У подножия холмовых укреплений постоянно разрастались деревни, некоторые из них увеличивались настолько, что хронисты IX века описывают их как "города". Активные земляные работы на высоких берегах рек и озер, примыкавших к большим деревням или "городам", привели к появлению мощных укреплений.
Изменения фортификационных сооружений, связанные с использованием деревянных конструкций и глинобитных бастионов, наблюдаются с V века. Холмовые укрепления подобного рода известны на основании раскопок, проведенных в землях куршей, земгалов, латгалов и литовцев. После проведения земляных работ территория таких укреплений могла достигать 1 га.
С 500-х до 800-х годов в городах появляются центральные укрепления, аналогичные феодальным замкам, хотя они строились как центры обороны и защиты растущих городов, но постепенно начали превращаться в центры огромных административных объединений. Возможно, образование феодальной системы завершилось до IX века, что, впрочем, подтверждается и письменными свидетельствами.
Англосаксонский путешественник Вульфстан, посетивший прусские земли примерно в 880–890 годах, увидел множество "городов", каждый из которых имел своего правителя. Римберт, автор "Жития святого Ансгара", епископа бременгамбургского диоцеза, называет пять "государств", существовавших в земле куршей, указывая, что в каждом из них был свой правитель. Описывая столкновения 85 года между шведами и куршами (к этому мы еще вернемся), Римберт упоминает о двух городах Саэборге и Апулии, которые, как рассказывали, во время войны обороняли тысячи воинов, укрывшихся в крепостях: 7000 человек в Саэборге, 15 000 – в Апулии. Конечно, приводимые им цифры преувеличены, но очевидно, что в то время существовали значительные по величине города, из которых при необходимости могли набрать большое количество воинов.
Города еще не обнаружены, но следы поселений вокруг огромных земляных укреплений известны на значительной территории. В IX веке и в последующие столетия поселение вокруг замка Иппултис, расположенного близ Кретинги, занимало площадь не менее 50000 кв. м.
В землях древних пруссов огромные торговые города появились не позже 600 года. Одним из них был Трусо, расположенный к югу от залива Фришес-Хаф и к северу от озера Друзине. Это самый первый город на Балтийском побережье. В описании Вульфстана говорится, что "город Трусо" расположен на реке Эльбинг, которая течет из озера в Восточное море (залив Фришес-Хаф).
При проведении в этом районе археологических раскопок обнаружены многочисленные находки в нескольких поселениях и погребениях, датируемых периодом от VII до XII века. Город Трусо рос, возрастала и его роль в последующие столетия. Для Западной Пруссии Трусо играл ту же самую роль, что и Хаитабу для Северо-Восточной Германии или славянская Винета для Померании.
Другой торговый центр находился в Вискаутене, в юго-восточной части Куршского залива, на севере Земланда; отсюда начинался путь на восток через нижний бассейн Немана. Находки, относящиеся примерно к 800 году, указывают на торговлю с викингами, а начиная с XI и XII веков – и на развитое местное производство множества изделий, которые были предметами обмена.
Хотя после падения Римской империи торговля с югом сократилась, но не прекратилась. И в V и в VI веках продолжали использоваться "янтарные пути". Многочисленные римско-византийские монеты по-прежнему находили вдоль нижней Вислы, прусского побережья и к югу от залива Фришес-Хаф и куршской лагуны. Одна из последних находок – золотой солид периода правления императора Анастасия, который датируется 491–518 годами.
На севере монеты обнаружили даже в Латвии и Эстонии. Теперь предметы импорта из государства готов достигли земель пруссов, прежде всего галиндян, заменив предметы импорта из провинций Римской империи. В женских погребениях в изобилии встречается множество готских фибул, датируемых периодом с начала V века до примерно 600 года.
Некоторые образцы отчасти напоминают лангобардские фибулы, встречающиеся на юго-востоке Германии и в Северной Италии, некоторые – находки в Южной Руси. В Стробьенене, на Земланде, обнаружили золотое ожерелье с изображением сценки из охотничьей жизни, напоминающей об искусстве скифов; возможно, это ожерелье достигло "янтарного побережья" также через Южную Русь.
Археологические находки наглядно подтверждают существование отношений между остготами и пруссами на протяжении столетия или даже более длительного времени, после смерти готского правителя Эрманариха. В древних текстах обнаружено много интересного о "янтарном пути" в Италию. В начале VI века австрийцы проложили свой путь к янтарю, чтобы в конечном счете достичь Равенны, столицы Италии при готах. Об этом нам известно из письма короля готов Теодориха (оно датируется 454–526 годами) к правителю эстов, в котором он благодарит за подарки из янтаря. Основываясь на описаниях Тацита, он выказывает свое собственное суждение о достоинствах янтаря.
Это письмо Теодориха стало последним источником, где упоминается янтарь. Оно интересно с нескольких точек зрения. Прежде всего оказывается, что торговля янтарем между Восточной Пруссией и Италией продолжалась по крайней мере еще сто лет после падения Римской империи.
Это письмо подтверждает, что готы признавали эстов как реальную силу и обменивались с ними подарками. Поощрявшаяся в VI веке торговля янтарем, скорее всего, нарушилась в ходе восточнославянского вторжения в Богемию и Моравию и последующих перемещений германских племен на восток и на юг. Более поздние археологические раскопки не подтверждают, что балты занимались торговлей с отдаленными странами с VII до IX века.
Среди предметов, ввозимых в послеримские времена, выделяются прекрасные готские фибулы, но они не оказали значительного влияния на последующее развитие декоративного искусства в Балтии. Вплоть до VII и VIII столетий, когда в предметах искусства появляются отдельные скандинавские элементы, развивались традиции "золотого века", хотя и женские и мужские украшения стали менее изысканными.
Практически такая же ситуация сложилась и в стиле одежды. Женские головы украшали диадемами, изготовленными из бронзовых спиралей и трубок, разделенных рядами бус, шею – ожерелья из стеклянных и янтарных бусин. Бронзовые цепочки, прикрепленные к бронзовым или серебряным фибулам или булавкам, украшали грудь. Девушки до конца железного века продолжали носить тканые или вязаные шапочки, обильно декорированные бронзовыми спиралями и подвесками (рис. 47, 48).
Рис. 47. Бронзовая фибула с посеребренным основанием (VI в.). Плявниеккалнс, Центральная Латвия
Наибольшее распространение получили крестовидные фибулы. Они оказались более массивными, чем в IV веке, часто изготавливались из серебра, украшались серебряными кольцами и золотыми пластинками с сеточкой. На основе таких образцов создавалось множество вариантов, самые красивые те, на которых были полукруглые или в форме звезды зубцы, покрытые серебряными накладками, выгравированными точками, кругами, небольшими солнышками и звездочками.
В VI и VII веках серебряные украшения отличались особой изысканностью. Неизвестно, откуда поступало серебро для их изготовления. Слитки могли привозить по Днепру, по "янтарному пути" через Центральную Европу или через Балтийское море и Швецию. Выделяются массивные круглые серебряные браслеты, утончавшиеся к концам, и ожерелья, изготовленные из серебряной проволоки, с совмещающимися концами, равно как и другие с находящими друг на друга прищипленными концами.
Рис. 48. Солярные и лунарные мотивы на фибулах из Восточной Пруссии
На местное происхождение изделий указывает характерный декор: полоски, круги, полукруги, спирали, точки, крошечные треугольники и ромбы. Серебряные чехлы для рогов изготавливали из серебряных пластин с горизонтальными лентами с выгравированным орнаментом, иногда состоявшим из ряда схематично изображенных человеческих фигурок или оленей.
Вдохновленные образцами скандинавского искусства, курши добавили новые формы и декоративные мотивы. В VII веке на концах огромных крестовидных фибул появились головки змей, и с тех пор схематические изображения оставались мотивом народного искусства Балтии вплоть до XII века. Так называемые фибулы с головой совы были распространены у куршей в VIII и IX веках и продолжали развиваться путем имитации на фибуле щитов, полумесяцев и треугольных зубцов. Они часто встречаются в VI–VII веках в Готланде.
Поражает количество серебра, которым владели богатые люди. Некоторые из ожерелий отличались особой величиной – одно из них из западной части Латвии весило около 1 кг, другое было сделано из переплетенной проволоки длиной 130 см. Его длина вполне позволяла обернуть голову лошади. Склонность к роскоши притупила чувство изящного, и изделия VII–VIII веков стали отличаться определенной примитивностью.
Перемены проявились и в значительном увеличении производства оружия. Изменения в вооружении и возраставшая роль кавалерии наблюдались прежде всего у тех племен, которые подвергались нападениям агрессивных соседей.
В погребениях литовских и судовянских воинов часто встречаются щиты с круглыми железными выпуклостями полусферической или конической формы в середине, железные сабли длиной примерно 50 см с широким лезвием и деревянной рукояткой, железные наконечники копий ромбовидной или листовидной формы, стремена, части уздечек и другие детали конской упряжи.