Ей всегда нравилось имя Майкл. В нем была сила, и оно принадлежало архангелу, да и звучало поэтично. Это было имя лидера, который веселится и рискует.
Сара хотела дать сыну фамилию его отца, но получилось так, что "Лоринг" стал лишь ее составной частью. Майкл, как и Сара, был Талботом. Возможно, именно поэтому он упорно держался острова и был верен деду, старой ферме и родному дому.
Ее глаза наполнились слезами, но бесполезно плакать над тем, чего ты не в силах изменить. Майк принял свое решение. Она не могла даже сказать, что он убежал от нее, так как не скрывал своих планов. Однако ему лишь семнадцать, и он живет отшельником на острове Элк. И занимается поисками правды о своем покойном отце. Майкл возмутился бы, если бы узнал, что она все еще считает его ребенком, но это так и было.
Сев у окна, Сара сделала глоток травяного чая. Она теперь ела только здоровую пищу, каждый день гуляла, насколько позволяли силы. Раньше, до болезни, она занималась бегом, но доктор велел увеличивать нагрузки постепенно, и она прислушивалась к его советам. Она хотела жить. Она привела сына в этот мир и хотела видеть, что он уверенно идет по светлой тропинке жизни.
Элис фон Фроулич вошла в спальню дочери, чтобы убедиться, что та уже спит. Несколько шерстяных одеял и одно стеганое были стянуты к голове. Играло радио, но Сьюзан часто засыпала под музыку.
Лампы были выключены, но свет из коридора позволял кое-что увидеть, и Элис окинула комнату взглядом. Бесспорно элегантная, как и весь дом Джулиана, она совсем не была похожа на комнату, где живет подросток. Отметив это в очередной раз, Элис вздохнула.
Сьюзан нравилась Англия, поэтому Джулиан позволил ей выбрать две картины Гейнсборо из своей коллекции: маленькая девочка в голубом платье и два спаниеля на атласной подушке. Ее мебель и личные вещи тоже были английскими: кровать и столик королевы Анны, антикварное кресло-качалка с любимым цветом Сьюзан – розовым, серебряная расческа и дамское зеркальце. Джулиан подарил ей все это на прошлое Рождество вместе с серебряными рамками для фотографий.
Нагнувшись, Элис взглянула на фотографии. Сьюзан, конечно, очень любила отца: Уилл был на каждой из них. Вот они в кабине пилота его Малыша Пайпера, когда Сьюзан было четыре года. Вот она сидит на его коленях под зонтом в "Черной Жемчужине" – любимом ресторане их семьи в Ньюпорте. Вот она стоит на пристани, перед тем как он отправился на Средний Восток. Элис помнила, когда были сделаны все эти снимки. Затем взгляд упал на четвертую фотографию.
– Фрэдди, – прошептала она.
Вот он в свое последнее Рождество стоит вместе с Уиллом перед елкой. Ее долговязый ленивый мальчик со скобами на зубах, такой красивый, высокий. На этом снимке Фрэд был почти одного роста с Уиллом. Как же Элис не замечала этого раньше? Может, просто так снято? Его ноги не видны; может, Фрэд стоит на ящике или стопке книг?
– Мама? – спросила Сьюзан, ладошкой закрываясь от света.
– Милая, ты проснулась. – Элис села на край кровати.
– Тебя не было дома.
– Ты не слышала мое сообщение? – встревожилась Элис. – Я оставила его на автоответчике.
– Да нет, слышала.
– Мы пили коктейли с Дином Шерри, а затем несколько друзей Джулиана решили поужинать вместе. Поэтому мы пошли в дом к Мартину и приготовили индонезийскую еду, потом слушали, как Армандо исполнял новые произведения на пианино.
– Господи, какая скука, – сказала Сьюзан, хмурясь.
– Ты ела?
– Да.
Элис пристально посмотрела на Сьюзан, будто хотела понять, что у той на уме. Голос девочки звучал напряженно и мрачно, словно она пыталась заставить мать почувствовать за собой вину.
– Что ты ела?
– Папа сводил меня в "Чеддерс". Я ела салат.
– Зачем ты позвонила отцу? Ведь в кладовой полно еды. Пэнси купила все по твоему списку. Холодильник забит всем, что ты любишь. Сьюзан…
– Сьюзан? – дочь нахмурилась. – Если ты ждешь ответа, то обратись ко мне правильно.
Элис старалась не попадать в эту западню. Сьюзан придумала игру в имена после их женитьбы с Джулианом. Кроме того, Элис подозревала, что Уилл, с его беспечностью, позволяет дочери любые выходки. Он совсем расклеился со дня смерти Фрэда и никак не мог взять себя в руки.
– Милая… – Элис постаралась говорить ровным голосом.
Она никогда не упоминала о Фрэде при Сьюзан, чтобы не расстраивать дочь. Он был ее старшим братом, ее героем.
Но сейчас спросила:
– Фрэдди был одного роста с папой?
Тишина. Она слышала, как внизу смеялись Джулиан и Армандо, разливая напитки. Раздавалось щелканье бильярдного кия. Полная гармония неспешного отдыха.
– Сьюзан, ответь мне.
– Здесь нет Сьюзан, – угрожающе ответила дочь из-под груды одеял.
Глава 4
Ярмарка в Форт-Кромвеле проходила по субботам между Хэллоуином и Днем благодарения в честь собранного урожая и сезона плодородия. На праздник шли все. Старое ярмарочное место располагалось довольно далеко от города. Проезжая мимо него в любое другое время года, можно было увидеть одинокий трактор, движущийся с грохотом по дороге. Но во время ярмарки движение здесь растягивалось на мили. Уже убранные поля кишели дорогими импортными машинами горожан, отправившихся на поиск местного колорита.
Сара приехала сюда с Мэг и Мими. Они гуляли по ярмарке, разглядывая поросят и молодых бычков для победителей конкурсов. Клейдесдальские тяжеловесы с топотом прошли к лошадиной упряжке. Кому-то пришла в голову идея посадить Санта-Клауса управлять лошадьми, и повозка с маленькими детьми, исполняющими песню "Звенящие колокольчики", с грохотом промчалась мимо.
Мими на свой день рождения получила фотоаппарат и щелкала все вокруг. Но ей еще хотелось есть сахарную вату, кататься в повозке, бегать по дому с привидениями, крутиться на чертовом колесе. Ее разрывали желания, свойственные взрослеющему ребенку, и Сара вспомнила, каким был Майк в этом возрасте.
– Не пойдешь с нами на чертово колесо? – спросила Мэг.
– Нет, – сказала Сара. – Пойду выпью горячего шоколада.
Они договорились встретиться у палатки для татуажа через час. Направляясь к закусочной, Сара была в приподнятом настроении. Ярмарки всегда так действовали на нее: толпы людей, животные, повсеместный звон колокольчиков. Она поздоровалась с нескольким знакомыми, в основном студентами, которые заходили к ней в магазин.
На ней была шляпа-котелок, черные джинсы и старая кожаная куртка Зика. Сегодня Сара захотела надеть именно ее. Так как куртка принадлежала отцу Майка, она ее почти не носила, когда сын был рядом. Каждая из оставшихся у Сары вещей Зика побуждала Майка задать вопросы, на которые она не знала, как ответить. Однажды он спросил, почему отец подарил ей эту куртку, и Сара не смогла себя заставить сказать сыну правду, что он вообще ее не дарил. Она просто взяла ее поносить и больше не вернула, так сильно куртка ей понравилась.
– Один горячий шоколад, – сказала она пожилому мужчине за прилавком.
– Алтей добавить?
– Нет, спасибо.
Картонная чашечка была очень горячей. Оглядываясь в поисках салфеток, Сара увидела прилавок с бутылками кетчупа и горчицы, салфетками и трубочками. Но высокий широкоплечий мужчина, одетый в кожаную куртку, почти такую же, как у нее, преградил ей дорогу:
– Привет, Сара!
– Привет!
Это был Уилл Берк. Они улыбнулись друг другу.
– Рад видеть вас, – сказал он.
– И я рада. Как ваши дела?
– Да все в порядке. А вы как?
– Прекрасно, – ответила Сара. – Действительно прекрасно. Что привело вас на ярмарку? Вы здесь с… Сикрит?
– Сикрит? – Он нахмурился. – А, Сьюзан. Вы ее видели?
– Она заходила ко мне в магазин.
Он засмеялся:
– Сикрит. Я все время попадаюсь на эту удочку. Мы дали ей вполне красивое имя: Сьюзан. Правда, мы подумывали и о более экзотическом имени. Мне, например, нравилось имя Дельфина. Мы не стали называть ее так, боясь, что она будет смущаться. Понимаете?
Сара кивнула. Уилл рассмеялся, но в глазах его не было и тени улыбки. Он выглядел человеком, которого что-то угнетало, но Сара не знала его достаточно хорошо, чтобы спросить об этом. Может быть, у них с женой не ладится. Не будучи замужем, Сара не разбиралась в этих делах.
– Она хорошая девочка, – сказала Сара. – И не важно, как она себя называет.
– Вас бы это беспокоило?
– Нет.
– Понятно. – Он снова нахмурился, потеряв интерес к своему хот-догу, на котором громоздились соус, чили и лук. – Ее мать думает, что это дурной знак. Что-то вроде призыва о помощи. Но я не знаю.
– Не могу спорить с вашей женой, – начала Сара.
– Бывшей женой, – уточнил Уилл.
– Но мне не кажется это опасным. Ей пятнадцать, и она пытается познать что-то новое. Могло быть и хуже.
– Например, наркотики, – угрюмо сказал Уилл.
– Именно. Она просто старается понять, кто она на самом деле. Понимаете?
Уилл кивнул. Ему определенно стало легче, так как он снова принялся за хот-дог. Его лицо и руки были загорелыми, и это был загар человека, который любит бывать на воздухе. У него были кудрявые темные волосы с проседью и полностью седые у висков. Для человека, служившего в военно-морских силах, волосы были несколько длинноваты. А глаза были удивительного темно-синего цвета, как залив у штата Мэн.
– Она здесь? – спросила Сара, оглядываясь.
– Сикрит? – спросил он, улыбаясь. – Нет, она дома. Я здесь по работе – провожу воздушные экскурсии над Форт-Кромвелем. Такие же, как в ваш день рождения.
– Да. Прогулка была великолепной. Я часто ее вспоминаю.
– В самом деле?