- Твои эмоции сейчас так легко прочитать, Ричард, - она проводит руками по моей груди, разглаживая складки на моей темно-синей рубашке. - Могу сказать, что тебя не волнует Уортон, так как волновал раньше, а я хочу, чтобы ты, мои сестры, их парни и брат Ло занимались только тем, что действительно делает их счастливыми. Разве не такова цель?
Сейчас для меня это так, но не уверен, что так было всегда.
- Парни твоих сестер?
Роуз морщит нос в отвращении.
- Дэйзи все еще с Джулианом.
- И я не счастлив по этому поводу, - говорю я ей. -А мы ведь говорим о счастье? - я изображаю, что забыл, о чем мы говорили. - Мы... занимаемся тем, что делает нас счастливыми, - я удерживаю ее в своих объятиях, опуская одну руку на ее попку и радуясь, что нас больше не разделяют те пять футов. - Я бы с радостью изгнал его из жизни твоей сестры.
Я видел ту смску о групповушке, что он прислал Рику, она волнует меня больше всего. Не хочу, чтобы Джулиан был рядом с Дэйзи дольше, чем должен.
Роуз говорит:
- А я бы с радостью отрезала его член и бросила в аквариум с плотоядными пираньями, - она так холодно улыбается, словно вместе с членом отрезала бы и его яйца.
- Изобретательно, - усмехаюсь я.
Роуз увидела то смс вместе со всеми зрителями шоу. По телевидению. Продакшн показал мою беседу с Джулианом в коридоре. Я думал, что не понравлюсь людям, но узнал, что реакция по отношению ко мне больше похожа на любовь-ненависть, тогда как основной негатив получил Джулиан.
Никто не стал писать онлайн-петицию с просьбой отправить меня в тюрьму.
Думаю, по этому пункту Джулиан определенно меня обогнал.
Глобально, его бы стоило уволить с компании Marco Jeans, в которой они с Дэйзи должны вместе сниматься. Но дизайнер не хочет его отпускать. Ему нравится внимание прессы, пусть даже и негативное. Так что Дэйзи приходится работать вместе с Джулианом и дальше.
Я пытаюсь не думать о младшей сестре Роуз, чья жизнь сложнее, чем должна быть у семнадцатилетней девочки. Вместо этих мыслей, я смотрю на все еще зажатый в моей руке пластиковый пакетик. Я отхожу от Роуз и вынимаю из кармана телефон.
- Кому ты звонишь? - интересуется она.
- Фредерику. Хочу узнать, можно ли курить марихуану под Аддераллом, - я прикладываю к уху телефон.
На ее лице появляется удивленное выражение.
- Ты все еще хочешь это сделать?
- Да, дорогая, - я провожу пальцем по ее нижней губе и целую еще раз, прежде чем мой терапевт снимает трубку.
ГЛАВА 41
РОУЗ КЭЛЛОУЭЙ
Коннор не почувствует ту психическую слабость от травки, но он все еще может ощутить телесное наслаждение. По крайней мере так сказал Фредерик. Он не обрадовался тому, что мой парень собираемся смешивать препарат с марихуаной, но Коннор включил громкую связь, и я смогла немного успокоить волнения Фредерика, аргументируя это тем, что Коннор только что отказался от Аддералла. Я не упоминала уход из Уортона или тот факт, что он совершил мега важный выбор в мою пользу.
Уверена, они обсудят все это в понедельник.
Я начинаю кашлять от третьей затяжки; все никак не научусь правильно курить. Я была слишком сосредоточена на компании, учебе и различных мероприятиях (которые не включали в себя травку), чтобы погрузиться в любую нелегальную атрибутику жизни молодежи. Но мне двадцать три. И еще не поздно поэкспериментировать и попробовать что-то новое. Если бы я встретилась с семнадцатилетней версией себя же и рассказала ей, что через шесть лет меня будет душить и шлепать мой соперник №1 из академического сообщества (и мне это будет нравиться), и вместе с ним мы будет курить косяк - я бы никогда не поверила самой себе.
Но думаю, что мою семнадцатилетнюю версию все же чертовски соблазнила бы данная перспектива. Думаю, ей бы хотелось, чтобы это было правдой.
Я наблюдаю, как Коннор делает затяжку, и серый дым выходит струйкой с его рта, он не кашляет, подобно мне.
Я пытаюсь посмотреть на него сердито, но ничего не выходит из-за очередного приступа кашля.
- Сейчас... - Коннор набрасывает нам на головы одеяло, создавая искусственную палатку для нас обоих. Он зажимает косяк между пальцами, размещает кончик между губами и глубоко вдыхает. Его глаза не отрываются от меня, и я задаюсь вопросом ,хочет ли он научить меня, так, чтобы в следующий раз я сделала все правильно. Но тогда бы он произнес какую-то заумную фразочку насчет "преподавания".
Не зависимо от этого, я все равно внимательно изучаю то, как он глубоко вдыхает дым, позволяя тому скользить по его горлу. Я никогда не считала курение сексуальным - не до сегодняшнего дня, когда мой сверхумный, самоуверенный парень выдыхает дым словно чемпион, бог, некое бессмертное создание, наделенное усмешкой, от которой освещается весь мой мир и открывается мое личное самое грандиозное восьмое чудо света.
И я бы НИКОГДА не сказала ему этого. Между нами и так все ясно. Я прищуриваю глаза так, чтоб он не мог увидеть восхищение в моих глазах и преувеличение его качеств в выражении моего лица. Но он почти что смеется, так что видимо мне не слишком успешно удается скрывать все это. Я тянусь к косяку, но Коннор качает головой. Он еще раз хорошенько затягивается, но на сей раз держит рот закрытым, удерживая дым.
А затем он кладет свою руку мне на затылок и притягивает к себе. Не успеваю я и моргнуть, как наши губы соприкасаются. Дым врывается в мой рот, щекоча заднюю стенку горла. Назревающий кашель грозит вновь испортить весь кайф. Но Коннор душит его своим поцелуем, проскальзывая языком мне в рот и ослабляя першение в горле. Я дышу его наркотическим воздухом, а он моим; это самый интимный поцелуй, который мне когда-либо доводилось пережить. Дыхание для дыхания. Вдох, выдох.
Его пальцы пробегают по моим мягким волосам в то время, как второй рукой от притягивает меня к себе на колени. Я хватаюсь за его талию, но в данный момент происходящее ощущается неподконтрольным, оно всецело в его власти.
Мой пульс учащается от удовольствия, и руки сами собой перемещаются к его шее. Когда наши губы наконец-то рассоединяются, мы оба выдыхаем небольшой клубок дыма. Наши улыбки столь явные и искренние.
- Давай повторим, - говорю я, радуясь тому, что мне удалось вдохнуть и при этом не закашлять. Я правда верила, что мое тело просто не позволит яду течь по своим жилам. Хорошая работа, тело.
- Любимые слова каждого наркомана, - говорит он, игриво улыбаясь.
- Травка - это не так уж и плохо, - опровергаю я.
Коннор делает небольшую затяжку, а затем выдувает дым в сторону от моего лица. Наша палатка полна густого дыма и резкого аромата заполняющего это маленькое пространство. Мы будем вонять.
- Ты права, - говорит Коннор сухо, при этом оценивающе глядя на косяк. - Она не убивает клетки мозга. Только амбиции. Разве это может быть хуже?
Все, что угнетает человека или его способности - зловредно. По крайней мере так считает Коннор Кобальт.
Я не собираюсь оспаривать это с ним.
- У меня с этим есть одна проблемка, - признаюсь я.
От любопытства он приподымает бровь.
- Запах, - говорю я. - Он отвратителен. Хуже, чем сигаретный. Мне придется искупаться в хлорке.
Он улыбается и страстно меня целует. Я люблю это. То, как этот мужчина понимает мои мысли и желания без слов. Это возбуждает даже сильнее, чем его игры с моим телом - хотя, и этой частью наших отношений я тоже наслаждаюсь.
Когда мы отрываемся друг от друга, я говорю:
- Кто-то мог бы заработать кучу денег, если бы вывел сорт марихуаны без запаха. Ох! Или душистую марихуану! - я хихикаю. Хихикаю. Эти высокие нотки девичьего голоса мне не знакомы. Эта травка определенно хороша.
Коннор целует меня снова, заглушая мой смех и заполняя легкие дымом с примесью восторга.
Еще какое-то время мы сидим под одеялом. Когда я пытаюсь коснуться лица, руки двигаются слишком медленно, и кажется, что для того, чтобы согнуть ногу требуется целая вечность; мое тело слишком расслабленно, чтобы куда-то идти или даже встать с кровати. Так что я просто остаюсь сидеть на коленях Коннора. Но вот с головой ситуация совершенно другая: когда я пробую ею покрутить, все вертится с неимоверной скоростью, будто голова совершенно не прикреплена к телу. Чтоб осмыслить это странное сочетание, мне требуется минуты две. Хотя, две ли это минуты?
Коннор наблюдает за мной, попивая воду, когда он предлагает мне бутылку, я тянусь к ней, но вместо этого ударяю по его локтю. Снова смеюсь.
- Постой, - говорит он. Он прикладывает край бутылки к моим губам и наклоняет ее, помогая сделать пару глотков. Вода успокаивает мое раздраженное горло. Вытирая губы от воды, я вдруг замечаю пуговицы его рубашки, они такие очаровательные. Мои пальцы непроизвольно начинают с ними играть. Вау. Пуговки могут проскользнуть в такие маленькие дырочки. Такая простая математика, и кто-то же когда-то это придумал впервые.
Коннор говорит очень мало. Мне нравится тишина. Она обостряет все чувства. То, как он пропускает свои пальцы через пряди моих волос. Каждая частичка меня становится еще чувствительнее.
- Я голодная, - говорю я ни с того, ни с сего.
- Я знаю, как это решить, - он быстро приподымает меня и отбрасывает в сторону одеяло. Мое сердце ускоряет свой бег. Коннор утыкается лицом мне в шею. - Пришло время тебя накормить.
Я смеюсь от того, как его кожа щекочет мою, когда мы выходим из комнаты. Меня не волнует, что мы осмеливаемся выйти в заполненный камерами дом. Мы же не курим на камеру. Так что у них не будет доказательств.