- Я знаю.
- Ты думаешь, что знаешь достаточно.
- Мы даже нацарапали список, - он вытащил клочок бумаги из кармана фартука, как Рикки, новый помощник режиссера, названный талантом на этих съемках. - Этот парень для малобюджетных фондов, без дополнительных заработков союза, у которых потрачены все деньги.
Я посмотрела на бумагу, хотя уже знала имя, которое там увижу. Скотт Маббат, акула голливудского кредитования и по совместительству продюсер порнографии.
- Этот парень - убийца карьеры.
- Он создал Томаса Бренди, кто он был без него.
- Статистическая аномалия. Остальные не смогли бы окупить его и выкинули бы в канаву.
Он отступил в сторону гримерок, куда направлялась и я. - Я верю в эту картину.
С этими словами он развернулся и вошел внутрь, видимо делая вывод, что я не верю. Я считала дни, которые оставались до вручения денег Катрине.
* * *
Когда съемка закончилась, я помчалась в испанский дом на холмах. Калитка оказалась заперта, и подъездная дорога была пустой. Я вышла из машины и прислушалась. Не было слышно ни стука, ни ударов. Ни звука от кувалды, сносящей ненужные стены. Ничего, кроме трескотни сверчков.
Я вернулась в машину.
Где, Contessa?
Прошло уже четыре дня. Мало надежды его найти, или мне просто хреново от всего этого? Я по-прежнему не имела ни малейшего представления, где он жил. Место для машины, вероятно, закрывали на день. Где еще я могла его увидеть? Фронтаж. Офис WDE. На вечере Католических благотворительных пожертвований. В центре города на съемочной площадке Катрины, когда он принес ужин и вино. Стоп. Ресторан.
Зия.
Я набрала в телефоне название ресторана и получила адрес - Ранчо Палос Вердес. В тридцати минутах езды, если автострада будет очищена от всплеска беспорядков, у меня появилась возможность узнать хоть что-то или опять ничего об Антонио.
Глава 26
Ресторан Зии не был похож на итальянский. Он выглядел приемлемо, но не имел национальных традиций. Если бы вы поехали в Италию, то естественно, ожидали бы увидеть там в каждом кафе или ресторане красные клетчатые скатерти, мисочки с пармезаном, корзинки с хлебом и тарелки со сливочным маслом. Сырный декор являлся все-таки главной составляющей, учитывая благосостояние города и изысканность жителей.
Я припарковалась на маленькой парковке и направилась ко входу, перед которым прямо на тротуаре стояли два столика. За одним сидело двое мужчин лет шестидесяти, сгорбившихся и занятых игрой в домино. Один из них, с белыми усами и огромным животом, взглянул на меня, кивнув, и бросил кубик. Другой, в фетровой шляпе и открытым воротом рубашки, никак не отреагировал на мое появление. Чувство опасности подкралось ко мне. Я ступала на территорию Антонио. Не было ли это именно тем, чего он не хотел?
Внутри ресторана с одной стороны вытянулась деревянная барная стойка, остальное пространство было занято кабинками и маленькими круглыми столиками, украшенными клетчатой скатертью, а также небольшими тележками, заставленными графинчиками с оливковым маслом и уксусом. Все свободное пространство стен было расписано видами горы Везувий.
В двух кабинках на столиках стояли таблички "Зарезервировано", в других сидели мужчины. Один из них, коротышка в коричневой рубашке и с козлиной бородкой, стоял между двумя столиками, рассказывая по-итальянски какую-то историю, пытаясь позабавить остальных. Когда я вошла, он окинул меня быстрым взглядом, потом вернулся к собеседникам, продолжая размахивать руками и вызывая дружный хохот.
- Я могу вам помочь?
Я обернулась и увидела Зию, ее толстые пальцы были сцеплены на груди.
- Здравствуйте, - сказала я. - Как поживаете?
Она указала на меня.
- Я узнала вас.
- Эм, я тоже вас запомнила.
Выражение ее лица сменилось от теплого к настороженному, словно пытаясь прочитать мои мысли.
- Вы здесь, чтобы поесть?
В кабинке смолкли шутки и смех. Я почувствовала, как все глаза устремились на меня.
- Нет.
- Что вы хотите?
Чтобы найти его, нужно озвучить мой ответ.
- Я ищу Антонио.
- Его здесь нет.
- Я..
Что я хочу сказать? Что это была моя последняя оставшаяся возможность, не так ли? Мне некуда было больше идти, я не знала, где еще его искать.
- Я имею в виду, что я не причиню ему никакого вреда. Я здесь сама по себе.
Она улыбнулась. В ее улыбке не было восторга или доброты, эмоций, которые вдохновляли меня много раз прежде. Жаль.
Я стояла, выпрямившись, расправив плечи.
- Я все равно его найду сейчас или позже, Зия. Но лучше сейчас.
Мужской голос раздался позади меня.
- Хотите, чтобы я вывел ее отсюда?
Я повернулась и увидела толстопузого игрока в домино. Но не двинулась с места и не дрогнула.
- Это женские разговоры! - сказала Зия, махнув рукой, будто мое появление было простым неудобством. Она указала на двери в кухню. - Пойдемте.
Мой телефон завибрировал в кармане. Я знала, что мне нужно вернуться на съемки. Но я должна была пойти на кухню, сказать Антонио, что я хотела и что не приму "нет" за ответ, а потом вернуться обратно к предстоящей суматохе. Зия вела меня через крошечную ресторанную кухню, мимо кипящих сковородок на плите, и мужчины в белой бейсболке, чистящего кастрюлю. Я думала, она вела меня к Антонио, но она открыла дверь на стоянку.
- Зия, - сказала я, - я не понимаю.
- Его здесь нет.
- Я могу оставить ему сообщение? - спросила я, когда вышла на парковку.
- Если вы думаете, что я передам его.
- Почему нет?
Она посмотрела на яркое солнце, а затем перевела взгляд обратно в затемненную кухню.
- Я должна идти.
Она попыталась закрыть дверь, но я удержала ее.
- Почему? - потребовала я ответа. - Просто скажите мне почему. Это вопрос доверия? Вы все думаете, что я побегу докладывать своему бывшему?
Зия крепко взялась за дверную ручку, и у меня не было сил удерживать ее. Если она решит закрыть дверь раз и навсегда, то так и будет.
- Пожалуйста, - сказала я, убирая свои руки от двери, - я не причиню ему никакого вреда. Клянусь.
- Я верю вам, - сказала она. - Я знаю, о чем вы говорите. Но желать не причинить вреда и не сделать - разные вещи.
- Он в порядке?
- Он в порядке? Да. Пока я не убила его. Пока я кормлю его из своих рук, - она показала ладони, и я сразу же обратила внимание на ее пальцы-сосиски, блестящие от стольких лет, проведенных на кухне. - Этот сукин сын просил меня доставить еду на съемочную площадку. Не говорите мне, что он вас соблазняет. - Она очертила рукой в воздухе линии моего тела, словно я являлась памятником каждой его девушке, которая следовала за ним. - Засранец. Вот кто он.
Ее оскорбления были ласковыми, но она выглядела очень рассерженной. Я могла притвориться, что не поняла ее ответ, что это касалось меня и мне совсем не обидно, но я чертовски хорошо понимала, что это были мои отношения с ним, моя культура, и в этом была вся я.
- Вы можете просто сообщить ему, что я была здесь?
Она покачала головой, как если бы я была полной идиоткой.
- Нет. Если вы преследуете его в нашем мире, мы будем преследовать вас в вашем, - она закрыла дверь.
* * *
По пути на съемочную площадку в моей голове прокручивались худшие варианты развития событий. Антонио был мертв, в беде, депортирован обратно в Неаполь. Имел ли он какое-нибудь отношение к насилию, о котором передавали все каналы новостей, или он был их еще неопознанной жертвой.
Мне некуда было больше ехать. У меня не было доказательств, что с ним что-то случилось, и если я буду продолжать преследовать его, его мир будет преследовать меня.
В тот вечер на съемочной площадке, когда я размышляла над самым худшим, что могло случиться, я не была настроена более оптимистично, чем Катрина. Видимо, она почувствовала мой внутренний дискомфорт и пыталась сохранить побольше свободного пространства вокруг меня. Я следила глазами за процессом, кто где был, все ли нормально с одеждой, на каких местах находились руки и ноги актеров, как падал на них свет. Это был последний съемочный день в кафе. Они начали демонтировать декорации. Все требовало внимания, ничто не могло быть упущено.
Потом происходила сама съемка в этих стесненных обстоятельствах, словно в лихорадке. Катрина практически прошептала: "Снято!", и все зааплодировали. Это означало конец. Мы начали собирать уже в сотый раз весь реквизит, укладывать его обратно в грузовики. Собирали и укладывали все, кто присутствовал с самого начала съемочного процесса. Именно на этом и проверялась дружба. От следующих нескольких недель зависело попадет ли фильм в кинотеатры, и никто кроме меня, Катрины, Майкла и голливудских "инсайдеров" не знал, как маловероятно это было.
Я села в машину, думая как бы побыстрее добраться до Аламеда и заползти в кровать. Я написала смс Антонио, хотя все больше и больше мне хотелось закричать в пустую аллею.
"Я знаю, что раздражаю тебя, но меня это не волнует. Если у тебя все хорошо, просто напиши мне "Убирайся к черту!". Этого будет достаточно".
Подождав минут десять и наблюдая за последними работами по демонтажу, я была полностью подавлена молчанием моего телефона. Я устала ждать чего-то, что, видимо, никогда не произойдет, так что я завела мотор и двинулась с места.