* * *
Она ехала вверх по холму в своем Range Rover. Я следовала за ее огнями на неосвещенной дороге. Мы были в нескольких милях к западу от автомобильного магазина. Она остановилась на вершине холма. Бетонная насыпь реки Лос-Анджелес была точно под нами.
- Это? - спросила я.
Ниже были самодельные лачуги, занимаемые бездомными, некоторые были больше похожи на жилища, чем другие. Через реку был лягушатник, но никто не будет ходить по грязи высохшей реки.
- Марина? - я повернулась, чтобы спросить ее, куда мы идем, но осеклась.
Она держала в руках маленький серебряный пистолет.
- Господи Иисусе, - я подняла руки.
- Что ты сделала? - спросила она. - Скажи мне. Что ты сделала, чтобы заставить его любить тебя?
- Он не…
- Ты лжешь. Он любит. Ты сводишь его с ума. Он стал абсолютно сумасшедшим.
- Я ничего не делала, Марина, я…
- Он уничтожил все из-за тебя. Во-первых, он бросил меня, потом он бросил Вито Оливети под автобус. А Бруно? Бруно хороший парень. Но он увидел, что произошло, и попытался проучить тебя, чтобы пробудить какие-то чувства в Антонио. И это было только для примера.
- Он позволил Бруно жить, Марина. Я была там. Он мог бы убить его. У него было собственное мнение на его счет.
- Бруно был приговорен, ты, тупая ирландская сука. Он не мог убить его без согласования с другими семьями Лос-Анджелеса, но он собирался сделать это. Они приехали из старой страны Антонио, чтобы убить его, и теперь я собираюсь спасти его, убив тебя. Причину всего того, что случилось.
Я не знала, как это все на самом деле работало. Я не была из ее мира. Возможно, если она принесет мою голову к Донне Марии Карлони или к тем, кто пришел из старой страны, это помогло бы Антонио. Возможно, заклинание, которое я сплела вокруг него, будет разрушено, и он начнет принимать согласованные решения вновь.
Я отступила назад, продолжая держать руки поднятыми.
- Ты понимаешь, что если убьешь меня, то сядешь в тюрьму? Это то, чего ты хочешь?
- За него я готова, - она выставила руку вперед и направила ее в мое сердце.
Умная девушка, к сожалению. Это было безопаснее, чем выстрел в голову. Ее руки сжались. Я могла бы умереть за секунду. Я не была уверена, что моя рука дотянется, когда я дотронулась до пистолета. Она передвинулась, сгибая локти, и он выскользнул с вспышкой и выстрелом.
Я не почувствовала никакой боли, только давление и пустоту в мыслях. Мир сдвинулся в сторону, затем я услышала еще один треск, и…
Глава 40
Боль вернулась первой, как будто кто-то воткнул острый зажим в мою голову. Потом появились звуки. Шаркающие шаги, металлический стук, короткие смешки, все мужские. Судя по звукам, я находилась в небольшой комнате. И пахло мокрой слипшейся землей.
Мой рот был сухим, я подвигала языком.
- Какое сегодня число? - спросил голос. Его голос.
Я не знала ответа, но открыла глаза. Все было таким размытым, будто перемешано в блендере.
- Как тебя зовут?
- Contessa, - прохрипела я.
- Хорошо.
Я моргнула, крепко зажмурилась и снова открыла глаза. Комната была тесная и низкая, с грязными стенами и потолком. Энцо и Николо прошли мимо, болтая без умолку по-итальянски, а передо мной был…
- Капо.
- Ш-ш-ш. Прошу тебя. Ты получила хороший удар по голове.
- Где я?
- Под casa di tuorlo. Но я больше ничего не скажу.
- Где Марина?
Он покачал головой.
- Она в порядке, но глупая. Отто нашел ее и тебя как раз вовремя. Она отправляется домой, в Неаполь, завтра. Как твое ухо?
Видимо, вот, что вызывало жгучую боль со стороны моей головы.
- Болит.
- Оно поймало пулю.
Я приподнялась на локтях и огляделась. Я увидела дверь на другой стороне комнаты и выстроившиеся стеллажи с винтовками.
- Я хотела сказать тебе кое-что, - сказала я.
- Марина мне сказала.
Я обратила внимание, что он не прикасался ко мне. Он не держал меня за руку и не гладил мою щеку. Его пальцы были сцеплены вместе и зажаты между ног.
- Спасибо тебе. Предупреждение от Окружного прокурора очень полезно. Мы убрали все, в любом случае. Паули больше нет.
- Почему?
- Почему? Он поставил тебя в ужасное положение. Мы, ах… - он посмотрел на свои руки. Мой взгляд уже достаточно сфокусировался, чтобы увидеть красные свежие царапины на его кулаках. - Мы дрались. Он сжег магазин. Я не знаю, с кем он будет вести дела, может ни с кем. Но не со мной, - он поднялся. Потолок был не намного выше его головы.
- Антонио, - сказала я, - куда ты собрался?
- Мне нужно подготовиться для войны. Отто убедится, что ты благополучно вернулась домой, - он пошел к двери, словно доктор довольный, что пациент будет жить.
- Нет, - вдруг четко сказала я. - Нет. Пожалуйста.
- Ничего не изменилось, Тереза.
- Это верно, - я опустила свои ноги, и они нащупали пол. Я сидела на деревянной скамье. - Ничего не изменилось. Ты чувствуешь то же самое. Признай это. Признайся, что любишь меня.
- Я не люблю тебя.
- Ты лжешь!
- Contessa…
- Не называй меня так, пока не признаешься, что ты чувствуешь.
Он закрыл дверь, перекрывая звуки мужчин.
- Какая разница? Я не буду разрушать тебя. Если я тебя приму, ты будешь несчастной. Ты потратишь свою жизнь, не зная, кто я, и что я делаю. Тебе придется смириться с тем, что я могу сесть в тюрьму на многие годы, и ты не сможешь оставить меня, даже тогда. Тебе не придется терпеть. Это лучший сценарий.
- А какой худший?
- Ты научишься терпеть меня, - он положил руку на дверную ручку.
Я знала, что если он выйдет в другую комнату, только Отто вернется. И это будет последний раз, когда я увижу его. Поэтому я спрыгнула с постели и подошла к двери. Мир поплыл. Я попыталась опереться на стену, но мой желудок сделал кувырок, и мне показалось, что я падаю.
Руки Антонио обвились вокруг меня, удерживая. Мои ощущения вернулись, и я оттолкнула его.
- Признай, что ты любишь меня, - я прикоснулась к его лицу, чувствуя щетину на его щеке и утомление, исходящее от него. Я хотела, чтобы все это ушло, я хотела дать ему покой.
- Это ничего не изменит, - сказал он.
- Признайся в этом.
- Я полюбил тебя, как только увидел. Но это не имеет значения.
- Позволь мне любить тебя снова.
- У тебя есть жизнь, чтобы жить.
- У меня ничего нет, - я дотронулась до его губ, но он по-прежнему держал свои руки при себе. - Я достаточно танцевала. Я смотрела фильмы. Я была в каждом бассейне в Малибу. Я путешествовала. Я ходила на свидания. Работала на политические кампании. Встречалась со звездами. Имела работу. Я делала все это. То, что я никогда не делала - не любила такого человека, как ты.
Он едва заметно повернулся и поцеловал мою ладонь, закрыв глаза.
- Что, если ты умрешь из-за любви ко мне?
- А что, если я умру не от любви к тебе?
Он поцеловал меня в щеку, и я растаяла. Я думала, что никогда не почувствую эти губы снова, и когда он поцеловал меня, я застонала.
- Пожалуйста, - прошептала я. - Я последую за тобой куда угодно.
- Ты можешь испытать боль.
- Тогда сделай мне больно. Мне уже было больно, когда я жила во лжи.
Он приложил свой лоб к моему и соединил руки на моей шее. Это увеличило боль в моей голове, но я прогнала ее, желая боли от его прикосновений также сильно, как и удовольствия.
- Contessa, ты сводишь меня с ума.
- Я знаю.
- Я не знаю, как ты приспособишься ко мне. Я не знаю твое место.
- Мое место рядом с тобой.
Он откинулся назад, и я почувствовала потерю оттого, что он убрал руки. Мне нужно было больше. Но он сунул руку за ворот рубашки и снял медальон Святого Кристофера.
Он вложил его в мою ладонь, одна рука сверху на моей, другая под ней. Он посмотрел мне в лицо, как будто наблюдал за собирающейся бурей. Металл был твердым на моей руке и теплым, сохранившим тепло его тела.
- Ты уверена, что хочешь никогда не чувствовать себя в безопасности? - спросил он. - Ты уверена, что хочешь всегда оглядываться? Ты уверена, что хочешь жизнь без людей, которым ты доверяешь?
- Если ты рядом, то да.
- Ты уверена, что сможешь любить человека, который проклят?
- Только тебя. Проклят или спасен, я хочу только тебя.
- У меня есть проблема, моя Contessa. Она съедала меня живьем, пока я не поцеловал тебя. Я хочу тебя, и я не знаю, как заполучить тебя. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Я хочу, чтобы мой мир и твой мир соединились. Видеть тебя смеющейся утром. Видеть тебя выкрикивающей мое имя ночью. Я ничего не боюсь, но с тобой боюсь. Я боюсь, что не смогу обладать тобой и боюсь, что смогу.
Он повернул мою руку ладонью вниз, сжимая медальон. Антонио наклонился и поцеловал ее, каждый пальчик, косточки, запястье и посмотрел на меня. Его глаза были преступно-черными, губы созданы для признаний в любви, подбородок готовый сломать все барьеры.
- Я не могу отпустить тебя, - сказал он. - Я хочу быть тем мужчиной, который может сделать тебе завтрак, растить детей и не оглядываться назад. Я собираюсь стать достойным тебя. Я собираюсь выбраться из всего этого, и я не причиню тебе боль. Но я не могу просто уйти от того, что я делаю, и я не могу отвернуться от тебя. Боже, помоги мне, каждый раз, когда я ухожу от тебя, я вижу только ад перед собой.
Я положила руки на его лицо, позволяя цепочке скользить по своему большому пальцу.
- Не уходи от меня. Когда ты так делаешь, это убивает меня.