что к этому времени Россия превратилась в нечто невообразимое. Помните выражение "русский медведь"? Так вот, это "легендарное чудище, крылатое такое, с двумя головами. Оно налетает и похищает прекрасных юношей, а рыцари их потом освобождают. Говорят, когда-то оно во множестве водилось. Потом пропало", по крайней мере, так утверждает другой фантаст - Александр Бушков. И если отрубить медведю московскую голову, это ничего не решает, еще торчит голова питерская. Подошедшие к Москве осенью 1941 года гитлеровские генералы этого не понимали, они надеялись, что после взятия Москвы все закончится. И действительно, оно там бы и закончилось, правда, не так, как это видели фон Бок, Гудериан и иже с ними.
Причем достижение политической победы осложняло еще одно обстоятельство. Немцы получали какие-то шансы на успех лишь в одном случае - если бы они объявили, что целью Восточного похода является только уничтожение большевизма. Собственно, многие немецкие генералы и предлагали это Гитлеру, однако фюрер не был бы фюрером, если бы не потребовал немедленно приступить к реализации свой расовой политики на просторах Остланда. Ну и, разумеется, сразу появились разнообразные территориальные претензии. После этого говорить о политической победе на Востоке было просто смешно. Несколько утрируя, можно сказать, что Бабий Яр поставил крест на завоевательных планах Гитлера. Народы СССР убедились, что ничего хорошего немецкая армия не несет, и осенью 1941 года война начала постепенно превращаться в Отечественную. Теперь гитлеровцев встречали уже не хлебом-солью, а только пулями.
Но ведь и столицу СССР еще требовалось взять, с этим у немцев тоже не получилось решительно ничего. Снова сказались бескрайние русские просторы, и к стенам Москвы вермахт не дошел, а дополз на последнем издыхании. Для войны с Россией требовалась гораздо более крупная армия, что до немецкого командования дошло только к лету 1942 года, когда все было уже кончено бесповоротно. Ведь в 1941 году Германия даже не начала перестраивать свою промышленность на военный лад, а формирование новых дивизий шло в рамках реорганизации уже существующих, когда вокруг высвобождающихся избыточных полков строилась новая структура. Давайте сделаем минимальное допущение: немцы оказались чуточку более предусмотрительными, чем на самом деле, и сделали кое-какие шаги в правильном направлении. Однако предполагать, что - сим-салабим! - из ниоткуда в декабре 1941 года под стенами Москвы возникла 6-я танковая армия СС, мы все-таки не будем. Несерьезно это, господа, ей-ей, несерьезно.
Итак, попробуем последовать совету А. Лазарчука и посмотрим, что у нас получится после взятие Москвы немцами. Исходная точка 30 сентября 1941 года, начало операции "Тайфун", 2-я танковая группа генерала Гудериана переходит в наступление на московском направлении. Гудериан сразу добился больших успехов, взял Орел, но под Мценском продвижение немецких танков затормозилось. Вообще после блестящего рывка на юг в России главному панцер-генералу сильно не везло, как ни странно, генералы Гёппнер, Гот и Клейст добились более заметных успехов.
Однако немецкие войска продолжали наступление, 6 октября были захвачены Брянск и Карачев, в результате чего Брянский фронт оказался в окружении, в котел попали силы 3, 13 и 15-й советских армий: 27 дивизий, 2 танковые бригады, 19 артиллерийских полков РГК и управления 50, 3 и 13-й армий Брянского фронта. Но на этом неприятности Красной Армии не завершились.
Группа армий "Центр" добилась заметных успехов и на других участках фронта. 4 октября были захвачены Спас-Деменск и Киров, 5 октября - Юхнов, немецкие танки вышли в район Вязьмы. Для флангового контрудара по наступающей группировке была создана фронтовая группа генерала Болдина, однако в результате танкового боя в районе южнее Холм-Жирковского советские войска потерпели поражение. И уже на следующий день, 7 октября, образовался новый крупный котел в районе Вязьмы, в который попали войска Западного и Резервного фронтов. Это были 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК и управления 19, 20, 24 и 32-й армий (управление 16-й армии, передав войска 19-й армии, успело выйти из окружения).
Потери советских войск были колоссальными - только в плен попало около 700 тысяч человек. Однако странным образом все эти успехи никак не приближали немцев к их конечной цели - захвату Москвы. Более того, к концу октября появились первые признаки того, что немецкие войска выдыхаются. Начала сказываться недоукомплектованность дивизий, в особенности танковых. Во всяком случае, немцы еще сумели выдавить Красную Армию с Можайской оборонительной линии, однако при этом глубокие прорывы обескровленным танковым соединениям уже не удавались. Вдобавок в самый неподходящий момент вспыхнули споры в немецком Верховном командовании, причем сразу образовались целых три фракции, так сказать, лебедь, рак и щука. Первую скрипку в этих склоках играло командование Люфтваффе.
Командование Группы армий "Центр" обвинило летчиков в том, что они в недостаточной степени поддерживают наступательные операции сухопутных войск. Командующий 2-м Воздушным флотом генерал Кессельринг, который уже держал в кармане приказ о назначении командующим Южным театром, вообще настаивал на немедленной переброске главной ударной силы флота - II авиакорпуса - на Средиземное море, полностью потеряв интерес к наступлению на Москву. В результате Геринг получил серьезный нагоняй от Гитлера и приказал Кес-сельрингу "показать, на что способны доблестные германские летчики". Кессельринг, в свою очередь, приказал спешно подготовить и провести операцию "Доннершлаг" - серию массированных налетов на Москву, постаравшись при этом не заметить заявок того же Гудериана на поддержку наступления на Тулу. Правда, вмешалась погода, которая вынудила отложить начало операции.
Оно совпало с новым рывком вермахта: 13 октября пала Калуга, 16 октября - Боровск, 18 октября - Можайск и Малоярославец. И все-таки немцы были остановлены на рубеже рек Протва и Нара. 16 октября началось генеральное наступление вермахта на волоколамском направлении, где отличилась 316-я стрелковая дивизия генерал-майора Панфилова. Как раз в этот день и состоялся первый налет немецкой авиации на Москву.
Кессельринг выделил для этого самолеты KGr 100, KG 2, KG 3, KG 53, и также только что сформированную KG 4 из состава 1-го Воздушного флота, временно переданную ему Герингом. И хотя налету недоставало мощи лондонского блица, тем не менее центральные районы города серьезно пострадали.
Этот налет и распространяющиеся слухи о якобы стремительном продвижении немецких войск вызвали в Москве настоящую панику. Говорили, что немецкие танки уже ворвались в Москву с севера и ведут бои в районе Речного вокзала. Еще 15 октября Государственный Комитет Обороны СССР принял решение об эвакуации Москвы. На следующий день началась эвакуация из Москвы (в Куйбышев, Саратов и другие города) управлений Генштаба, военных академий, наркоматов и других учреждений, а также иностранных посольств. Осуществлялось минирование заводов, электростанций, мостов. Это еще больше усугубило воцарившийся хаос. Толпы людей в панике покидали город, не обращая внимания на заградительные заставы. По шоссе Энтузиастов на восток так просто валили валом. Начались грабежи и мародерство.
Военное командование, столкнувшись с совершенно неожиданным вариантом развития событий, окончательно растерялось. Началось судорожное обучение оставшихся жителей ведению уличных боев. Просто представьте на минутку: вот вам, граждане, граната, вот бутылки с зажигательной смесью, вот винтовка, а вот патроны. Ваш дом угловой. Обороняйте его, товарищи жильцы, стойко. Да следите, чтобы сигнальщики вражеские по ночам фонариками не светили, а то всех бомбами закидают. Сигнальщиков пускайте в расход сразу. А слухи, что, мол, товарищи из числа членов партии и правительства пятки смазывают, пресекайте немедленно. Хотя как раз правительство к этому времени уже покинуло Москву.
Степень паники и растерянности лучше всего характеризует предложение Берия, который вдруг выдвинул идею посыпать мостовые толченым тротилом, а когда появятся немецкие танки, взорвать его.
К сожалению, никто не знал, что в этот момент и немецкая армия находилась, что называется, "на последнем издыхании". К Москве она не подошла, а просто подползла из последних сил. Хотя 3-я танковая группа генерала Гота и сумела взять Калинин, она уперлась в спешно сформированный Калининский фронт генерала Конева, и дальнейшее продвижение ее застопорилось.