По воде уже скользили рыбацкие суда. Белая яхта по-прежнему стояла недалеко, но никого не было на палубе. Пустынный берег, отсюда трудно разглядеть песчаных крабов и чаек. Внизу под окнами поливал цветы садовник. Три желтые бабочки поднялись и, упорхнув от водяных струй, сели на куст. Снизу поплыл запах цветов и мокрой листвы.
Начинался прекрасный новый день. Ночь ушла.
Ева ни о чем не жалела. Никаких сожалений и угрызений. Все, что произошло между ними, было мечтой, воплотившейся наяву. Александр неожиданно оказался полон нежности, на короткий миг они оба забылись, но ночь прошла, и перед ними снова обязанности, работа и прочая рутина.
Он не откажется от своего долга ради нее и не испугается угроз Дебока. Ева стояла у окна и думала, что надо принимать его таким, какой он есть, и не требовать большего, если она любит его.
Но как бы ей хотелось разделить с ним это первое утро. Вздохнув, она отвернулась от окна и стала готовиться к новому дню без Александра.
Глава 9
С колосников Ева могла, словно с высоты птичьего полета, наблюдать за генеральной репетицией. Все проходило довольно гладко, у нее было лишь два повода для недовольства. Положение изменилось в лучшую сторону после coвещания, проведенного накануне, на котором шел разбор недостатков. Она и теперь время от времени заносила пометки в блокнот.
Она не ошиблась с актерами, что доказывала прекрасная игра Расса и Линды в роли Брика и Мэгги. В их отношениях было все: темперамент, страсть, секс. Они поднимали накал всего спектакля на несколько градусов. Из Линды получилась прекрасная Кошка Мэгги - требовательная, отчаянно интригующая, страстная. Брику Расса был внешне равнодушен, чуть презрителен, хотя далеко не холоден. Актер прекрасно давал понять, что внутри у его героя тоже бушует пламя.
Естественностью своих страстей они контрастировали со второй парой, которая соперничала на грани с подлостью. В общем, Ева могла себя поздравить с победой. Особенно было приятно, что они укладывались в бюджет.
Уже в пятый раз Линда повторяла свой монолог, а режиссер продолжал добиваться от нее нужных интонаций. Ева поражалась долготерпению актеров, понимая, что сама не смогла бы вынести такого обращения. И хорошо, что она не стала актрисой. Она была сейчас на своем месте - организатора и руководителя.
Разглядывая декорации, она задумчиво постукивала карандашом по губам. Что-то ее не устраивало. И скоро поняла, что именно. Все слишком новенькое, с иголочки, мебель блестит, пол сверкает. Это не годилось. Она видела теперь все по-другому - необходимы размытые краски, некоторый дух упадка и обветшалости. И среди этого тусклого мирка светится какая-то яркая точка, что лишь подчеркивает этот упадок. Например, яркая ваза, огромная, с живыми цветами. Она торопливо записала свое наблюдение в блокнот и услышала, как режиссер объявил перерыв. Старательно перешагивая через сплетения веревок, она спустилась по винтовой лестнице на сцену и окликнула бутафора, который взял пачку сигарет, собираясь закурить.
- Пит, я хочу внести кое-какие изменения.
- Не пугайте, мисс Гамильтон.
- Ничего кардинального, - успокоила его Ева и, взяв за плечо, вывела на сцену. - Нам надо немного состарить обстановку.
Пит был почти одного с ней роста, их глаза оказались на одном уровне. Бутафор задумчиво поскреб щеку:
- Насколько состарить?
- Лет на десять. - Ева улыбнулась. - Слушай, ведь семья живет здесь давно, так? Они же не купили всю эту мебель вчера. Диван слишком свеженький.
Парень тяжело вздохнул:
- Вы ждете, что я стану вытравливать обивку?
- Но обивка выцветает, вытирается, это правда жизни. Если покрывало енять и прогнать в стиральной машине раз десять, будет то что надо. И эту позолоту на рамах тоже надо приглушить. На кресла и стулья можно положить салфеточки.
- И я должен их отыскать?
- Не ты ли говорил, что в армии служил мусорщиком? - ехидно заметила Ева.
- Тут вы меня поймали. О'кей, линялый диван, тусклая позолота, салфеточки. Что еще?
- И огромная ваза. - Она обвела глазами сцену. Куда поместить вазу? Не в центре. И не слишком в глубине, но… - Вот здесь. - Она указала на стол рядом с креслом-качалкой. - Большая, красная, с орнаментом или росписью. Никакой безвкусицы. Но и никакого шика. Именно красную, такую, чтобы была, как маяк, видна издалека.
Бутафор снова поскреб щеку:
- Вы здесь босс.
- Доверься мне.
- Мисс Гамильтон, у меня разве есть выбор? Впрочем, как и у остальных.
Не моргнув глазом, Ева приняла скрытый упрек.
- И не надо дорогую - не больше тридцатки.
Он ждал, что еще последует.
- Хотите дешевую - получите дешевую.
- Знаю, что могу на тебя рассчитывать. Теперь обстановка в спальне. Не хватает украшений Кошки на туалетном столике, скорее всего золото, чтобы показать ее тщеславие.
- Там уже будет огромная коробка пудры и всякие флаконы.
- А теперь прибавим украшения. Если в костюмерной и гардеробе нет ничего подходящего, посоветуйся с Этель. Я буду у себя в офисе минут через двадцать.
Ева пошла было прочь, но бутафор остановил ее:
- Мисс Гамильтон.
Она повернулась:
- Да?
- Я никогда не против лишней работы. - Он все-таки вытащил сигарету. Она ждала. - Потому что вижу, что вы знаете, чего хотите.
- Я ценю твое мнение и отношение, Пит.
- Я достану вам ваши салфеточки, - он чиркнул спичкой, - но пошлю кого-нибудь из женщин их подобрать.
- Всегда восхищалась мужчинами, которые умеют проявлять самостоятельность.
Ева пошла к выходу, сдерживаясь изо всех сил, и только оказавшись на расстоянии, когда Пит не мог ее услышать, рассмеялась. Что такой человек, как Пит, делает в театре? Она могла его представить где-нибудь на ранчо, но не в театре. И тем не менее он знал свое дело до мелочей. Она не сомневалась - не пройдет и суток, как у нее будет все, что надо.
Войдя в офис, Ева первым делом вытащила из волос заколки и с облегчением распустила тяжелые кудри. Строгая прическа казалась ей подходящей для деловой женщины, но тяжесть волос давала о себе знать. Она положила заколки в карман. Пусть будут под рукой на всякий случай. Подошла, включила кофеварку. Надо было сделать много телефонных звонков. Она сняла одну сережку, сунула руку в карман, чтобы положить к заколкам, и прежде чем успела снять трубку, телефон зазвонил.
- Слушаю.
- Королевская семья сделала большую ошибку.
Ева сразу узнала голос, рука с сережкой непроизвольно сжалась в кулак.
Она знала, что ее телефон поставлен на прослушивание и что надо затягивать разговор как можно дольше, поэтому постаралась побороть страх.
- Скажите своему хозяину, чтобы сидел в тюрьме и не пытался руководить оттуда своими сообщниками.
- Справедливость должна восторжествовать. Королевская семья и все, кто к ней близок, понесут наказание.
- Я уже говорила, что только трус использует анонимный звонок, а бояться трусов не пристало. - Она говорила спокойно и твердо, хотя ее чуть не трясло от страха.
- Вы однажды уже помешали свершиться правосудию, но те семь лет, которые вы им подарили, заканчиваются.
Я не принимаю угроз. - Ладони стали влажными.
- Они не найдут бомбу, мадемуазель. И могут потерять вас.
Трубку повесили. Ева тупо смотрела перед собой. Бомба? В Париже в посольстве была бомба. У нее дрожала рука, когда она клала трубку. Он имел в виду бомбу сейчас, здесь.
Александр.
Ева пошла к двери и уже взялась за ручку, когда до сознания дошли слова: "Семь лет жизни, которые вы им подарили, заканчиваются… Они не найдут бомбу…".
Бомба в театре, но где? Надо немедленно всех увести отсюда. Она побежала по коридору к сцене и первой, кого увидела, была Дорин, которая показывала новый браслет подругам.
- Сейчас вы все должны покинуть это помещение. Немедленно уходите в отель.
- Но перерыв кончается, и мы…
- Репетиция окончена. Уходите быстро! - Зная, что упоминание о бомбе вызовет панику, и стараясь не показать страха, она окликнула рабочего сцены: - Гарри, немедленно уводи всех людей из театра.
- Но…
- Не спрашивай, просто выполняй. - Ева бросилась мимо Гарри на сцену. - Послушайте меня! - Она повысила голос: - У меня срочное сообщение. Все немедленно должны покинуть театр. Не снимайте костюмов, уходите так и ждите в отеле. - Она взглянула на часы. Когда раздастся взрыв? - Через две минуты здесь не должно остаться ни души!
Раздались возгласы, посыпались вопросы. Ева не обращала на актеров внимания. Надо было обойти костюмерные, гримерные, где могли еще оставаться люди, и она поторопила Пита, который убирал свои любимые хлопушки.
- Я же сказала - всем вон! Брось все! - Схватила его за пиджак, заставляя шевелиться, подтолкнула в спину. - Уходи!
- Но я отвечаю за реквизит…
- Ты либо уйдешь, либо будешь уволен!
Пит раскрыл рот от удивления. Он еще не видел Еву Гамильтон в таком состоянии. В голове поднялся вихрь самых нелепых подозрений, но он промолчал и хмуро пошел к выходу.
- Если украдут что-нибудь, вы отвечаете, - проворчал он напоследок.
- Хорошо. Если что-то вообще останется, - тихо сказала Ева.
Она обежала помещения позади сцены, нашла одного спящего актера в костюмерной и выдворила его сонного на улицу, без ботинок, буквально вытолкала взашей. Больше никого не осталось. В голове, казалось, тикали часы. Она решила все-таки подняться на балкон, и в это время чья-то рука легла ей на плечо.
Она вздрогнула и резко повернулась, готовая ударить.