* * *
Они смотрят друг на друга со смесью изумления и восхищения - так же, как и в свою первую встречу.
- Серж, сердце с другой стороны, - комментирует Соня его очередной театральный жест.
- Черт, я снова забыл, - белозубо усмехается Бетанкур. - Но, Софи… Где бы оно ни было - я смертельно ранен в него.
- Тебе тоже определенно идет… быть не в костюме.
Если говорить совсем откровенно - он безбожно хорош в этих светло-голубых джинсах, бело-бежевой с мелким принтом рубашке, короткие рукава которой обнажают руки. Руки, у которых есть вполне приличный рельеф и чуть тронутая загаром кожа. Картину дополняют бежевые замшевые мокасины и художественный беспорядок на голове.
- Что с прической, Бетанкур? Сломался фен?
- Поленился, - ухмыляется он. Наклоняет голову. - Зато ты, Софи… безупречна.
А то она не знает! A la guerre comme a la guerre, как говорится. Ультракороткие шортики из черной кожи, топик из золотистой ткани с пайетками на тонких лямках. Черно-золотые, в тон, босоножки на десятисантиметровой шпильке - но проверенные не одним ночным клубом, удобные. На макияж ушел час - основательно, чтобы держался, не "поплыл" в жарком свете стробоскопов и от танцев, все, как положено: основа, тон, пудра, карандаш, тени, тушь, румяна, блеск. Волосы, недолго думая, гелем уложила назад - самый удобный вариант, проверено. Огромные золотые кольца в ушах и на руках. В общем, отвыкла она от себя такой. А Бетанкур ее такой и вовсе никогда не видел. И сейчас пялился. Смотри, смотри, для тебя старалась.
- Ну что, я угадала с дресс-кодом?
- Угу, - он не может оторвать от нее взгляда: ноги, плечи, бездонные глаза - на все хочется смотреть. И кое-что еще и потрогать хочется ужасно. - Только я себе кокошник несколько иначе представлял…
- Вы оторвались от родной культуры, князь Бобровский. Ну что, едем? Что-то я твоей машины не вижу… Ни одной из твоих машин.
- Я на служебной, - Серж, наконец-то, смог отвести от нее взгляд. Мотнул головой в сторону стоящего в паре метров черного автомобиля. - Отрываться - так отрываться. Алекс отвезет нас.
- Алекс - это твой водитель?
- Да. И гонец… для особых поручений.
- Хорошо быть богатым.
Серж хмыкнул, открывая перед ней заднюю дверь черного "ситроена". И всю дорогу до клуба не сводил глаз с ее голых коленок, представляя, как целует их. Совсем в иной обстановке.
* * *
Клуб как клуб, между прочим. Только коктейли по пятнадцать евро. Наверное, они туда за такие деньги что-то особое подмешивают. Или это Соне после долгого перерыва так в голову ударило? Но после парочки коктейлей - вкусных, надо отдать должное, - фурия вырвалась на волю. Точнее, на танцпол.
Наверное, она действительно давно не отдыхала - так вот, до отключения всего. В студенчестве это было обычное времяпрепровождение - коктейли, танцы до утра и возвращаешься оттуда далеко не всегда одна. И ведь это было совсем недавно. Неужели она так изменилась всего за пару-тройку лет?
А сейчас было хорошо. Хорошо вот так забыть - о работе, об амбициях, о планах на будущее. И снова ощутить себя королевой танцпола. Серж двигался неплохо, но куда ему до нее. Он, впрочем, и не пытался угнаться - основной задачей для себя считал не подпускать к черно-золотой богине других поклонников. Это потом Софья оценила, что это было весьма благоразумно и даже благородно с его стороны. А в тот вечер она просто отдалась знакомой магии ритма, музыки, мелькания огней и, называя вещи своими именами, алкоголя в крови. Отрываться - так отрываться.
* * *
- Не представляешь, как я благодарен ди-джею, - его губы у ее виска.
- Устал? - они плавно покачиваются в ритм медленной музыки - тягучий вокал Лары Фабиан. - Слабо, Серж, слабо.
- Я в другом силен, - он плотнее прижимается губами к ее виску. А потом не только губами и не только к виску - прижимает ее всю к себе вплотную. Она его. На этот вечер - его. И пусть почувствует это. Чувствуешь? Да, это твоя заслуга, вредная девчонка. Королева танцпола. Богиня в черном и золотом.
А она вдруг покорно кладет голову ему на плечо, и все с той же невозможной грацией неспешно двигается в его руках. И не отстраняется, хотя наверняка чувствует реакцию его тела на ее близость. Ну, они же взрослые люди, в конце концов.
* * *
- Тебе не холодно? - весна в этом году ранняя, теплая, но уже ночь и довольно свежо. Такси довезло их до ее дома, в котором почти все окна темны - час поздний.
- Немного, - Софья поводит плечами. Действие алкоголя рассеивается понемногу, сказывается усталость от танцев. Единственное, что остается неизменным - волнующее присутствие Бетанкура.
- Ты помнишь, что прошло два месяца? - голос его негромкий.
- Помню, - отвечает так же тихо.
- И?…
- Да целуй уже меня, Серж! Я хочу домой, спать.
Спать ей хочется! Ведьма!
На губах ее уже нет никакой косметики. И только сами губы - мягкие. Нежные. С грешным привкусом дайкири. Сладость сахара, кислинка лайма, крепость рома. И ее губы. Это не может не ударить в голову. А Серж почему-то вспоминает их дурацкий, нелепый уговор… Я позволю вам поцеловать себя в губы… С языком?… Понял, без языка. Вот на этом и стоит остановиться. Не поддаваться магии этой сладости со вкусом рома и лайма.
Ее рот вдруг приоткрывается, сменяя нежную сухость на интимную влажность. И все его благие намерения летят в тартарары. Рукой обнять ее за талию, ладонь под топик, к гладкой коже спины, прижать к себе крепче. И - к черту все, я обманул тебя, девочка. Я больше не могу ждать. Ты виновата сама.
Она приняла его сразу - его объятья, его поцелуй, его руки, губы, все тело, прижимающееся к ней. И вжалась сама ответно. И ответила на поцелуй. Еще как ответила.
Ее пальцы, скользнув от его затылка вниз, пробрались под ворот рубашки и гладили основание шеи. Откуда она знает, что у него там очень чувствительное место?! Его пальцы нетерпеливо порхали по ее пояснице под топиком, чертя что-то. Откуда он знает, что от прикосновения там у нее подгибаются колени?! Обвила своей ногой его бедро, прижалась еще крепче. Потерлась о его пах. Он глухо застонал ей в губы, не прекращая целовать. Да, я знаю, чего ты хочешь. Знаешь, и я…
Раздался негромкий стук, потом смех, потянуло табачным дымом. И они словно опомнились, шарахнулись друг от друга. Кто-то из жильцов открыл окно, чтобы покурить. И заодно спасти их от неминуемых глупостей.
Они молчали долго оба, уравнивали дыхание, собирались с мыслями. Никто не мог решиться начать разговор первый.
Соне сейчас холодно. А ведь совсем недавно было жарко, очень жарко. Она обхватила себя руками и решила, что молчать - глупо.
- Мы так не договаривались, Серж, - голос прозвучал так спокойно, что впору аплодировать себе.
- Ты меня спровоцировала! - он словно ждал ее слов. И тут же взорвался - гневно, запальчиво. На самом деле, вдруг понял, что если она сейчас скажет какую-то глупость - что он нарушил уговор, что это их последняя встреча, - то он просто зажмет ей ладонью рот покрепче, отберет ключи от квартиры, взвалит на плечо и… И потом у нее дома будет трахать ее до изнеможения, пока сил не останется совсем!
- Серж…
- Я просто поцеловал тебя! А ты раздвинула губы и спровоцировала меня!
- Ты прав.
Он замер. А ей сейчас больше всего хочется остаться одной, уйти, любой ценой спасти остатки собственного достоинства.
- Софи, моей вины в том, что так вышло, нет, - уже спокойнее.
- Да.
- Все наши договоренности остаются в силе!
- Хорошо, - голос ее звучит безразлично. - Я пойду домой, Серж, ладно? Замерзла и устала.
Почему с ней все так сложно? Он уже ни хрена не понимает - чего хочет от нее, чего не хочет, чего боится.
- Иди, - кивнул кратко. - Только сначала… - короткий крепкий поцелуй в губы. - И не провоцируй меня больше!
Он дождался, пока за ней закроется дверь подъезда. И пошел. Лишь спустя два квартала до него дошло, что брести пешком по ночному Парижу, когда у тебя на руке золотые Patek Philippe за двадцать тысяч - как минимум, неблагоразумно. А если точнее - то опасно. Серж засунул руку с часами в карман джинсов и поднял правую, голосуя такси. Зря он отпустил Алекса. Самонадеянно.