- Я знаю. - Как будто она может об этом забыть! Она полночи пролежала без сна, думая о Саймоне, чья спальня находится дальше по коридору. Ей не следовало его целовать. Разрушать барьер холодной вежливости, который установился между ними в день их первой встречи.
Сегодня утром они вместе завтракали. Они втроем сидели на кухне, которая в три раза больше ее кухни. Она с умилением наблюдала за тем, как Саймон кормил Натана овсянкой, время от времени вытирая кашу со своего лица. Они выглядели как настоящая семья.
Тула застонала про себя и приказала себе успокоиться. Она не должна строить напрасных иллюзий. Она здесь ненадолго.
Войдя в ее кабинет, он огляделся по сторонам и изумленно произнес:
- Как вы можете работать в этом беспорядке?
Она сама думает так же, но не собирается ему об этом говорить.
- Порядок - это скучно.
Его темная бровь поднялась.
- Вы еще и рисуете? - спросил Саймон, глядя на ее эскизы на столе.
- Немного. В основном иллюстрации для своих книг.
- Впечатляет, - сказал он, подойдя ближе.
Интересно, что он сказал бы, если бы внимательнее изучил ее рисунки? Отец никогда ее не хвалил. Но в конце концов, это не имеет значения. Главное, что ее творчество нравится детям. Безусловно, у нее есть способности, но она никогда не считала себя талантливой художницей.
Саймон принялся рассматривать ее эскизы - изображения Одинокого Кролика и животных из его мира. Встретившись с ним взглядом, он сказал:
- Вы хорошо рисуете. Видно, что вы вкладываете в работу душу.
- Спасибо. - Его неожиданная похвала доставила ей удовольствие, и она одарила его улыбкой. Когда он улыбнулся ей в ответ, по ее телу разлилось приятное тепло.
- У Натана есть плюшевый кролик. Он уже потрепанный, и его нужно заменить.
Тула печально покачала головой. Очевидно, он не знает, что старые потрепанные игрушки зачастую самые любимые.
- Очевидно, вы не читали моего "Вельветового кролика", - заметила она. - Любовь хозяина делает игрушку живой. Даже вельветовый кролик, сшитый бабушкой, может быть прекрасен, если его любят.
- Полагаю, вы правы. - Мягко рассмеявшись, Саймон снова переключил внимание на ее рисунки. - Как вам пришло это в голову? Я имею в виду, писать про Одинокого Кролика.
Ей не следует говорить с ним о личном. Официальной версии будет вполне достаточно.
- Люди часто спрашивают, откуда писатели черпают свои идеи. Лично я нахожу свои на полках с товарами для дома в местном супермаркете.
Один уголок его рта поднялся.
- Остроумно, но это отговорка.
- Да, - призналась Тула, обхватив себя руками. - Отговорка.
Посмотрев в его карие глаза, она прочитала в них не праздное любопытство, а искренний интерес. До этого момента никто, кроме Анны, не интересовался всерьез, чем она живет.
Подойдя к нему, она взяла со стола один из рисунков. На нем был изображен Одинокий Кролик с большими печальными глазами, который так вовремя появился в ее жизни.
- Я часто рисовала его в детстве, - сказала она, обведя пальцем контур его уха. - Когда мы с мамой переехали в Кристал-Бэй, я обнаружила, что в парке за нашим домом живут дикие кролики.
Она почувствовала, как Саймон приблизился к ней сзади.
- Один кролик отличался от своих собратьев. Одно ухо у него висело, и он всегда держался особняком. - Она улыбнулась, вспомнив, как тщетно пыталась угостить его морковкой. - Мне казалось, что мы с ним похожи. - Я только приехала в городок и еще не успела обзавестись друзьями. Я решила с ним подружиться, но, сколько ни пыталась, у меня ничего не выходило. Я очень старалась. В течение месяца каждый день приходила в парк. Однажды я пришла туда и не обнаружила его. Другие кролики там были, а его нигде не было. Я неделю его искала. Заглядывала под каждый кустик, за каждый камень, но все тщетно. Тогда я рассказала все своей матери и попросила ее помочь мне его искать.
- Она помогла? - мягко спросил Саймон.
- Нет, - ответила Тула, вздохнув. - Она предположила, что его, наверное, сбила машина.
- Что? - ужаснулся Саймон. - Да как у нее только язык повернулся сказать такое ребенку!
Тула рассмеялась:
- Спасибо за понимание, но это давно уже в прошлом. Кроме того, я ей не поверила. Я убедила себя в том, что он встретил красивую крольчиху и перебрался к ней.
Положив рисунок на стол, она повернулась к нему лицом и засунула руки в карманы джинсов:
- Я никогда больше его не видела, но очень благодарна ему. Если бы не он, я бы, возможно, не стала писательницей.
Кивнув, Саймон дотронулся пальцем до ее серьги, и она закачалась.
- Думаю, он вам тоже благодарен. Наверное, он сейчас рассказывает своим внукам о маленькой девочке, которая любила его.
От его слов у нее сдавило горло.
- Иногда вы меня удивляете, Саймон.
- А вы меня удивляете все время.
Секунды шли. Они смотрели друг на друга так, словно только сейчас по-настоящему друг друга узнали. Саймон первый нарушил молчание, и чары рассеялись.
- У вас есть все необходимое?
- Да. - Она сделала глубокий вдох. - Мне осталось переставить кресло и…
- Куда вы хотите его поставить? - спросил он.
- Вам не нужно…
Сняв пиджак, он повесил его на спинку стула и поднял кресло. Тула тяжело сглотнула. Она не понимала, почему ее взволновало то, что он снял пиджак. Возможно, дело в том, что костюм - это символ упорядоченного мира, в котором он живет, и, избавившись от его части, он словно приблизился к ней.
Тула прогнала эту мысль сразу, как только она пришла ей в голову. "Ничего не происходит", - сказала она себе. Хозяин дома просто помогает ей переставить кресло. Ей следует об этом помнить.
- Вон туда, - произнесла она, указывая на дальний угол.
- Уберите, пожалуйста, коробку с прохода.
Тула отодвинула в сторону коробку с книгами. Тогда Саймон перенес тяжелое кресло в другой конец комнаты и поставил его таким образом, чтобы, сидя в нем, она смогла смотреть в оба окна.
- Так хорошо?
- Отлично.
Саймон огляделся по сторонам:
- Где Натан?
- Спит.
Он начал ходить по комнате и заглядывать в коробки с книгами, рисунками и рукописями.
- Знаете, у меня в кабинете есть несколько пустых скоросшивателей. Можете их взять, если хотите.
- У меня своя собственная система хранения, - отрезала она.
Саймон поднял бровь:
- Разве хаос можно называть системой?
- Хаос только для тех беспорядок, кто не может ничего в нем найти. Я могу.
- Ну, раз вы так говорите. - Он подошел к ней. - Я могу быть еще чем-нибудь вам полезен?
- Нет, спасибо, - прошептала Тула, почувствовав его тепло.
Напряжение между ними начало нарастать. Она сама во всем виновата. Если бы она вчера не поддалась безумному импульсу и не поцеловала его, их отношения до сих пор были бы натянутыми. Если бы она не открыла ему душу, сейчас у нее не было бы никаких трудностей.
Чтобы избежать усложнения ситуации, она поспешно сказала:
- Почему бы вам не заглянуть к Натану, пока я навожу порядок? Мне нужно распаковать все эти коробки.
Пройдя мимо него, она склонилась над одной из коробок и принялась в ней рыться. Ее сердце бешено колотилось. Вынув из коробки несколько книг, она поставила их на верхнюю полку, затем полезла за новой порцией.
Вместо того чтобы удалиться, Саймон подошел к ней и, опустившись на колено, положил ладонь ей на щеку и повернул ее лицо к себе.
- Я не больше, чем вы, понимаю, что между нами происходит. Но вы не можете вечно меня избегать, Тула. В конце концов, мы вместе живем.
- Мы живем в одном доме, - поправила его она. - Не вместе.
В ответ он улыбнулся одним уголком рта.
Тула знала, о чем он думает, потому что сама думала о том же самом. Точнее, больше чувствовала, чем думала.
Она покачала головой:
- Саймон, это было бы ошибкой.
- Что? - спросил он невинным тоном. - Поцелуй?
- Вы говорите не о простом поцелуе.
- Лучше вообще не говорить, - сказал он, переведя взгляд на ее губы.
У Тулы перехватило дыхание, когда она увидела блеск в его глазах.
- Саймон…
- Ты сама это начала, - произнес он, придвигаясь ближе.
- Я знаю, - ответила она, наклонив голову набок.
- Я это закончу.
- Перестань разговаривать.
В следующую секунду его рот накрыл ее губы. По ее телу разлилась волна жидкого огня. Тула никогда раньше не испытывала ничего подобного. Он потянул ее на себя, и она упала на колени. Его язык стремительно ворвался вглубь ее рта. Его ладони заскользили по ее спине, крепче прижимая ее к себе, и она почувствовала, как он возбужден. Она вцепилась в него, словно боясь, что может затеряться в мире наслаждений и не вернуться в реальность.
Оторвавшись от ее губ, Саймон зарылся лицом в ее шею и прошептал:
- Я думал об этом с того момента, как ты вошла в мой кабинет.
- Я тоже, - пробормотала она.
Каждая ее клеточка звенела от электрического напряжения, а в глубине ее женского естества все замерло в томительном ожидании.
Он взялся за края ее свитера и потянул его вверх. При этом его горячие пальцы обожгли ее кожу. К ней давно никто не прикасался.
Так к ней никто прежде не прикасался. Одна маленькая ее частичка кричала, что она должна остановить это безумие, пока еще не поздно, остальная ее часть хотела продолжения.
- Какая красота, - сказал Саймон, коснувшись ее затвердевших сосков, проступивших через розовое кружево бюстгальтера.