Кропоткинская (Крапоткинская) улица. Фото начала XX в.
"Поселок Удельной станции растянулся на очень большое расстояние, – писала в 1899 году "Петербургская газета". – Живущим на его окраинах приходится со станции железной дороги или шествовать пешком, или переплачивать извозчикам. В настоящее время на помощь удельнинским жителям явился предприниматель, который пустил несколько общественных кареток от Новосильцевской церкви до Поклонной горы. Такое сообщение облегчает также и тех запоздалых путников, которые, упустив поезд железной дороги, должны пробираться по Лесной конке".
К началу XX века Удельная становится быстро растущим петербургским пригородом, постепенно теряющим свой специфически дачный характер, и превращается в "зимогорское" поселение, где жили представители среднего класса и купечества. В те годы численность населения Удельной достигала зимой 30 тысяч человек, а летом она удваивалась.
В 1900-е годы в Удельную пришли черты городского быта, при этом центром благоустройства служил Дом призрения. Именно с его помощью в 1901 году проложили телефонную связь, а в 1904 году от его станции подавалась электроэнергия для освещения домов и улиц.
К середине 1910-х годов местность телефонизировали. Точное число абонентов указать затруднительно из-за наличия "пограничных" адресов, которые могут быть отнесены как к Удельной, так и к Лесному, и Озеркам. Всего же, исходя из "Списка абонентов Петроградской телефонной сети на 1915 год", в Удельной числилось приблизительно 90 индивидуальных номеров и около 20 принадлежало различным заведениям. Среди них были амбулаторный пункт, приюты, кинематографы, подворья, ферма "Лаке" на Поклонной горе и даже дежурный монтер на Малой Ивановской улице.
Тем не менее состояние местности по-прежнему не устраивало современников. Так, газета "Дачная жизнь" в апреле 1911 года писала: "Отрицательные черты здешней жизни: полное отсутствие какого бы то ни было благоустройства, грязь – прямо-таки непролазная, освещение минимальное, а в лучшей части – т. н. Кропоткинских и Осиповских местах – и совсем никакого". А правление "Общества содействия благоустройству в Удельной" в своем отчете за 1914 год писала о том "отвратительном виде", который имеет Скобелевский проспект, причем "не только в сырую, ни и в сухую погоду".
Характерный сохранившийся образец удельнинской застройки начала XX в. – дом на Ярославском пр., 63.
Фото автора, сентябрь 2009 г.
Дом на Рашетовой улице – также яркий образец застройки Удельной начала XX в. Фото автора, март 2008 г.
"Что еще сказать? – вопрошала газета "Дачная жизнь– Много хулиганов, воруют, частые пожары – но где же этого нет? Скажу, пожалуй, – не переезжайте на Удельную, так как хорошего там не только что мало, но, пожалуй, и вовсе нет".
В удельнинской жизни тех лет было немало и неустройства, и курьезов.
"В Удельной война, – такими тревожными словами начиналась публикация в "Петербургском листке" в мае 1902 года. – Война между станционными служителями и публикой. Дело в том, что платформа станции Удельной одним своим концом примыкает к Скобелевскому шоссе, ведущему в центр дачной местности. Дачники издавна привыкли проходить по площадке, соединяющей платформу с шоссе. Теперь кто-то додумался перегородить эту площадку забором".
Чтобы попасть на Скобелевское шоссе, жителям приходилось бы возвращаться к станции. Поскольку это изрядно удлиняло путь, они по-прежнему проходили по прямому пути. Не имея возможности перебраться через высокий забор, им приходилось прыгать через стрелку между рельсами и будкой стрелочника. "Видя бесполезность своего сооружения, начальство станции поставило еще одну перегородку на самой платформе и возле нее двух чухон, своей грубостью возмущающих публику, – сообщал репортер "Петербургского листка". – В результате уже несколько протоколов и всеобщее негодование".
Куда более серьезное возмущение местных обывателей вызвала популярная среди всевозможного "темного люда" ночлежка, которую именовали "Сургановской лаврой". Находилась она в двухэтажном деревянном доме. "Явиться туда новичку совершенно невозможно, – замечал в июле 1909 года обозреватель "Петербургской газеты". – Было бы большой редкостью, если бы к утру он остался не раздетым и не избитым. Даже опытные "стрелки" не рискуют туда заглядывать. Наделенные всеми разбойничьими инстинктами, с самым темным прошлым, посетители этой "постоялки" готовы за деньги идти на любое дело. Пустоши и огороды, расположенные вблизи этой трущобы, весьма удобны для бегства при обходах полиции, что и приманивает сюда наиболее скомпрометированных бродяг и бродяжек"...
* * *
К концу XIX века в орбиту дачных предместий Петербурга прочно вошла и Поклонная гора, которую можно было бы назвать северными воротами в Удельную. "В ясный летний вечер с Поклонной горы можно любоваться Петербургом сверху вниз и чувствовать себя выше Исаакиевского собора, блестящего издали своею золоченой царской шапкой. Это, бесспорно, лучший вид на Петербург с суши", – говорилось в одном из путеводителей по Петербургу в конце XIX века...
О названии Поклонной горы историки высказывали немало предположений. По преданию, во время Северной войны шведы, убедившись в непобедимости русского оружия, посылали с этой горы послов к Петру I просить мира. Другая версия связана со старинным обычаем карел, древних обитателей этих мест, устраивать на возвышенных местах молельни, куда в дни, связанные с праздниками или важными событиями, приходили поклоняться языческим богам. Еще одно толкование связано с обычаем при въезде в город или выезде из него класть земные поклоны. Чаще всего это делалось с горы близ дороги.
С давних пор Поклонная гора относилась к владениям графов Шуваловых – Парголовской мызе. До 1877 года это был майорат, то есть по законам Российской империи земли считались родовыми и не могли быть проданы, переданы или завещаны кому-либо не из числа семьи владельцев без высочайшего на то разрешения. Разрешалось лишь сдавать отдельные участки в аренду, в том числе и на довольно продолжительное время. "Точно неизвестно, когда именно на землях графов Шуваловых возникли первые дачи и появились дачники", – отмечает краевед ЕИ. Зуев.
В книге А.Е Яцевича "Пушкинский Петербург", впервые изданной в 1931 году и переизданной в 1993-м, утверждается, что еще в 1832 году на даче, расположенной на Поклонной горе, жил Н.В. Гоголь. Сюда он переехал с наступлением лета из дома Зверков а на Екатерининском канале у Кокушкина моста. В конце июня того же, 1832 года, Гоголь уехал на родину и вернулся в Петербург в конце октября.
Спустя почти тридцать лет, в 1860 году, петербургский священник Ковалевский построил на вершине Поклонной горы, на участке, арендуемом у графа Шувалова, просторный особняк. Летом 1867 года на этой даче жила семья легендарного Генриха Шлимана – знаменитого археолога, отыскавшего золото на месте Трои. В письмах к отцу маленький сын археолога Сережа рассказывал: "Из дома отца Ковалевского на Поклонной горе видно море и село Коломяги..."
Как известно, в 1877 году возникло "Товарищество на паях для устройства дачных помещений в Шувалово". Его правление согласилось выкупить землю от границ Поклонной горы до Шуваловского кладбища у наследников графов Шуваловых. Те обратились к царю с просьбой разрешить продажу части своего майоратного поместья товариществу и в июле 1877 года получили высочайшее разрешение. После юридического оформления сделки купли-продажи товарищество занялось благоустройством местности и распродажей земельных участков под дачные поселки.
Спускавшаяся с горы в западном направлении Поклонногорская улица (ее название, как отмечают топонимисты, известно с 1887 года в форме Поклонно-горская, а с 1896 года – в современном написании) отделила Удельную от новых дачных местностей – Шувалово и Озерков (по мнению большинства краеведов, их слияние в одно целое окончательно произошло в 1893 году). Одновременно Поклонногорская улица служила в данном месте границей между городом и С.-Петербургским уездом.
"По Выборгскому шоссе, проехав Удельную, находится так называемая Поклонная гора, – рассказывалось в июле
1897 года на страницах "Петербургского листка". – Гора эта к Озеркам представляет крутой песчаный обрыв. Тут, в особенности по праздничным дням, бывает немало гуляющих, главным удовольствием которых является восхождение и спуск с песчаного обрыва".
Дачи на Поклонной горе считались самыми здоровыми в санитарно-гигиеническом отношении, поскольку они располагалось на высоком месте, в окружении сосен. "В то время как дачники соседних с нами Озерков и Лесного не высовывают на улицу носа, из боязни утонуть в непролазной грязи, "поклонногорцы", наоборот, блаженствуют и, как ни в чем не бывало, разгуливают вокруг да около своих дач, – говорилось в июне 1899 года в "Петербургской газете". – Объясняется это тем, что наша местность возвышенная и сухая. Даже после самого проливного дождя через 5-7 минут все высыхает, как будто ничего и не было. Имеется у нас маленький еловый лесок, в некотором роде живописный и не лишенный поэзии, да жаль только, что разные бродяги избрали его местом дневного отдохновения".