Ещё две пары выходили на белый песок арены, прежде чем глашатай пригласил Филона из Константинополя и чужестранца Вараздата. Византиец был почти на голову выше своего соперника. Кроме того, у него были длинные руки, а это большое преимущество для поединщика. Он вышел на арену уверенным шагом, горя нетерпением скорее начать бой. Однако внимательный взор уловил бы некоторую торопливость в движениях Филона, выдававшую его волнение. Вызвано ли это робостью перед Вараздатом, о победах которого на состязаниях в Дельфах Филону, конечно, было известно? Или ему мешала симпатия зрителей к чужестранцу?
- Смелее, Вараздат! Филон не страшнее льва!
- А ну, чужестранец, покажи, на что ты способен!
Вараздат стоял уже в центре площадки и не обращал внимания на выкрики с трибун. По знаку элланодика он стал в стойку и поднял обе руки. И что удивительно, обе руки он держал в почти одинаковом положении - на уровне груди. Филон осторожно приближался к нему с вытянутой левой рукой, в то время как правая со сжатым у подбородка кулаком была готова обрушиться на челюсть противника. Наступая на Вараздата, Филон занял центр арены и стал медленно поворачиваться вокруг своей оси, зорко следя за чужестранцем. Два-три удара, нанесённые справа наотмашь Филоном, хлыстом рассекли воздух и заставили Вараздата быстрее кружить вокруг византийца. Бойцы, по существу, не сближались. Своей протянутой рукой византиец пытался достать левую руку соперника. Но тот упорно избегал этого, сохраняя дистанцию и держа обе руки согнутыми чуть выше пояса. И несмотря на то, что лицо его было открыто, дотянуться до него Филону никак не удавалось: чужестранец каждый раз с непостижимой быстротой отскакивал от кулаков соперника. С трибуны донёсся насмешливый возглас:
- Не робей, чужестранец!
Стойка Вараздата была столь необычна, что часть зрителей решила, будто он недостаточно знаком с канонами ведения боя. На трибуне послышались смешки. И хотя зрители оценили подвижность Вараздата, всё же многие из них с явным неодобрением следили за его действиями, в которых усматривали всё, кроме желания вести бой до победы.
- Вперёд, Филон!
Этот клич, поданный каким-то зрителем, скорее всего константинопольцем, был подхвачен его земляками, и Филон, пытавшийся ещё несколько раз безуспешно попасть правым кулаком в голову Вараздата, всё сильнее стал наседать на соперника. В его движениях появились решимость и уверенность. Вараздат продолжал выжидать. Он легко уклонялся от ударов Филона, отступая ровно настолько, чтобы кулак соперника в грубых кожаных сфайрах не доставал до его лица.
- Это игра на краю пропасти. - прошептала Деметра. Следя за кулачными бойцами, она невольно так стиснула руку Фату, что та даже вскрикнула от боли. Не понимая, в чём дело, Деметра перевела взгляд на служанку, виновато улыбнулась ей и затем с волнением взглянула на братьев.
Но на их лицах она не прочла никакой тревоги. Оба с иронией, но очень внимательно следили за ходом поединка.
Когда Филон в очередной раз с размаху ударил в то место, где за мгновение до этого было лицо чужестранца, отпрянувший назад Вараздат сделал небольшой пружинистый скачок к не успевшему развернуться сопернику. Сильные ноги чужестранца словно катапульта выбросили его тело навстречу византийцу. Левая рука, обгоняя тело, стрелой вонзилась в подбородок Филону. Последний по инерции шагнул вперёд, словно не почувствовав боли, готовый ответить ударом на удар. Но вдруг как-то обмяк и повалился навзничь на белый песок.
Всё это произошло в считанные мгновения, и Деметра, просмотревшая этот эпизод, удивлённо взирала на площадку, над которой повисла тишина. Первым пришёл в себя от неожиданности элланодик, руководивший поединком. Убедившись, что византиец не в состоянии продолжать бой, он подошёл к Вараздату и победно вскинул вверх его правую руку. Затем по знаку агонофета два раба стали поднимать Филона. Элланодик вынул из складок своего хитона какой-то миниатюрный сосуд и приложил его к носу византийца. Филон задёргал головой, сознание постепенно возвращалось к нему.
Только теперь зрители стали отдавать себе отчёт в происшедшем. Возгласы одобрения прокатились по стадиону, люди оживлённо переговаривались друг с другом, пытаясь восстановить перипетии поединка.
- Его кулаки быстрее молний!
- Он сбил Филона левой рукой!
- Ну и удар! Боги дали ему взаймы часть своей силы!
Счастливая Деметра втайне досадовала, что упустила столь интересный момент. Впрочем, внешне она встретила победу Вараздата весьма сдержанно, и только в глазах появилось ликование. Зато Фату не скрывала своих чувств. Она смеялась и, схватив руку Арсена, пыталась изобразить для Деметры заключительную фазу поединка.
А на площадке уже билась новая пара - карфагенянин Иккос и победитель второго боя Патак из Галлии. Эта встреча длилась довольно долго. Патак, мощного телосложения и не очень подвижный, почти совсем не реагировал на действия карфагенянина. Он настойчиво сближался с ним, невзирая на получаемые удары. Его цель была ясна: подойти возможно ближе и решить исход поединка одним ударом. Но соперник старался не дать ему возможности попасть в лицо. Удары Патака приходились то в голову, то в лоб. Причём каждый удар приносил ему всё больше страданий: он разбил себе пальцы правой руки, и теперь его не спасали даже сфайры.
Вскоре удары Патака потеряли живость и стали менее точными. Движения его делались всё медленнее, тогда как кулаки Иккоса попадали то в висок, то в челюсть соперника. Свои сильнейшие удары Иккос наносил правой рукой, поэтому левая сторона лица Патака пострадала больше всего. Глаз его почти закрылся, шрамы от ремней сфайров алели на его смуглой щеке. В момент, когда руки Патака повисли от усталости, Иккос приблизился вплотную к сопернику и стал наносить ему боковые удары. Это были тяжёлые, безжалостные удары. Патак рухнул на песок.
Опершись обеими руками о землю, он бессмысленно озирался вокруг, не помышляя даже о том, чтобы встать. Подошедший элланодик тщетно пытался добиться у него ответа, намерен ли он продолжать бой. Патак продолжал молча сидеть на песке. Давно уже было отменено правило, по которому сидящего на земле соперника можно было бить до тех пор, пока он не признает себя побеждённым. Этим часто пользовались те, у кого не складывался поединок. Они падали на одно колено, чтобы перевести дыхание, и затем, поднявшись, снова продолжали поединок.
Элланодики следили за тем, чтобы кулачные бойцы не злоупотребляли этой возможностью. Поэтому, когда агонофет пришёл к выводу, что галл умышленно тянет время, он без колебаний объявил победителем Иккоса.
Карен и Арсен тут же стали обсуждать манеру боя Иккоса.
- Этот Иккос вовсе не прост!
- Мне кажется, он многому научился у Вараздата. Например, ударам обеими руками!
Это было действительно так. Братья не подозревали, что Иккос, принимавший участие в состязаниях в Дельфах, знал Вараздата, сдружился с ним во время подготовки в Элиде и, оценив его мастерство, стал подражать ему.
- Иккос может стать опасным соперником для Вараздата! - к такому выводу пришли братья. Деметра и Фату молча слушали их.
Вараздат между тем снова стоял на арене. На сей раз его противником был Дамиск из Сицилии. Сложив на груди руки, сицилиец свирепо поглядывал на Вараздата, ожидая начала боя. В своём предыдущем поединке он довольно легко одолел Поликара из Александрии и теперь горел желанием доказать, что богиня Ника покровительствует только ему.
- Не пугай, Дамиск! Чужестранец не из пугливых! Он уступит только силе!
- Сдавайся, Вараздат! Дамиск не Филон! Сицилиец сам заставит тебя есть песок арены!
Вараздат стоял опустив руки в ожидании команды начать бой. По знаку элланодика бойцы стали в стойку. Вараздат - всё так же, со слегка приподнятыми руками, готовый каждое мгновение отпрыгнуть, чтобы сохранить дистанцию. Дамиск - вытянув одну руку и приготовив для удара вторую. Но что это? Рука, которой он собирался держать на дистанции соперника, была правая. А для удара он готовил левую руку. Она у него была много сильнее правой. Этой особенностью обладают немногие, она даёт им ощутимое преимущество. Сопернику неудобно вести поединок с таким необычным партнёром.
Однако в бою с Вараздатом, стойка которого была почти прямосторонней, преимущество Дамиска свелось на нет. Сицилиец почувствовал это сразу же, как только приготовился нанести первый удар левой в висок соперника. Легко маневрируя, Вараздат, как всегда, не подпускал близко соперника. Дамиск растерялся. Несколько несильных ударов чужестранца, скользнувших по лицу Дамиска, вывели его из равновесия, и он довольно открыто пошёл на Вараздата.
- Будь хладнокровнее, Дамиск!
Сицилиец не реагировал на совет. Выставив вперёд правую руку, и без устали размахивая левой, он пытался сблизиться с соперником и нанести ему тяжёлый удар сбоку. Но в момент, когда лицо Вараздата было, казалось, рядом и Дамиск вкладывал всю силу в удар, чужестранец отскакивал, а затем вновь кружил вокруг соперника, словно приглашая его ещё раз попытать своё счастье.
Пот ручьями катился по блестевшим от масла телам поединщиков. На арене разворачивался напряжённый бой. Но зрители не чувствовали этого напряжения. Они не видели ударов, крови, боли - всего того, что привлекало их в кулачном поединке. Поведение на арене чужестранца вызвало на трибунах противоречивую реакцию. Одни открыто выражали своё восхищение ловкостью Вараздата, находя в избранной им манере подтверждение высокого мастерства. Другие, в том числе и некоторые из окружения Тироца-армена, считали, что такой стиль обедняет мужественный по своему характеру кулачный бой, а потому не может быть поощрён. Шли такие разговоры:
- Сколько же может длиться поединок?