Роксана села в постели, натянув на себя одеяло.
- Я вовсе не персиянка. Ты снова оскорбил меня, грек. Мой род во много раз древнее, чем царский род персов. Я родилась в матери городов - Мараканде, а в незапамятные времена Бактрия и Согдиана были центром мира. Наш великий учитель Зороастр родился в Бактрии. Здесь скрещиваются торговые пути между Сирией, Китаем и Персией, именно в этом месте находится ось, вокруг которой вращается мир.
- Итак, ты не персиянка. Хорошо, но и я не грек. Я завоевал Грецию, но родился в Македонии. Это различие вы здесь, в Персии, похоже, не улавливаете. - Он засмеялся. - Мир, маленькая жена! Ты истинная согдианка, и я постараюсь не обращаться с тобой, как с персиянкой. Однако и ты должна помнить то, что я тебе сказал. Так что не называй меня греком.
В полдень в дверь постучал Гефестион, но был отослан благодушно настроенным Александром.
- Пришли нам что-нибудь поесть и еще один кувшин вина. - Он прошел по комнате, оставаясь нагим, и указал пальцем на богатые настенные гобелены и персидские ковры. - Превосходная работа! - и спросил, открывая окованный серебром сундучок; - Что это такое?
- Будь осторожен, мой господин. - Роксана завернулась в покрывало и подошла к нему. - Это мой сундучок с лекарскими приспособлениями и редкими снадобьями.
- Но почему твои вещи находятся в моих царских апартаментах?
- Раньше эти комнаты были моими, но твои люди выбрали их для тебя, поскольку они лучшие в цитадели.
- Ты можешь вернуть их себе, - сказал Александр. - У меня есть собственный шатер в лагере, где разместились мои товарищи, а когда я буду здесь, мы разделим с тобой твои покои. - Он разглядывал флаконы и коробочки. - Это что?
- Малахит для присыпки ран и изготовления краски для век. А вот здесь мирра. Дай ее мне. Ты ведешь себя, как ребенок, которому обязательно надо потрогать чужие вещи. - Она поставила на место коробочку из серебра и захлопнула крышку. - Здесь нет никаких колдовских зелий.
- Но ведь ты исповедуешь зороастризм и поклоняешься огню, а раньше я даже полагал, что ты служишь какому-нибудь звероголовому божеству тьмы, - поддразнивал он ее.
- Ты спутал нас с египтянами, и мы вовсе не поклоняемся огню. Пламя - это символ. Мы следуем учению Зенд-Авесты. Существуют Ормузд - вселенский дух добра и Ариман - дух зла. Они постоянно ведут между собой борьбу, но мы верим в то, что в конце концов победит Ормузд. - Она взяла со стола гребень и стала расчесывать волосы. - Не желаешь ли принять ванну, мой господин? Внизу имеются бассейны…
- Разумеется, желаю. Но нам принесут воду сюда, поскольку я пока не намерен выходить из нашей спальни.
Он погладил ее грудь, и она вздрогнула от возбуждения.
- Бассейны находятся в уединенном месте. Мы можем пойти туда…
- Я прикажу принести ванну, поскольку не намерен делить тебя с кем бы то ни было.
- Как пожелаешь, мой господин.
- Именно так.
Он улыбнулся, и ей в очередной раз пришло на ум, что не так уж невероятна история о его божественном происхождении.
- Прошло уже полдня, - заметила Роксана, вытесняя свои размышления практическими мыслями. Она скрылась за ширмой и переоделась в голубой шелковый наряд, вышитый золотой нитью. - Совершенно очевидно, что солдат не может проводить свои дни праздно, не вылезая из женской спальни.
- Что ты замыслила? Готов спорить, что строишь коварные планы в отношении меня. Лучше иди ко мне. - На низкой каменной полке Александр обнаружил свитки и бросил их на стол. - Что это такое и кому они принадлежат?
- Неужели не узнаешь? Это рукописи, а принадлежат они мне. Их привезли из далекого Китая, и прошу тебя, будь с ними аккуратен!
В комнате появились слуги с подносами, уставленными едой и напитками, затем появились рабы, несущие огромную медную ванну. Другие рабы наполнили ее горячей водой, а затем вперед вышли две служанки, держащие в руках ароматические масла, мыло и куски мягкого полотна.
- Уходите! - Роксана хлопнула в ладоши. - Сегодня я сама буду прислуживать царю.
Он в изумлении наблюдал за тем, как она выгнала всех и проверила, не слишком ли горячая вода.
- Все в порядке. Ты готов, мой господин?
Он шагнул в ванну.
- Горячо! - Усевшись в воду, он позволил ей намылить себе спину и голову. - Ты делаешь это так, будто у тебя уже есть соответствующий опыт.
- Мне уже доводилось видеть мужские тела, и смею уверить, что твое не так уж отличается от других.
Она вылила ему на голову целый ковш мыльной воды. Он стал отплевываться и схватился за полотно.
- Хватит, женщина! Или ты вознамерилась утопить меня? - Он смерил ее пронзительным взглядом. - Какая у женщины может быть нужда в рукописях? И кто тебе их читает?
- Мое образование ничем не хуже твоего, македонец, - ответила она. - Я читаю на персидском, китайском, греческом, санскрите и других языках, с которыми ты не знаком.
Он от всего сердца рассмеялся, вылезая из ванны и обертывая свое могучее тело куском полотна. Она не могла не заметить множества боевых шрамов.
- Образованная жена? Я потрясен, если, конечно, твои речи правдивы. Слышала ли ты об Аристотеле, маленькая согдианка? - Он встряхнул своими светлыми влажными кудрями и провел по ним рукой.
- Ты самовлюблен, как женщина, - язвительно заметила она.
- Не пытайся сменить тему. Ты просто не можешь обладать теми знаниями, о которых говоришь. Кто-то научил тебя повторять эти многозначительные слова, подобно дрессированному попугаю.
- Аристотель! - фыркнула она. - Твой наставник - не более чем бледная тень своего учителя Платона, а мой учитель Су Лун обладает всей древней мудростью Востока.
Александр подошел к ней, подозрительно поглядывая на нее, но потом улыбнулся и заключил ее в свои объятия.
- Я согласен с тобой. Более того, я сам как-то сказал Аристотелю нечто подобное. - Он звонко поцеловал ее. - И тогда меня наказали розгами за дерзость, как я того и заслуживал. - Он снова поцеловал ее и подтолкнул к ложу. - Аристотель верит, что греческий город - полис - является самой совершенной формой государственного устройства, - заметил он в паузе между ласками. - Но я докажу, что он ошибается.
Одежда Роксаны распахнулась, когда он стал ласкать горячей рукой ее грудь, прикасаясь к набухшему соску до тех пор, пока он не затвердел, а затем атаковал его своими жаждущими губами.
- Я завоюю Индию, а затем и Китай. Ты понимаешь? Единая империя… Единое политическое устройство! Смешение лучшего из всех культур. - Он сжал свой железный кулак. - И все это будет принадлежать мне! Так было предсказано, маленькая звезда. Я дам всему миру греческие законы и порядок.
- И свободу? - подзадорила она его.
- Свобода рождена у походных костров греков. - Он прижался к ней своим могучим телом.
Она тихо рассмеялась.
- Мой господин, ты можешь затмить самого Аполлона! - Она притянула его к себе, изгибаясь, чтобы встретить его, и наполняя свои ноздри его сладким и терпким мужским ароматом.
- И все это я подарю тебе, моя маленькая горная дикарка! Во всей Греции нет равной тебе женщины. Ты - моя амазонка!
Глава 5
В течение пяти дней Александр не покидал брачные покои. Проснувшись утром шестого дня, Роксана обнаружила, что осталась одна. Ее супруг возвратился в лагерь к своим сотоварищам.
Проходили неделя за неделей. Армия Александра отдыхала у скал Согдианы, предоставляя возможность усталым лошадям набрать вес и восстановить силы. Македонские военачальники формировали из бактрийцев и согдианцев отряды легкой кавалерии, которые возглавляли греческие командиры. Отца Роксаны, Оксиарта Александр держал возле себя, все еще сомневаясь в его лояльности, но признавая его искусство полководца, позволившее его воинам так долго и успешно сдерживать натиск греков. Александр приказал призвать в войска всех способных носить оружие: никто не должен был оставаться в тылу, чтобы исключить возможность мятежа, когда армия Александра двинется через перевалы Гиндукуша на Индию.
В течение всего этого периода Роксана редко видела мужа. В те ночи, когда он приходил к ней, он проявлял себя, как пылкий и внимательный любовник. Для Роксаны и ее приближенных было очевидно - греки надеются, что Александр устанет от своей чужеземной жены, но этого не происходило. Более того, он даже публично заявил о своем намерении взять ее с собой в поход.
- Оставь ее здесь, - увещевал его Гефестион. - Ни к чему брать с собой ее многочисленную свиту - этих вечно ноющих служанок, швей и цирюльников. Они будут нам только помехой.
- Но в армии уже есть женщины.
Александр стоял возле грубо сколоченного деревянного стола в палатке Птолемея, изучая список поставок. Вокруг него теснилось с полдюжины македонских военачальников, собравшихся на утреннее совещание, включая Птолемея, царского лекаря Филиппа и известного грубияна Леонната, родича Александра.
- За войсками следуют шлюхи. - Пердикка сплюнул на пол. - Все они в твоем полнейшем распоряжении, так что нет никакой необходимости тащить за собой законную супругу.
Неровный шрам на щеке Александра - памятка о бактрийской стреле - покраснел.
Птолемей посмотрел на Пердикку.
- Если ее не взять с собой, она может оказаться очень опасной. Здесь она полновластная царица.
- И что она может сделать? - возразил Пердикка. - Собрать армию из женщин?
Хриплый смех Леонната эхом отразился от стен шатра.
- Я не доверяю этим согдианцам, - заявил Филипп.